Вытащив мешочек, Смерть высыпал на стойку кучку медных позеленевших и потемневших от времени монет. Клиентка воззрилась на них с чрезвычайным недоверием.
— А ТЕПЕРЬ — ЧТОБЫ ЧЕРЕЗ СЕКУНДУ ДУХУ ТВОЕГО ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО. — произнес Смерть и добавил:
— ПОКА ЖГУЧИЕ ВЕТРЫ БЕСПРЕДЕЛЬНОГО НЕ ИСПЕПЕЛИЛИ ТВОЙ НИЧЕГО НЕ СТОЯЩИЙ ТРУП.
— Мой муж будет поставлен в известность, — расплывчато пригрозила повариха, покидая контору.
Смерти показалось, что никакие его угрозы не сравнятся по своей мрачности с этой.
Прежней величественной походкой он прошел обратно за занавеску. Из горла Хвиляги, раскинувшегося на стуле, вырвалось нечто вроде придушенного бульканья.
— Так это было правдой! — выдавил он. — Я подумал, что задремал и увидел тебя в кошмарном сне!
— Я МОГ БЫ ВОСПРИНЯТЬ ЭТО КАК ОСКОРБЛЕНИЕ.
— Ты действительно Смерть? — уточнил Хвиляга.
— ДА.
— Что ж ты сразу не сказал?
— ЛЮДИ ОБЫЧНО ПРЕДПОЧИТАЮТ, ЧТОБЫ Я ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛ.
Хвиляга, истерически хихикая, принялся рыться в бумагах.
— Желаешь поработать кем-нибудь еще? — лихорадочным тоном сумасшедшего осведомился он. — Могу предложить вакансии. Что тебя больше устраивает? Зубная фея? Водяной дух? Песочный человек?
— ХВАТИТ ПРИДУРИВАТЬСЯ. Я ПРОСТО… ОЩУТИЛ НЕОБХОДИМОСТЬ ПЕРЕМЕНЫ.
Лихорадочное копанье Хвиляги наконец завершилось позитивным результатом — он нашел бумагу, которую искал. Маниакально заржав, он сунул ее в руки Смерти.
Смерть прочел.
— ЭТО РАБОТА? ЛЮДЯМ ПЛАТЯТ, ЧТОБЫ ОНИ ЭТО ДЕЛАЛИ?
— Да, да, иди и повидайся с ним, ты именно тот тип, который там нужен. Только не говори, что это я послал тебя.
* * *
Бинки стремительным галопом преодолевала ночь. Далеко внизу, под ее копытами, разворачивался, подобно географической карте, Плоский мир. Мор выяснил для себя кое-что новое: оказывается, мечом можно дотянуться аж до самых звезд. Размахнувшись и прорезав космические бездны, он погрузил острие в самую сердцевину желтого карлика и был чрезвычайно доволен произведенным эффектом, поскольку малютка тут же превратилась в сверхновую. Стоя в седле, он бешено вращал лезвием у себя над головой. Он хохотал при виде порожденного опахала сверкающего синего пламени. Оно спиралеобразно разворачивалось и оставляло за собой кометный след испепеленного пространства и мрака, поблескивающий бисером тлеющих угольков.
И на этом он не остановился. Мор с трудом удержался в седле, когда меч рассек горизонт, подрывая горы, иссушая моря, превращая цветущие зеленые леса в кладбища гниющей древесины и золы. Он слышал голоса у себя за спиной.
Охваченный отчаянием, он оглянулся вдруг увидел друзей и родственников, услышал их горестные, взывающие вопли. Когда же он попытался выпустить меч, с мертвой земли взвились пыльные смерчи, а меч словно примерз к его руке, обжигая ледяным холодом, затягивая все дальше в этот танец, который не закончится до тех пор, пока не исчезнут на Диске последние остатки жизни.
И этот миг настал. Теперь Мор стоял один, и не было больше никого и ничего, кроме Смерти, который одобрительно произнес:
«Отличная работа, мой мальчик».
И Мор поправил его: «МОР».
— Мор! Мор! Проснись!
Мор всплывал из глубин сна на поверхность реальности медленно, точно утопленник в пруду. Он противился всплытию, цепляясь за подушку и за ужасы сна, но кто-то настойчиво дергал его за ухо.
— Ммммммх? — промычал он.
— Мор!
— Мшшшт?
— Мор, отец!..
Он разлепил глаза и непонимающим взором уставился на Изабель. Затем события прошедшей ночи ударили его прямо по темечку, точно набитый мокрым песком носок.
Мор подскочил и свесил ноги с постели. Остатки сна, как лианы, все еще опутывали его.
— Н-да, отлично, — проговорил он, — я пойду к нему прямо сейчас.
