В сентябре 1915 года Колчак вступил в командование Минной дивизией и всеми морскими силами в Рижском заливе - единственным военном театре на Балтике, на котором кайзеровские адмиралы пытались дать решающее сражение русскому флоту. Ботника не в счет. Вход в Финский залив надежно прикрывался Центральной артиллерийско-минной позицией, а вот Рижский залив был той самой дверью, что вела на «черную лестницу» в Моонзундский пролив, в тыл главного морского щита.
Рукою очевидца. «На этой должности Колчак проявил большую активность, он разработал план соединенных операций флота и армии на побережье около Риги, и, когда немцы повели сильное наступление на Кеммерн, то были отбиты нашими войсками, поддержанными артиллерийским огнем с кораблей. Кроме того Колчак произвел несколько высадок десанта на побережье залива, занятое германской армией и постоянно тревожил ее тыл. Не ограничиваясь обороной залива, он с миноносцами, под личным своим командованием, произвел ряд нападений на суда германской охраны у Виндавы и германские караваны торговых судов, перевозивших груз руды из Швеции в Германию» - отмечал один из первых биографов Колчака, его преданный соратник - контр-адмирал Михаил Смирнов, бывший в ту пору командиром эсминца «Казанец».
Колчак одним из первых понял, что классического эскадренного боя между германским и русским флотом не будет, что новая война на море требует новой тактики, точнее хорошо забытого с ушаковских времен умения воевать вместе с армией, прикрывая ее фланги, поддерживая ее огнем корабельной артиллерией, высаживая десанты. В его казачьей крови жила удаль внезапных налетов, хитрых ловушек, тихих подкрадываний и стремительных бросков… Все это было ему по душе и нраву.
Все это он перенес на море, на Рижский залив. Кто бы мог подумать, что это курортное взморье станет ареной жесточайших боев, что на песчаный штранд, по которому год-другой тому назад степенно прогуливалась «чистая публика» обеих столиц, а также Риги и Ревеля, теперь балтийские волны будут выбрасывать на мокрый песок окровавленные трупы, обломки шлюпок и рангоута…
Свой адмиральский флаг на Минной дивизии он держал на «Сибирском стрелке». Напророчил. Через три года пришлось стать военным вождем сибирских стрелков…
РУКОЮ СОВРЕМЕННИКА. «…Начались осенние штормы и даже пурги. - Вспоминал контр-адмирал С. Тимирев. - Мы могли больше не беспокоиться за Ирбенский пролив, поэтому большая часть минной дивизии сосредоточивалась в гавани Рогекюль, в глубине Моонзунда. В Ирбене оставались только дозорные миноносцы. Четыре миноносца и, кажется, одна канонерская лодка стояли в Риге и выходили к флангу армии, когда сухопутное начальство этого требовало. На правом фланге армии, выходившем к берегу Рижского залива у мыса Рогоцем, в глубине Моонзунда, боевым участком командовал князь Меликов, командир 20-го драгунского Финляндского полка. В его подчинении состоял его полк и две ополченских дружины. Участок был более 20 верст протяжением. Сухопутной артиллерии у Меликова была одна полевая 3-дюймовая батарея, служившая еше в время японской войны и поэтому совершенно расстрелянная, и две 6-дюймовые пушки Канэ, которыя ему строго было приказано держать не ближе 12 верст от линии пехотных окопов, то есть когда они, по дальности боя, могли стрелять только в случае занятия этих окопов неприятелем. Меликов был чрезвычайно храбрый, бодрый и толковый человек. За время прежних операций, описанных Б.П.Дудоровым, он отлично изучил свойство и размер той помощи, которую ему мог бы оказывать флот своими дальнобойными пушками, и очень бережно относился к нам, настаивая, чтобы мы всегда уходили в гавани, когда он чувствовал, что немцы ведут себя тихо.
В море против фланга армии стояла бочка, прикрытая возвышением мыса Рагоцем, на нее был выведен телефонный кабель, и стоило только встать на бочку и соединить телефон, как мы могли начинать говорить со штабом боевого участка, а оттуда шли телефоны в передовые окопы и на наблюдательные пункты, откуда корректировали нашу стрельбу. В вечер, когда началась операция, мы были на отдыхе в Рогекюле, а "Слава " стояла в Куивасто. в 90 милях от позиций. Никаких сведений о боях на фронте не поступало, как вдруг поздно вечером на флагманский миноносец "Сибирский стрелок" из телефонной будки на клочке бумажки принесли никому не адресованную записку, переданную по телефону из Риги в Ревель, а из Ревеля через службу связи в Рогекюль. Карандашом малограмотными каракулями телефониста было, как сейчас помню, написано:
"Неприятель теснит, прошу флот на помощь. Меликов".
Вот тут-то и сказался характер Колчака. В море шторм, пурга. Очень трудно и днем выйти из Рогекюля узким каналом, обставленным вехами, а ночью и подавно. Ночью, в пургу, пройти Моонзундом крайне затруднительно, а выводить в такую погоду "Славу " из мешка в Шильдау в Рижском заливе было даже опасно. В Риге - четыре миноносца и одна канонерская лодка. От них никаких донесений не поступало. Наверное, всякий другой начальник при таких обстоятельствах решил бы ожидать рассвета, а тем временем запросил бы наш отряд в Риге об обстановке.
Колчак загорячился: "Не такой человек Меликов, чтобы зря звать на помощь, выхожу немедленно со всеми силами, будь что будет". "Славе" послать радио: "Немедленно приготовиться к походу". Девятому дивизиону с Развозовым, бывшим в Куйвасто, приказано было вступить в охрану "Славе " и осветив ей выход. Восемь миноносцев, находившихся в Рогекюле, уже через полчаса вышел в Куйвасто. Начальнику группы миноносцев в Риге было послано радио: «Передайте немедленно Меликову, буду утром со "Славой" и миноносцами. Капитан 1 ранга Колчак ".
Мы вышли благополучно из Рогекюля, освещая вехи прожекторами, при шли плес и повернули по счислению на Моонский створ. Ни поворотного буя. н створных маяков не было видно. Пурга усилилась. Шли вперед самым малым хб дом. Течения в Моонзунде неопределенны, зависят от ветров. Нас отнесло к за паду, и флагманский миноносец, и два других сели на камни, правда, на самом малом ходу, остальные стали на якорь. Полтора часа продолжались безуспешны попытки сняться с камней. "Слава " донесла о готовности, и Колчак приказал е. немедленно идти полным ходом к Усть-Двинску. Внезапно улыбнулось счастье прибыла вода и все миноносцы всплыли; одновременно разорвалась завеса пурги и мы увидели Вердеревский маяк и створные огни. Дали 20 узлов и благополучно вышли в залив, где обогнали "Славу ", шедшую 16-узловьш ходом. Утром, около часов, подошли к бочке, которую порядочно отнесло к востоку.
На мысе Рогоцем, прикрывающем нас от видимости 9-дюймовой батареи немцев, еще держались наши отрезанныя части, но армия отступила. Из штаб! Меликова начали поступать спокойныя приказания: "стрелять по цели в квадрате №… 100 сажен южнее". Корабли стали на якорь на назначенных местах, и началась усиленная стрельба залпами; после каждого залпа корректировка. На берегу гремит бой, бьет усиленно немецкая артиллерия, начинается слышаться ружейная и пулеметная стрельба, чего раньше никогда не случалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
