Именно здесь пересекает Седаву большой торговый путь из Хортейма в степь и дальше, в Сугриб и Приморье. Здесь проходят караваны купцов и отряды наемников. Всего в полудне пешего пути отсюда привольно раскинулся Орос, один из красивейших городов страны, крупнейший торговый центр державы.
Именно здесь хорты всегда встречали врага. Сюда Тирон, тогда еще не Первый и вообще не король, привел ополчение, чтобы победить или погибнуть. Здесь его потомок, прозванный Вещим, два года отражал атаки сугрибцев. Отсюда двести лет назад начали хортские войска своё наступление, закончившиеся прибитым к воротам вражеской столицы королевским щитом. Сюда вернулись они после окончательной и полной победы, принеся на наконечниках копий вечный мир.
Как выяснилось, не вечный. Враг спрятался, затаился, накопил силы и вернулся. И не столь важно, что за двести лет изменился цвет его кожи, и появились новые, еще более отвратительные, обычаи. Это тот же старый враг, пришедший за тем же, за чем и раньше. За землей, домами и богатствами хортов, за их жизнью и свободой.
И снова воины Севера стягиваются к Воротам Тирона Первого. Идут охотники-вейя, успевающие за минуту выпустить из ростовых луков шесть стрел, что за три сотни шагов пробивают стальные доспехи. Идут арбалетчики Нагары и Креса с новыми, станковыми арбалетами, уже прозванными стреломётами. Пусть они великоваты, пусть с них почти невозможно стрелять с рук... скорострельность окупает всё: пятьдесят выстрелов в минуту! Идет тяжелая пехота Бертайма, принесшая своему правителю императорскую корону. Идет латная конница Шебура и Ноухвельта, не давшая герцогу сменить этот головной убор на тиару легендарных Хортеймских королей. Идут картечники Арвинта, вооруженные непривычными на вид трубами на колесах, новым, невиданным раньше оружием. Идут ополченцы, наспех обученные строю, и наемники-профессионалы, впервые готовые сражаться не за деньги. Идут дворяне и ремесленники, крестьяне и купцы. Идут воры и убийцы... Тысячи телег тянутся по мосту на левый берег Седавы. Мешки с песком, колья, ремни... Строится линия обороны, а степная сторона пуста, не то, чтобы деревца, песок — и то проблема: только сухая горькая пыль да мелкий щебень основания. Его тоже используют, но сколько там этого щебня... А надо построить редуты на две сотни картечниц, гнезда для тысячи станковых арбалетов, укрытия для лучников... Еще надо связать из жердей тысячи «ежей», которые погасят удар вражеской конницы... А еще...
Левый берег постепенно превращается в крепость. А на правом команда Куны устанавливает своё любимое изобретение — дальнобойные пушки, стреляющие разрывными снарядами. Хортский берег высок и обрывист, пусть не настолько, чтобы остановить штурмующую армию, но достаточно для стрельбы над головами своих частей. Пушек всего пять, больше сделать не сумели, слишком сложное изделие для местной промышленности. И снарядов к ним не очень много. Но свою роль они сыграют. Здесь же устраиваются ментаты. Не только дети, все, не задействованные для связи между частями. Ментатов надо беречь. В случае неудачи на них и отряды Лысто, Тикши и Вахи ляжет основная тяжесть партизанской войны. Эти тоже здесь. Вооруженные особой, переносной, разновидностью стрелометов, доработкой умельцев ночной гильдии. Таких арбалетов мало, каждый — произведение искусства, но на диверсантов и отборных убийц хватило. Они прикроют отход ментатов в самом плохом случае. И постараются уйти сами.
— Мы пришли.
Рядом останавливается Единец в сопровождении крупного пса. Так вот вы какие, легендарные боевые собаки охотников! Широкая грудь, сильные мускулистые лапы, тяжелая голова с мощными клыкастыми челюстями. Сильный зверь! Старый шаман смотрит на меня с усмешкой. С удивлением улавливаю ментальный обмен между ним и животным. Вот оно в чем аркуда порылась! Псы полуразумны и способны к ментальной связи. А шаманы могут с ними общаться. Ну, Единец, сейчас я тебя удивлю.
