Рейтинговые книги
Читем онлайн Стеклодув - Александр Проханов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 50

Театральное действие, между тем, развивалось. На коврах появились мужчины, величавые седобородые старцы в тюрбанах, с морщинистыми лицами, на которых торжественно сияла радость. Более молодые, чернобородые, красочно одетые в долгополые балахоны, пропускали вперед стариков с мелкими поклонами, прикладывая руку к сердцу. Были и совсем молодые, безбородые, с миндалевидными смуглыми лицами, в нарядных шапочках. Заметно робели, тушевались, прятались за спины старших, опрометью кидались исполнять какую-нибудь просьбу старика. Они стояли на коврах тесной гурьбой. И их связывала родовая близость, семейное торжество и благополучие их гнездовья. За изгородью, на улице послышался шум, урчанье нескольких автомобильных моторов. Вознеслась солнечная пыль, и во дворе, через другие невидимые ворота, появилась другая группа мужчин. Те же старики, грузные, иные с палками, в черных или нежно-зеленых чалмах, статные мужчины с огненными черными глазами, похожие на воинов, играли сильными грациозными мускулами под нарядными безрукавками и накидками. И молодежь, застенчивая, робкая, готовая опрометью бежать, исполняя стариковские просьбы. Среди вошедших был сухонький старичок, едва семенящий ногами. У всех в руках появились четки, мерцали, искрились, неся в себе капельки солнца. И от этих тончайших лучей и вспышек во дворе стало торжественней, веселее, нарядней. И Суздальцев, несмотря на боль, залюбовался этой игрой света, где каждая крохотная вспышка означала прочитанную молитву души – впереди старики, за ними их сыновья, и сзади выглядывала цветными шапочками и веселыми глазами молодежь. Суздальцев видел, как переговариваются старцы, как один, видимо глухой, приставляет к уху ладонь, а другой тянет к нему свои блеклые говорящие губы.

И он старался понять, для чего после перенесенных унижений и мук его сделали зрителем этого величавого действа.

Два семейства, разделенные многоцветьем ковров, созерцали друг друга. Затем старик, старший хозяин дома, заговорил, прижав руку к груди, сначала кланяясь, а потом воздевая глаза к небу и туда же указывая заостренным перстом. Суздальцев не мог расслышать слов, но это было похоже на приветствие, потому что остальные члены клана согласно кивали, а гости в знак благодарности прикладывали руку к сердцу.

Отвечал старейший из гостей. Та же торжественная молвь, излетающая из белоснежной бороды, тот же перст в небеса, призывавший Господа свидетельствовать об искренности любезных приветствий. Они обменивались суждениями, пространными объяснениями, дорожа их мерными длиннотами, глубокой заключенной в них сутью. И Суздальцев вдруг тоскливо подумал, как могут они столь велеречиво и благостно рассуждать, перебрасывая четки, уповая на Господа, если рядом с ними находится он, Суздальцев, оскверненный и измученный, в ожидании пыток и казни. Сейчас на дворе лежат великолепные ковры, и по ним понесут завернутое в ветошь его изрезанное, обезглавленное тело. Зачем и кому понадобилась эта необъяснимая дурная последовательность, сначала дыба и плеть, потом ковры и драгоценные четки, а затем снова пытка и неминуемая жуткая смерть.

Разглагольствования сторон завершились. Гость, говоривший возвышенные слова, поднялся, осторожно ступая, пошел по ковру. За ним поднялись трое юношей, двинулись следом, держа в руках завернутые в шелк свертки. Старейшина-гость остановился перед хозяином дома, поклонился, повернулся к присутствующим. Молодые люди один за другим наклонялись, опускали на ковер подношения, сдергивали струящийся шелк. И под шелком открылись – деревянный ларец, весь усыпанный цветными каменьями, драгоценностями афганских гор. Нежно-синий и бледно-голубой лазурит, зеленая и черная яшма, медовые сердолики, млечно-златые агаты. Подарок излучал таинственную силу света, от которой бороды стариков засветились, а глаза молодых восхищенно взыграли. Под вторым лоскутом кожи оказался автомат – знакомый Суздальцеву «АКС», но деревянное ложе, цевье и приклад были инкрустированы перламутром, серебром, золотыми узорами, и оружие выглядело, как царский подарок, чтобы служить не в бою, а украшать самую дорогую гостиную. Старик, которому был сделан подарок, не удержался и провел по автомату рукой с нежностью, с какой гладят по голове ребенка. Когда был совлечен третий шелковый плат, открылась ваза дивной синевы, мерцающая зеленой лазурью, полная светоносного синего воздуха, изделие гератского мастера. И Суздальцев в изумлении ахнул, вспомнив мастерскую в Герате, расплавленный тигель, Стеклодува, извлекающего из пламени ослепительную звезду, которую наполнял своим дыханием, и целовал, играл, как на флейте, и звезда остывала, наполнялась божественной синью и теперь была явлена ему в кишлаке, как знамение высшей красоты. И он вдруг понял, что творимое перед его глазами действие – плод фантазии Стеклодува. Он подал ему об этом знак, явив голубую вазу. Это он, Стеклодув, был режиссером спектакля, в котором Суздальцева вначале истязали и мучили, готовя неизбежную казнь, потом показали таинство встречи двух родов, и эту волшебную вазу. Стеклодув что-то желал от него, к чему-то побуждал, чему-то хотел научить. Был режиссером, учителем, мудрым небесным наставником.

