Глава 30
Вылетели по-быстрому. Экстренность сборов объяснялась нашим общим эмоциональным возбуждением. Хоть и по разным причинам. Например, у меня была четкая видимость гнусного и неправильного состояния дел на одной из планетарных баз с острым желанием быстрейшего восстановления, пусть даже и не справедливости, то хотя-бы подобие порядка. А вот у сопровождающих меня лиромов была совершенна другая необходимость торопиться — у них возникла срочная потребность пообщаться, как это выяснилось с их почти одноплеменниками в количестве трех особей.
Почему почти? Оказывается на планете Лиром разумные не все столь густо покрытые волосяным покровом. У них там идет постоянное противостояние горцев, и жителей равнин. Одни, значит, волосатые, а другие соответственно не очень, и даже, по словам Ругата: «настолько опустились, что выщипывают волосы в некоторых не очень скромных участках тела. И все это лишь для того, чтобы не походить на „настоящих“ лиромов».
Равнин у них «очень много», но и гор тоже «много». Вот и вся «география» планеты Лиром. Не обучались мои волосатые друзья таким наукам. Все знания у них только по слухам.
Мартината интересовали подробности попадания безволосых лиромов на Гингбар. Вероятно, у него затеплилась маленькая надежда вернуться обратно. И еще у него возникло много вопросов насчет вероисповедания. На равнинах верили в старых богов, в большинстве же горных местностей в нового, Бога Апром, совсем недавно пославшего свет своего благоденствия. Повозки Апрома, якобы забирали только героев из горцев. И как могли «лысые» вообще попасть на небо? Это могло означать, что их старые боги, тоже стали забирать на небо своих героев и взамен посылать помощь.
Я, очень скептически посмотрел на Мартината, когда он делился мне своими впечатлениями, особенно при упоминаниях повозок. Еще бы телегой назвал! Но он так привык, и ни сколько не смутился. Хотя в отсутствии здравомыслия, или в религиозном фанатизме его заподозрить было нельзя.
Вообще на моих, вроде бы как, подчиненных свалилось очень много информации, и я заметил, как они автоматически цепляются к обычному для себя, простому и хорошо знакомому представлению о мироздании. Внутренне сопротивляются крушению привычного им мира. Хоть и понимают, что все, во что они верили, оказывается далеко не так и не настолько является хорошим.
Лишь бы только с резьбы не сорвались!
Сопровождающие нас четверо лиромов силовой поддержки надеялись, и я прямо чувствовал наэлектризованное напряжение их ожидания в воздухе и в тоже время безудержную радость на возможность скорой расправы над давнишними врагами. Инстинкты у них такие, заточенные с детства на определенные раздражители.
Особенно значимым оказалось, что и здесь, эти самые враги показали свою отрицательную сущность не «настоящих» лиромов. И они долго одобрительно бурчали выяснив, что и я не нахожу в действиях «лысых» нисколечко правильного для настоящего разумного.
Для меня же вопросов, после ознакомления с видеоматериалом по этой сравнительно небольшой базе становилось очень много. И чем дальше я задавал их себе, тем больше погружался в пессимистическое настроение. Настолько сложной и многогранной становилась реальность, хотя и раньше она особой простотой не гордилась. И еще во мне заворочался, тот я, который еще недавно хотел снова и снова уничтожать серокожих.
После первой реакции неприятия и скорейшего восстановления справедливости, благо лететь несколько часов, и было время подумать, проанализировать ситуацию, пообщаться с Мартинатом и выслушать его видение ситуации, возникло пустое — а что делать дальше? Нет, в этом конкретном случае ясно, а вот как разруливать без применения крайних мер все остальные накопившиеся напряги, и добиться хоть какого-нибудь положительного результата?
И я ведь еще недавно переживал о правильности или неправильности данной мной команды на казнь четырех серокожих. И сам с собой долго вел беседу о правосудии, как я его конечно понимаю. В конце концов, пришел к выводу, что поступил не правильно с точки зрения нормального человека и правильно с точки зрения человека, тоже вполне нормального, но вынужденного принимать решения в сложившейся ситуации и не имеющего альтернативных возможностей отклониться от ответственности в принятии этих решений.
