— Эт-то кто такой? Что тебе нужно? — закричали стражники, хватаясь за оружие.
— Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Подгорного королевства! — гордо ответил гном.
Несмотря на изодранную одежду и грязный колпак, он и вправду выглядел по-королевски. На его груди сверкала золотая цепь, взгляд был мрачен и тверд. — Я вернулся и хочу видеть вашего градоправителя.
Что тут началось! Стражники забегали, засуетились, самые бестолковые выскочили наружу, ожидая увидеть ставшую вдруг золотой Гору и окрасившиеся желтым воды озера.
Капитан стражи шагнул вперед.
— А это кто? — спросил он, указывая на Фили с Кили и на Бильбо.
— Сыновья дочери моего отца, — ответил Торин, — Фили и Кили из племени Дарина, а также господин Торбинс, пришедший вместе с нами с запада.
— Если вы пришли с миром, — сказал капитан, — оставьте ваше оружие здесь.
— У нас нет оружия, — отозвался Торин. Это было правдой: эльфы отобрали все — и ножи, и Оркрист. Бильбо на всякий случай не стал упоминать о своем клинке. — Оно нам не нужно, мы пришли не с враждою, а как друзья. И потом, сражаться с целым городом было бы безумием. Отведи нас к градоправителю.
— Он на пиру, — объяснил капитан.
— Тем более! — вмешался уставший от церемоний Фили. — Разве ты не видишь — мы едва стоим на ногах от усталости и голода! А на берегу ждут наши товарищи, у которых даже не хватило сил встать. Веди, не то градоправитель потом задаст тебе взбучку.
— Идите за мной, — приказал капитан. В сопровождении шестерых стражников гномы и хоббит проследовали по мосту на городское торжище. Оно находилось в центре города. Дома на высоких помостах выстроились дугой, окружая водную гладь; от них к воде спускалось множество лесенок; вдоль набережной тянулись деревянные парапеты. Один из особняков сверкал огнями, оттуда доносился гул голосов. Отряд направился туда. Переступив порог, все замерли, ослепленные ярким светом.
Прежде чем капитан стражи успел вымолвить хотя бы слово, Торин воскликнул:
— Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Подгорного королевства! Я вернулся!
Все вскочили. Градоправитель спрыгнул со своего преогромного кресла. Сильнее всех изумились эльфы-плотогоны, сидевшие на нижнем конце стола. Протолкавшись к градоправителю, они заговорили наперебой:
— Это пленники нашего короля! Мы посадили их в темницу за то, что они без спроса расхаживали по нашему лесу и всячески нам досаждали. И как они ухитрились бежать?
— Это правда? — спросил градоправитель у Торина. Сам он охотнее поверил бы эльфам, чем какому-то бродяге, который объявляет себя наследником Подгорного королевства. Да существовало ли оно вообще, это самое королевство?
— Почти, — ответил Торин. — Король эльфов задержал нас по ложному обвинению. Но ни решетки, ни засовы — не помеха правому делу! И потом, с каких это пор на Долгом озере хозяйничают эльфы? Я обращаюсь к градоправителю Эсгарота, а не к плотогонам эльфийского короля!
Градоправитель переводил взгляд с Торина на эльфов и обратно. Ему вовсе не хотелось ссориться с эльфийским королем, который был могущественным владыкой; он не слишком прислушивался ко всяким песенкам, благо у него были другие дела, поважнее, — торговля, пошлины, товары с юга и тому подобное. Но жители города думали иначе, и вскоре все решилось само собой, без участия градоправителя. Весть о возвращении гномов в мгновение ока разлетелась по Эсгароту. Повсюду раздавались возбужденные возгласы, на улицах собирались толпы. Кто-то запел древнюю песню о возвращении короля; никого не волновало, что вернулся внук Трора, а никак не сам Трор. Другие подхватили, и песня полетела над озером:
Придет король законный,Серебряных фонтанов князь,С престолом и коронойВоспримет власть, возвеселясь.
В златых своих палатахНастроит арфу на старый лад,И песни среди злата,Как древле, снова зазвучат.
Бор вырастет по склонам,Трава, как прежде, высока,Бьет серебро фонтаном,И золота течет река.
И от Горы до моряВозрадуется вся земля,Не зная больше горяС приходом короля!
Вообще-то песня была гораздо длиннее, пели ее под звуки арф и скрипок и под громкие крики. Все перемешалось. Такой суматохи, по правде сказать, не припомнил бы и самый дряхлый дед в Эсгароте. Лесные эльфы призадумались и даже немножко испугались. Может быть, их король и впрямь ошибся? Градоправитель понял, что ему не остается ничего иного, как подчиниться общему мнению и притвориться, будто он верит, что Торин — тот, за кого себя выдает. Поэтому он усадил Торина в свое кресло. Фили и Кили расположились рядом. Бильбо тоже нашлось местечко за столом; его, как ни странно, ни о чем не расспрашивали, и никто не требовал гномов объяснить, что это за коротышка.
Чуть погодя в Эсгарот привезли остальных гномов. Их встретили с неменьшим восторгом. Всех сперва накормили, затем смазали снадобьями царапины и синяки, а потом вселили в просторный дом — словом, прием оказали самый радушный. К услугам Торина и компании всегда были готовы лодки с гребцами, а под окнами дома дни и ночи напролет бурлила огромная толпа; люди веселились, распевали песни и прямо ревели в упоении, стоило кому-либо из гномов показаться в окне.
Песни были разные — и старые, и совсем новые. В новых говорилось о гибели дракона и о спешащих вниз по реке кораблях с богатыми дарами от нового Короля-под-Горой. Эти песни сочиняли в основном по настоянию градоправителя; гномам они не очень-то нравились, но приходилось терпеть. С путниками носились как с писаной торбой. За неделю гномы как следует отъелись и отдохнули, подстригли и расчесали бороды, надели платья своих любимых цветов и расхаживали гордой поступью. Торин выглядел так, словно уже обрел свое наследное королевство, порубив Смога на мелкие кусочки.
К маленькому хоббиту гномы день ото дня относились все лучше. Они пили за его здоровье, дружески хлопали по спине, больше не ворчали и не шпыняли за каждый пустяк — словом, всячески о нем заботились, что было весьма кстати, поскольку Бильбо было не до веселья. При одной мысли о жуткой Горе, под которой к тому же залег дракон, его бросало в дрожь; вдобавок он ужасно простыл. Три дня подряд хоббит не выходил на улицу, а все его речи на пирах состояли из одной фразы:
— Баое паибо!
* * *
К тому времени плотогоны успели вернуться в Лихолесье, и в королевском дворце начался настоящий переполох. Не знаю, что сталось с командиром стражи и с виночерпием, но думаю, им крепко влетело. Разумеется, гномы из осторожности ни словом не обмолвились о похищенных ключах и о путешествии в бочонках, а Бильбо благоразумно не надевал кольца. Догадки и слухи множились, но ничего не было известно наверняка; разве что никто из эльфов не сомневался в причастности загадочного господина Торбинса к побегу. Как бы то ни было, теперь эльфийский король узнал, куда и зачем идут гномы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});