Ковры вновь опустели, гости отошли и расселись. Переливался, мерцал ларец, автомат сиял, как павлинье перо, ваза мерцала, почерпнув из небес лазури.

Суздальцев жадно смотрел в щель, ожидая новых для себя наставлений, стремясь проникнуть в замысел Режиссера.

Из-за спин стариков, осторожно огибая подушки, тюрбаны и бороды, из среды гостей вышел молодой человек. Он прошествовал на серединку ковра и поклонился хозяину. Он был строен, прекрасен лицом, гончарно-красным и мужественным. Его черные блестящие брови двигались, под ними сияли глаза, большие, темно-сиреневые, с голубыми белками. Они дрожали, переливались нетерпением, страстью, надеждой, страхом разочарования и поражения. Он был, как молодой воин, впервые идущий в поход. Сквозь расшитую бисером безрукавку виднелась сильная грудь. Вольные шаровары не скрывали стройных мускулистых ног. Небольшая бородка и тень от усов выделяли свежие пунцовые губы. Это был жених, и воин, и танцор, которого призвал Стеклодув на ковры и поставил перед Суздальцевым для загадочных своих назиданий.

Навстречу жениху, с противоположной половины двора, появились три женщины, все в паранджах, темно-зеленой, фиолетовой, голубой. Были похожи на цветы с плотными круглыми головками, от которых ниспадали струящиеся лепестки. Их лица и тела скрывали вьющиеся покровы, но тонкие легкие щиколотки той, что шла в середине, порывы ее тонкого стройного тела выдавали в ней девушку. Все трое встали пред женихом. Между ними шел тихий разговор. Женщины, сопровождавшие девушку, наклонились, подхватили край ее паранджи и стали медленно ее совлекать. Так уходит тень, уступая солнцу, с весеннего цветущего дерева. А паранджа слетала, и открывалось розовое платье, голубая легкая блузка и чудесное, горящее от смущенья, от счастья лицо, смугло-румяное, продолговатое, с черно-синими длинными волосами. Брови были тонкие, словно наведенные легкой кистью. Глаза большие, удлиненные, как у ланей на миниатюрах Шахнаме. Она вся трепетала, ликовала, глядя на жениха, и дрожала от страха, была готова упасть. Женщины в паранджах отступили, и двое, жених и невеста, остались вдвоем на коврах, боялись смотреть друг на друга, пугались своей внезапной близости, и все, кто сидел на подушках, тихо вздыхали, кивали тюрбанами, шевелили бородами, созерцая, как два рода, два семейных клана роднятся, укрепляются, прирастают друг к другу. Жених взял невесту за руку, бережно, за кончики пальцев. Повернулся к своей родне, и они вдвоем поклонились. Повернулся к родне невесты, и отвесили такой же поклон. Касаясь друг друга кончиками пальцев, стояли прекрасные и целомудренные.

Суздальцев смотрел с восхищением. Его измученная, готовая к смерти душа воскресала. Он мысленно целовал вокруг них воздух, как тогда, в Герате, над кустом дивных роз. Благоговел, умилялся, окружал их своим обожанием, был исполнен любви. Он, израненный узник, враг этих кишлаков и степей, наславший на них самолеты, грохочущие танки и пушки, ведущий на штурм городов полки чужеземцев, теперь сберегал их своей любовью, своей бессловесной молитвой.

Жених и невеста ушли с ковров и исчезли, и Суздальцеву казалось, что они оставляют в воздухе светящийся след. Но, быть может, так светилась его душа.

Ковры пустовали недолго. На них стали выходить молодые люди, плавные, как танцоры. Несли подносы и блюда, широкие пиалы и чаши, кувшины с журавлиными шеями, стеклянные вазы. Зашипело, задымилось вареное мясо, задышало паром вкусное мясное варево. Стеклянно заблестели горы масляного риса. Вазы полнились гранатами, апельсинами, яблоками. С них свисали гроздья смуглого и золотого винограда. Весь двор был уставлен яствами, превращен в место пира, и все, кто сидел на подушках, подвигались к еде, вольно рассаживались, готовились пировать.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 50
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Стеклодув - Александр Проханов бесплатно.

Оставить комментарий