В общем, увидели мы как три здоровых «лысых» лирома изгаляются над остальными тридцатью представителями разных рас на этой базе. Ладно, если бы просто заставляли работать за себя и выполнять норму, но им этого оказалось мало, и они изуверствовали вплоть до сексуальных дел. Вот особенно последнее меня и вывело из задумчивого состояния и потребовало активных действий. Быстрых активных действий. Не могу я такое переносить, воспитан все же нормально не смотря на массу довольно противоречивого телевизионного материала впитываемого в течение долгого времени.
Вот после всего этого и возник особый вопрос со всей своей остротой — как разруливать, если всех освободить и ничего не дать, не предложить минимум, банального разрешения физиологических потребностей? А где я возьму им женщин? Нет не так — где я возьму НАМ всем женщин? Кроме того, в моем понятии, женщина никогда не была просто вещью, которая необходима только для одного дела! Даже в своих коммерческих и позже других, рыболовных поездках, иногда было, чего скрывать, за деньги, и то пытался сделать видимость нормальных отношений, флирта так сказать. А иначе мне было просто не интересно и напоминало самое обычное рукоприкладство!
Вот какие же эти серокожие на самом деле суки!
Уже на подлете к базе вышел на связь Старик. После поверхностного анализа состояния дел на этой базе Валк выдал мне снимки нескольких личностей, которых лиромы вроде бы не трогали. Двое, и внешне выглядели они не очень мирно и дружелюбно. Троица негодяев обходила их своим вниманием, но и пара не вмешивалась в установленные порядки. По досье, на базу они попали позже лиромов и, как не удивительно, принадлежали к разным расам. Видимо общая беда сплотила их.
С раздражительным змеиным шипением разъехались створки пассажирского шлюза, и мы прошли в ангар, своего рода предбанник перед главным входом на базу. Здесь рабы не бывали, разве что только при их первом прибытии сюда. Лиромы распределились, взяли помещение под контроль, затем и мы с Мартинатом проследовали. За нами покатил тележку со своим снаряжением серокожий медик. Решил, что лишним в поездке он не будет. И, можно сказать, серокожий уже оправдал это мое решение выданной информацией.
Демократия — демократией, а за непроизводственные жертвы среди рабов руководство наказывало всю базу путем повышения нормы производства, а так же ограничивало доставку продуктов питания. Очень редко когда такие меры не помогали, и приходилось принимать карательные методы против совсем уже неадекватных руководителей баз. Но на памяти доктора, таковых было всего два случая. Обычно, по словам медика, на базах складываются несколько противоборствующих банд и они в постоянном противостоянии регулируют отношения меж собой до приемлемого вида для всех сторон. Вообще-то, официально банды назывались партиями, потому как такое обозначение приветствовалось правительством их государства на Алотаре. И даже один раз прилетала специальная комиссия по проверке социальных структур на базах. Они, оказывается, во всех официальных отчетах никогда не использовали слово «Раб». Вместо него там стояло «местное население».
Щелк, и я, до этого слушая разговорчивого доктора в пол уха, вдруг проснулся от своих мыслей. А доктор мне еще так выразительно выкатывает свои глаза, типа намекает….
— А ты откуда, знаешь эти подробности? — спросил я его.
Он ответил, что специализируется в медицине неалотарских разумных, и ему приходилось участвовать в работе комиссии, читать, и соответственно, ставить свою подпись под докладом. И еще он обозвал это мероприятие фарсом. Просто руководство государством заранее готовило почву для прикрытия своей задницы от последующих возможных разбирательств. И у них, опять, по словам дока, все уже давно пошло в разнос — и секретность отменить нельзя, и так как было, уже в должном образе не управлялось.
В общем, он подтвердил своим рассказом, что я угадал с именованием себя и всех рабов как местными, и для этого имеется даже документированные подтверждения от правительства его государства.
Вот ведь, этот серокожий критически относится ко всему здесь происходящему, но только сейчас может говорить правду, даже для самого себя. И сколько таких! И кто мне скажет, что они, эти молчаливые не главные виновники? По рассуждать они могут, а вот когда доходит до решения что-то предпринять, как этого требует твое самосознание и честность, тут все скрываются за собственной незначимостью, или профессиональным долгом, как этот доктор, например. Все же Нерага, на их фоне смотрелся довольно положительным исключением. Хоть и ему потребовалось много лет для перехода от разглагольствований к действиям.
