Мы могли бы продолжать описание того, что изменилось в империи с ее расширением, но одно необходимо подчеркнуть особо. Это фантастическое богатство и власть, которые начали притекать великому государственному богу Амону. Среди множества богов Египта было около дюжины более великих, чем остальные: Ра из Гелиополя, очень древний солнечный бог; Птах из Мемфиса, покровитель ремесленников и художников, которому (среди других богов) приписывалось сотворение мира; Осирис, Исида и их сын Гор; другой Гор, сокол и солнечный бог; Тот, божественный писец с головой ибиса, и прочие. Все они были древнее по достоинству, чем «выскочка» Амон; но ни один из них, за исключением, может быть, Ра, никогда не пользовался таким преобладанием, как фиванский бог. Через удобный процесс, называемый синкретизмом, Амон смог поглотить потенциальных соперников по пантеону; среди других богов он поглотил самого Ра и стал известен как Амон-Ра. Это не означает, что храмы Ра были закрыты. Его древний культ сохранялся, как и прежде, но Амон смог теперь присвоить атрибуты и качества почитаемого бога солнца. Поскольку фараоны-завоеватели шли в битву под эгидой Амона-Ра, они соответственно приписывали свои победы его помощи и считали вполне уместным, что он должен быть вознагражден. Так возник порочный круг: чем могущественнее становился Амон, тем больше возрастал размер его награды; чем богаче он становился, тем больше возрастала его власть, то есть власть высшего жречества. Было бы ошибкой рассматривать египетскую историю с этого момента как конфликт между светской властью, воплощенной в царе, и духовной мощью Амона-Ра и его жрецов. С египетской точки зрения такого разделения не могло существовать, и сюда входило множество других факторов. Однако Амон с соколиной головой, держащий инсигнии власти в человеческих руках, начал отбрасывать длинную тень на плодородную зеленую долину Нила. Тутмос III взрастил ряд невиданных чудовищ, нарушавших нерушимость божественной царской власти; и это было, быть может, наиболее угрожающим знаком из всех.
Тутмос как царь, конечно, не сомневался в будущем. Верхушки его грандиозных обелисков, покрытые золотом, каждое утро ловили лучи восходящего солнца и посылали сверкающие искры через долину Нила. Рабы в странных цветных одеждах, говорящие на смеси чуждых языков, заботились о делах земли и трудились рядом с изящными гладколицыми египтянами. Даже с престолонаследием было все в порядке, ибо Тутмос имел сына.
В жизни Тутмоса военные и административные подвиги настолько затмевают все остальное, что мы не упоминали о его семейной жизни. Кстати, о ней и известно немногое. Любивший жену Аменхотеп III имел царицу, которая была яркой личностью сама по себе. Ахенатон питал почти байроническую страсть к своей красавице жене, а старый развратник Рамзес II интересует нас исключительно из-за количества женщин, которых он приобрел. Но Тутмос III в отношении слабого пола оставляет впечатление аскета. Быть может, он пресытился женским обществом в лице Хатшепсут.
Довольно странно, однако, что две из его жен были, как полагают, дочерьми этой женщины. Одна из них, Нофрура, возможно, не дожила до брака со своим единокровным братом. Она была, несомненно, ребенком Хатшепсут, но она – только призрачная тень женщины. Царицей, которую Тутмос действительно чтил, была другая. Поразительно, что Тутмос позволил женщине, восседавшей рядом с ним на троне, зваться именем женщины, которую он ненавидел, – Хатшепсут. Мы не уверены, что она была дочерью своей тезки: единственное, что предполагает родство, – это ее имя. Однако в данных обстоятельствах это кажется весьма весомым подтверждением. Хатшепсут – не то имя, которое Тутмос хотел сохранить по сентиментальным причинам.
Хотя, возможно, он не находил женское общество особенно привлекательным, Тутмос был не более моногамен, чем любой другой фараон. Три женщины из его обширного гарема найдены похороненными в одной гробнице (факт, опубликованный Х.Ф. Уинлоком в 1948 г.). Эти дамы имеют иностранные имена, напоминая нам об Александре Великом; быть может, Тутмос предвосхитил македонянина, разглядев потенциал внешних завоеваний через брак. Три юные дамы были, однако, не более чем младшими членами царской семьи; ввиду этого факта богатство их похоронного убранства поразительно. В 1948 г. Уинлок оценил стоимость использованного золота и серебра в 6800 долларов. В древние времена его ценность была значительно выше, а драгоценные металлы составляли только часть убранства гробницы. Каково же было сокровище, похороненное с телом самого царя-завоевателя!