— Его нигде нет! Альберт сходит с ума! — Изабель мяла и время от времени дергала носовой платок. — Мор, как ты думаешь, с ним случилось что-то совсем скверное?
Он ответил тупым взглядом.
— Не дури, — отреагировал он, — он же Смерть.
Мор почесался. Кожа казалась горячей, сухой и зудела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но он никогда не отсутствовал так долго! Даже во время эпидемии чумы в Пеевдополисе он и то вернулся раньше! То есть ему обязательно надо возвращаться по утрам — чтобы проверить книги, разобраться с точками пересечения и…
Мор сгреб ее руки в свои.
— Ну хорошо, хорошо, — говоря, он старался придать словам как можно более успокоительную окраску. — Я уверен, что все в порядке. Только успокойся. Я отправлюсь и проверю… А почему у тебя глаза закрыты?
— Мор, пожалуйста, надень что-нибудь, — произнесла Изабель натянутым, точно струнка, голоском.
Мор бегло оглядел себя.
— Извиняюсь, — кротко сказал он, — я не заметил… Кто уложил меня в постель?
— Я, — последовал ответ. — Но все это время я смотрела в другую сторону.
Мор натянул бриджи, с трудом втиснулся в рубашку и поспешил в кабинет Смерти. Изабель чуть не наступала ему на пятки. Альберт был там и занимался тем, что прыгал с одной ноги на другую, точно утка на сковородке. При появлении Мора на лице старика появилось выражение, которое можно было интерпретировать как почти благодарность.
Мор с изумлением увидел в его глазах слезы.
— В его кресле никто не сидел, — прохныкал Альберт.
— Прости, может, я чего-то не понимаю, но что в этом такого? — удивился Мор. — Мой дедушка, если торговля шла хорошо, днями не показывался дома.
— Но он всегда здесь, — возразил Альберт. — Каждое утро, с тех пор как я его знаю, он проводит здесь, за своим столом, определяя точки пересечения. Это его работа. Он никогда не прогуливал ее.
— Я думаю, пару дней точки пересечения могут сами о себе позаботиться.
Температура в комнате так резко упала, что он сразу осознал свою ошибку. Мор вгляделся в их лица.
— Что, не могут? — робко полюбопытствовал он.
Ответом было синхронное отрицательное покачивание двух голов.
— Если точки пересечения не сфокусированы, как положено, равновесие нарушается, — объяснила Изабель. — Может произойти что угодно.
— Разве он не объяснял тебе? — спросил Альберт.
— В детали он не вдавался. В действительности, я имел дело только с практической стороной. Он сказал, что теоретическую базу даст мне позже, признался Мор.
Изабель разразилась слезами.
Взяв Мора за руку, Альберт драматически зашевелил бровями. Шевелил он довольно долго, давая Мору понять, что им надо «выйти поговорить». Мор неохотно последовал за ним.
Когда они отошли, старик принялся рыться в карманах, пока, после долгих и мучительных поисков, не извлек, наконец, измятый бумажный пакетик.
— Перечной мяты? — предложил он. Мор покачал головой.
— Он никогда не рассказывал тебе о точках пересечения? — уточнил Альберт.
Мор снова покачал головой. Альберт втянул немного мяты; звуковое сопровождение способствовало появлению мысленного образа ванны Создателя, из которой только что выдернули затычку.
— Сколько тебе лет, парень?
— Мор. Мне шестнадцать.
— Есть некоторые вещи, о которых юноша должен узнать до того, как ему исполнится шестнадцать, — Альберт оглянулся через плечо на самозабвенно оплакивающую кресло Смерти Изабель.
— О, если ты об этом, то я знаю. Отец рассказывал мне об этом, когда мы, бывало, отводили таргов на спаривание. Когда мужчина и женщина…
— О Вселенной, вот о чем я говорю, — торопливо перебил его Альберт. — Я хочу спросить, ты когда-нибудь задумывался о том, как она устроена?
— Я знаю, что Плоский мир покоится на спинах четырех слонов, которые стоят на панцире Великого А'Туина. Тот несет на себе наш мир сквозь пространство, — изложил свои познания Мор.
— Это только часть Вселенной. А я имею в виду всю ее — со всем ее пространством, временем, жизнью, смертью, днем, ночью и прочим.
— Не могу похвастаться, что когда-либо серьезно задумывался над данными вопросами.
— А жаль. Очень даже следовало бы. Дело в том, что точки пересечения их еще называют узловыми точками — тоже являются частью Вселенной. Видишь ли, они держат смерть под контролем. Я не о нем, не о Смерти. Я имею в виду смерть саму по себе, как явление. Это все равно как… — Альберт замялся, подбирая слова. — В общем, смерть должна прийти точно в конце жизни, а не до и не после, и узловые точки должны быть сфокусированы таким образом, чтобы ключевые фигуры… Не улавливаешь, да?
