— Пронесло, — облегченно бормочет рыжебородый. — А ну, уложи его поудобней.
Вальтер опускает Карцова на скалу.
— Выкладывайте, что с вами стряслось? — требует Глюк.
— Не знаю… Упал с трапа, погрузился. Видимо, глубоко; сильно сдавило уши. Тут-то и началось. От страха потерял мундштук. Ищу его ртом, задыхаюсь и не могу нащупать. Наконец стиснул зубами. Вот он, кислород!.. Глотнул разок-другой — и стоп.
— Прекратилась подача? — допытывается Глюк.
— Тяну изо всех сил, всей грудью — и ничего…
— Минуту. Воздух при выдохе носом травили?
— Не помню. Кажется, да… В маску попала вода, я и хотел…
— Хотели, хотели! — Глюк нервно потрясает кулаками. — Черт бы вас побрал, дурака! Высосали из мешка весь кислород и ничего не добавили из баллона. А клапан на что? Зачем на баллоне клапан, я спрашиваю? Пальцем его надави — и полный мешок! Учишь вас, учишь…
— Спаниковали, доктор. Решили, что погибаете, — вставляет Вальтер. — Сорвали шлем, сбросили аппарат, пояс с грузами — и наверх, как заяц. Так?
— Да… Мне очень жаль…
— Жаль! — Глюк качает головой. — Утопили респиратор, а нам отвечать. Что мы скажем шефу?
— Лагуна мелководна, и если позволите, я сам…
— Опять «сам»? — кричит Глюк.
— С вашей помощью…
— Послушайте, доктор, не мелите чепухи. — Рыжебородый со злостью швыряет окурок. — Какая, по-вашему, здесь глубина?
— Ну, метров пятнадцать.
— Пятнадцать! — передразнивает Вальтер. — А четыреста футов не хотите?
— Да, ровно сто двадцать метров, будьте вы прокляты! — Глюк полон презрения. — Ну, не раздумали еще идти на грунт?
Карцов смущенно молчит.
— Ладно. — Рыжий едва сдерживается. — Отправляйтесь к себе. И не сболтните шефу о респираторе: будет и вам и мне.
Карцов встает и направляется в туннель.
— Держите! — Глюк швыряет ему вдогонку брюки и свитер.
Войдя в туннель, Карцов одевается. По времени пора идти к Ришар. Но он остается: вот-вот вернется Абст.
Минут через двадцать в центре лагуны всплывает буксировщик. За его кормой — две головы в шлемах.
Буксировщик причалил. Прибывшие взбираются по трапу.
Первый из них — Абст.
Вальтер хлопочет возле второго, помогая ему отстегнуть грузы, снять респиратор, стащить с головы шлем.
Спутник Абста очень похож на лейтенанта, который первым допрашивал Карцова на берегу линкора (и помешал схватить Абста), затем секретарствовал на суде.
Карцов пятится. Неужели возможно такое?
Проходят секунды, и он начинает успокаиваться. Пожалуй, лейтенант был выше ростом, грузнее, иначе держал голову.
Сердце бьется ровнее. Он почти убежден, что страхи были напрасны. Но вот Глюк предлагает гостю закурить. Тот берет сигарету, дважды проводит по ней языком…. Привычка облизывать сигарету, прежде чем закурить, была и у лейтенанта!
ГЛАВА 18
Марта Ришар лежит в постели, обессилев от пережитого.
Сегодня она определенно почувствовала, что может двигать ногами. Сперва пошевелила ступнями, стала сгибать колени. Спустя полчаса попыталась подняться. И она встала! Правда, ее качало из стороны в сторону, однако, вцепившись в спинку кровати, она сделала шаг, и другой, и третий…
Кто-то идет по коридору. Ришар подымается на локтях, прислушивается. У нее теплеют глаза.
Еще недавно новый врач был ненавистен ей. Теперь в долгие часы одиночества она старается припомнить каждое его слово, вновь «увидеть» его жесты, походку.
Входит Карцов. Он озабочен, рассеян. Едва кивнув девушке, быстро идет к тумбочке, где у него медикаменты.
Марта поворачивает к нему голову.
— Неприятности?
Он не отвечает, молча возится возле тумбочки. Но вот он что-то увидел на полу. Это туфли Марты. Обычно они аккуратно стоят под кроватью, в ногах. Теперь же — в беспорядке валяются чуть ли не посреди комнатки.
Карцов круто оборачивается.
— Неужели пробовали вставать?
— Пробовала ходить!
— Правда?.. — Он широко улыбается, садится на табурет.
Ришар тоже улыбается, кивает.
— Умница, — шепчет Карцов, — какая вы умница, Марта! — Он порывисто поднимается. — Встанем?
Марта молча глядит на него.
— Встанем, — повторяет Карцов, — надо заставить себя. Сейчас это главное. Ну-ка, решительней!
Она послушно садится в кровати, спускает ноги на пол.
— Смелее. — шепчет он, — смелее.
Поддерживаемая Карцовым, Марта медленно идет к двери. Постояв там, возвращается, все увереннее ставя ноги.
Утомленная, но счастливая, она опускается на кровать.
— А теперь рассказывайте!
— Хорошего мало. — Карцов морщится.
Он сообщает об итальянцах, о Бруно Гаррите, о приказе Абста изучить ремесло водолаза. О первом занятии под руководством Глюка и о похищенном респираторе. И в заключение — о человеке, который приплыл вместе с Абстом.
— Я знаю его, — говорит Марта. — Вернее, слышала о нем: агент абвера, уже несколько лет как заброшен на базу. Абст считает, что обязан ему жизнью.
— Что же, Абст не так уж далек от истины, — замечает Карцов, вновь вспоминая сцену в салоне линкора. — Да, агент выручил его.
— При встрече он узнает вас, — тревожно шепчет Марта. — А встреча неизбежна.
— Неизбежна. — Карцов задумывается. — Не сегодня, так завтра…
— Что же делать?
— Пока не знаю… Прежде всего надо установить, где его поместили, сколько времени он пробудет здесь, каковы его намерения. Но тут я бессилен.
— Тогда, может быть, я?
— Придется действовать вам, Марта. Отдохните, соберитесь с силами и отправляйтесь к Абсту. Доложите, что вы здоровы, приступаете к работе. И постарайтесь выяснить все, что нужно. Мы должны знать как можно больше.
— Но, увидев, что я вылечилась, Абст убьет вас!
— Не сразу… Он ждет, чтобы я освоил работу под водой. Словом, у нас есть еще время. Однако если меня обнаружит агент, все произойдет мгновенно.
Карцов продолжает развивать свою мысль. Марта должна разведать, что это за гости, которых ждет Абст, когда они прибудут, каковы дальнейшие планы хозяев подземелья.
— И еще вопрос: умеете ли вы плавать, Марта?
— Да.
— А пользоваться респиратором?
— Умею.
— Очень хорошо!.. В подземелье, кроме пловцов, только Абст, два его помощника и этот агент. Других нет?
— Пока только они. — Девушка задумывается. — Теперь я должна сообщить нечто важное. Неизвестно, кому из нас удастся выбраться отсюда. Во всяком случае, если я погибну…
— Марта!
— He перебивайте. Невыносима сама мысль, что никто никогда не узнает об Абсте, его делах и замыслах… Поэтому я должна рассказать все. Я верю вам. Верю, что, если вы уцелеете, молчать не станете. Я не ошиблась?