К концу жизни стареющий царь посадил сына рядом с собой на трон. Около года спустя, 17 марта 1447 г. до н. э., Тутмос III «поднялся к небесам; он присоединился к солнцу, божественный царь воссоединился с тем, кто зачал его».
Сегодня каждому туристу, посещающему Фивы, непременно покажут батальные рельефы Тутмоса III и попотчуют рассказами о подвигах великого воителя. Но когда, преисполнившись почтительного восхищения, он спросит имя могущественного полководца, ему сообщат, что воитель этот был не кто иной, как Рамзес II. Конечно, можно получить грамотного гида – в Египте их много. Но средний драгоман и гид все еще связывает слово «великий» с Рамзесом, единственная знаменитая битва которого была триумфом эгоизма и плохой стратегии. Тому есть веская причина – Рамзес ухитрился поставить свое имя на каждом пустом участке каждой стены в Египте. Но эпитет «великий», если уж применять его к кому-либо из царей Египта, без сомнения, принадлежит Тутмосу III, даже если судить о нем только по материальным результатам его кампаний. В век, привыкший к жестокости (хотя не таких масштабов, как в христианской Европе), он проявлял милосердие; в эпоху, когда смерть была обычным уделом побежденных, он щадил павших. Уж по меньшей мере он заслуживает возвращения престижа, отнятого напыщенным Рамзесом. Поэтому я предлагаю копию картушей Тутмоса III, чтобы читатель этой книги мог узнать их при первом визите в Страну красной и белой корон.
Способность идентифицировать парочку картушей небесполезна и порой может достаточно встревожить гида, заставив его контролировать свое воображение в будущем. Картуш может быть полезен и тогда, когда читателю-туристу захочется привезти домой скарабея на память о поездке в Египет. Царское имя, которое чаще всего начертано на этих маленьких амулетах, – это имя Тутмоса III, ибо его соотечественникам, и древним, и нынешним, известна очень хорошо магическая ценность такого имени. Только удостоверьтесь, что вы покупаете имитацию, а не настоящего скарабея. Разницы между ними в каирских антикварных лавках никакой, ни по виду, ни по происхождению. Разница только в цене.
Картуши Тутмоса III
Левый читается Мен-хепер-ра, правый – Тут-мос
И не забудьте внести в свою программу посещение гробницы Тутмоса, когда будете в Фивах. Центральный аттракцион Долины царей, напротив Луксора, – это гробница Тутанхамона. В течение сезона эта часть долины слишком забита людьми, ибо там же находятся другие гробницы, популярные среди туристов. Но если вы обуты в надежные башмаки, вы можете предпринять короткую прогулку, всего в несколько сот ярдов, к маленькому каньону в скальном уступе, вдалеке от кипящего центра внимания. Здесь вы узнаете странное ощущение тайны и одиночества, которое давали когда-то эти вечные жилища. Сегодня вы можете взобраться по шаткой деревянной лесенке к отверстию в скале, где некогда погребальный кортеж, раскачиваясь, нес набальзамированное тело Тутмоса Великого. По расположению и атмосфере это одна из самых впечатляющих гробниц Долины царей, и она имеет и другие права на славу. Погребальная камера – одна из самых великолепных по росписям во всем Египте. Но не забудьте про надежные башмаки.
Мумия Тутмоса не была найдена в его гробнице. Представители второй древнейшей профессии добрались до нее задолго до того, как родились наши самые далекие непосредственные предки. Но благодаря отчаянным усилиям группы благочестивых жрецов в последние дни умирающего величия Египта тело его уцелело. Эту историю мы расскажем в свое время. Сегодня мумия Тутмоса лежит в Каирском музее, среди равных ему. Возраст и время иссушили его лицо, но одна черта до сих пор остается неизменной – великолепный нос Тутмосидов.
Глава 7
Сила и слава
Картуш Аменхотепа II
Мы истратили на Тутмоса III чуть ли не весь наш запас превосходных степеней, но не беда; какое-то время они нам не понадобятся. Не то чтобы сын завоевателя не был достаточно сильным правителем. Если можно верить историям, которые дошли до нас (а верить, вероятно, нельзя), он превзошел в воинских подвигах даже своего знаменитого отца. Тутмос III пробивал стрелой на девять дюймов медную мишень двухдюймовой толщины. Аменхотеп II проделывал то же самое с трехдюймовой мишенью. Он так натренировал своих коней, что они не потели даже на галопе. Он греб на лодке (десятиметровым веслом) четыре мили без остановки, остальной экипаж из 200 человек выбился из сил намного раньше. Он мог обогнать в беге кого угодно в Египте, и ни один человек не мог натянуть его лук.