«Привет, — говорю псу, — как дела?»
Мысль сложновата для него. Но он отвечает.
«Большой-лохматый-двуногий друг?»
«Мы будем охотиться на одну добычу».
«Хорошо. Большой-лохматый-двуногий хороший охотник. Ашт доволен» — он мыслит образами, но и слова понимает. Своё имя передает словом.
— Большой Лохматый Человек умеет говорить с боевыми псами? — шаман не скрывает удивления и радости, — это хорошо. Если старый Единец не переживет битвы, ты отведешь их в лес. Тех, кто выживет. Стая должна возродиться. Хотя сейчас мало тех, кто умеет с ними говорить. И скоро станет еще меньше...
— Обрадуется ли Великий Шаман, — я произношу это без тени иронии, он первый встреченный мной человек, самостоятельно развивший ментальные способности, — если узнает, что я умею обучать этому людей?
— Это правда? — старик бесстрастен, но аура его выдает. Не просто радость — ликование и надежда, смешанные с недоверием, нет, не недоверие — он боится разочароваться.
Посылаю зов Ладлиль. Через минуту девочка спрыгивает с коня.
— Деда!
— Поговори с псом. Его зовут Ашт.
Ни капли удивления. Говорящий пес? Почему нет? Ей всего десять лет, и ее дед — йети.
«Привет, Ашт! Ты будешь биться вместе с нами?»
«Ашт пришел охотиться на черных-двуногих. Маленькая-легкая-быстрая тоже будет охотиться?» — кажется, пес умеет удивляться.
«Мы будем охотиться вместе», — моя умница мигом схватывает наиболее удобную для пса манеру общения.
«Ашт защитит маленькую-легкую-быструю. Мы будем охотиться вместе».
Ошеломление Единца сменяется бурной радостью:
— Ты вернул мне надежду, Йети! — он даже говорить начал без вейского акцента. — Молодые охотники не хотят учиться говорить с псами. Это трудная работа, а они ищут развлечений. А стариков всё меньше. Уйдем мы, и стая станет просто собаками. А может и умрет, им нужно общение. Мой род станет хортами после битвы. Нам это нужнее, чем вам....
* * *
Мвангу, ресканджу армии Сугриба, был доволен. Самое трудное армия сделала — казавшийся бесконечным поход через степь завершен. Самый заслуженный и удачливый полководцец Сугриба, в отличие от султана, не считал, что завоевание целой страны может быть легкой прогулкой. Нынешний султан никогда не водил войска в бой и не представлял, на что способна даже слабая и плохо вооруженная армия, если загнать ее в угол. А Мвангу представлял это очень хорошо, если бы не его опытность и осторожность, восстание ньяну пять лет назад могло закончиться совсем не так благополучно. Да и сейчас, если бы не предусмотрительность ресканджу... Весь штаб был против столь большого обоза, замедлявшего и без того не быструю армию. «В степи всегда можно найти еду» — про себя передразнил Мвангу главного интенданта, занимавшегося не столько снабжением армии, сколько составлением донесений султану о действиях полководца. Как же, найдешь что-нибудь, если каждый человек или небольшой отряд, отошедший от основного войска, просто пропадает, как будто его и не было. Даже опытнейшие лазутчики исчезали бесследно. Енаху, лучший разведчик и друг детства Мвангу, сказал ему на третий день пути: «Мва, если ты пошлешь меня, я пойду. Но не вернусь. Я буду мертв через пятьдесят шагов. Я сам шагну в котел, если за нами не следят даже сейчас». Ресканджу поверил и предпочел не терять разведчиков зря. Бойцов столь высокого уровня, к сожалению, совсем немного. Но огромный обоз, хотя его и пришлось охранять чуть ли не всей армией, спас: от голода никто не умер, и даже лошадей удалось сохранить. И потери не так велики. Это для местных пятнадцать тысяч — целая армия. Для Сугриба при переходе по вражеской территории в пятьсот миль — вполне допустимо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
