– А что, если бы меня там не было? Я не всегда смогу прискакать на белом коне, чтобы спасти тебя. Понимаешь?
– Думаю, что в случае, о котором мы говорим, ты шел спасать меня медленной походкой с дорогой сигарой в руке. И кстати, я не просила тебя о помощи.
– Верно, – немного раздраженно ответил Коэн. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ожидать благодарности. Но давай сделаем так, чтобы такое впредь не повторялось, хорошо?
– Почему ты думаешь, что это было не случайное нападение?
– Тебе, наверно, будет интересно узнать, что сигнал передавался через полевого AI компании «Анаконда Майнинг»?
Ли изумилась:
– Это невозможно! Полевой AI отключился, когда произошел взрыв на шахте.
– Это всего лишь история, распространенная Секретариатом для общего пользования. В действительности он живой и здоровый. Это понятно любому даже без установления контакта с ним.
Он зажег сигарету и смотрел на нее сквозь клуб дыма.
– Он просто с нами не говорит.
Ли с подозрением посмотрела на него.
– А ты откуда знаешь?
– Так получилось, что мне это стало интересно. И определенному числу моих коллег.
– То есть, другими словами – ALEF.
– Хм-м-м. Секретариат, кажется, под впечатлением, что у нас в АМК есть свободный полевой AI.
– А это действительно так и есть?
– Конечно нет. Действительно. – Он закатил глаза. – Ты загружаешь слишком много дешевых интерактивных программ.
– Хорошо, – сказала Ли. – Здесь вы были ни при чем. Насколько ты веришь другим AI из ALEF?
Он посмотрел на нее снисходительно.
– Этот вопрос почти по-человечески тупой. При чем здесь доверие? Все дело в протоколах обмена информацией. Кроме того, здесь и речь об этом не может идти. Полевые AI – это зомби. Ты видела циклы обратной связи, запрограммированные в них? Их едва чувствуешь.
– Тогда кто это сделал?
– Зачем спешить с выводами? Может быть, этот полевой AI контролирует сам себя?
– Думаешь, он пошел вразнос?
– Ох, как я ненавижу это слово, – сказал Коэн, глядя в потолок. – Это звучит так, словно каждый AI, который попытался контролировать свой собственный код, ведет себя как разбушевавшийся слон.
Ли не останавливалась.
– Я думала, что полевые AI не могут по… ой, переписывать свой собственный код.
– Ну, конечно, подразумевается, что они не могут это делать. – Он улыбнулся. – Но тогда и мне это было бы не по силам, если верить отдельным так называемым экспертам. Лучше скажи мне, какой глупый предлог использовала Нгуен, чтобы отправить тебя на Компсон? Какую легенду она придумала? И сколько она рассказала тебе о том, что происходит в действительности? – Он закинул голову, закрыл глаза и выпустил изящное кольцо дыма. – Если ты не желаешь делиться со мной, то тогда мне непонятно, зачем вообще мне с тобой играть.
Она стала рассказывать. Коэн откинулся на высокую спинку дивана и слушал. Медленное дыхание живота Роланда было единственным свидетельством того, что он – жив. Когда Ли закончила, он посмотрел в потолок и выпустил несколько колец дыма, прежде чем ответил.
– Три вещи. Первая. Хелен ничего тебе не рассказала. Ничего существенного, по крайней мере. Вторая. Это эпизод зачистки, а не настоящее расследование. Третья. Она изо всех сил старается утаить то, чем занималась Шарифи, иначе она не выбрала бы тебя для этой работы.
– Ей не из кого было выбирать, – солгала Ли. – Я была ближе всех.
– Хм… как удобно, что ты была рядом, да?
– Еще бы, я думаю.
– Прекращай изображать из себя солдата-простака, – вежливо хмыкнул Коэн. – Я знаю тебя лучше. Нгуен отдала тебя под трибунал, или как они его еще там называют, а затем заставила плясать под свою дудку. Ты в большой опасности. Нгуен хорошо тебя знает и понимает: ты предпримешь все возможное, чтобы выбраться. Просчитай, Кэтрин. Попробуй сделать хоть что-нибудь не так – и можешь биться об заклад на свои точки Фромхерца, что не пройдет и десяти минут, как она вежливо напомнит тебе, что держит твою карьеру в своих руках. Ли беспокойно зашевелилась, почувствовав себя неудобно на этом роскошном диване.
– Ну, нельзя быть таким подозрительным.
– Можно. И я догадываюсь, что ты уже думала об этом. – Он улыбнулся. – Кроме того, я очень уважаю Хелен. Она удивительно безжалостна, но всегда поучительно понаблюдать мастера за работой. К слову сказать, я бы не рекомендовал тебе говорить ей о том, что ты встречалась со мной. Она сейчас на меня слегка сердита.
Ли едва сдержалась, чтобы не сказать, что у Нгуен, возможно, есть причины, чтобы быть им недовольной. Но вместо этого спросила:
– Что ты можешь мне рассказать о Ханне Шарифи?
Коэн улыбнулся.
– А что ты хочешь узнать?
– Все. Ты знал ее лично?
Улыбка стала шире.
– Боже, Коэн, ну есть хотя бы кто-нибудь, с кем ты не спал?
Его лицо приняло самодовольное выражение.
– Ну, оставь эту пуританскую мораль шахтерской дочери. По крайней мере, я всегда разговариваю с моими «бывшими». Не так, как некоторые, кого я знаю.
– Я все еще говорю с тобой, не так ли? – спросила Ли без всякого смущения.
Они посмотрели друг на друга по-настоящему впервые с момента встречи.
Коэн отвернулся первым, наклонившись вперед, чтобы стряхнуть пепел.
– Не думаю, что это надо ставить себе в заслугу.
Ли встала и прошлась по комнате.
Портреты давно забытых графинь и маркиз восемнадцатого века смотрели на нее со стен, оклеенных зеленоватыми обоями. Кукла-автомат Жака Дро на карточном столе, способная писать сообщения объемом до сорока штрихов, пользуясь любым алфавитом, кивнула своей головой и вздохнула набитой тряпками грудью под смокингом с помощью зубчато-блочной имитации настоящего дыхания. На книжных полках стояли фотографии ученых, дурачившихся перед камерой на фоне покрытых плющом стен. На одной из них она увидела подлинного Гиацинта Коэна на какой-то исторической по значению конференции AI еще до Исхода. Кроме этого, здесь были сравнительно новые фотографии того Коэна, которого она знала, или, скорее, это были незнакомые люди с его хитроватой улыбкой на лице. На вечеринках. Играющего со своими собаками. Беседующего с премьер-министром Израиля. На пляже близ Тель-Авива. Один снимок, как она поняла, сделали совсем недавно. Из рамки на нее смотрело лицо Роланда.
И конечно, комнату заполняли книги. Коэн и его романы. Стендаль. Бальзак. Сестры Бронте. Иногда Ли казалось, что он больше знал о людях из книг, нежели о реальных.
Она сняла книгу с полки. Книга захрустела у нее в руке, издав щекочущий ноздри, но приятный аромат, впитавший в себя запахи кожи, клея и частиц бумаги. Она открыла ее наугад:
« – Есть в тебе что-нибудь похожее на меня, Джейн?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
