— Подождите, Шеф, — возразил Клифтон, — вам предстоит еще пятиминутное выступление по сети центрального стереовидения. где вы объявите о составе нового кабинета.
— Займитесь этим сами. Вы же мой первый вицепремьер.
Он только моргнул.
— Хорошо.
Корпсмен, однако, продолжал стоять на своем:
— А как же будет с Брауном? Мы ведь обещали ему этот пост!
Клифтон задумчиво посмотрел на него.
— Я этого ни в каких документах не читал. У него, как и у других, спросили, не хочет ли он заняться государственной деятельностью. Ты это имел в виду?
Корпсмен заколебался, как актер, что-то напутавший в своей роли.
— Конечно. Но это же и есть обещание.
— Не есть, раз не было официального объявления. Это совсем другое дело.
— Но ведь уже объявили, я же вам сказал! Два часа назад объявили!
— Ммм… Билл, боюсь вам придется связаться с ребятами из прессы и сказать, что произошла техническая ошибка; например, что по недосмотру список был им вручен раньше, чем его утвердил сам мистер Бонфорт. Так или иначе, но ошибку нужно исправить до того, как имперская сеть начнет передачи.
— Вы что же хотите, чтобы этому… сошло с рук такое дело?!
Надо думать, что под словом «этот» подразумевался скорее я, чем Биллем. Родж сделал вид, что он понял иначе.
— Да, Билл, сейчас не время вызывать конституционный кризис. Впрочем, и само дело того не стоит. Поэтому решайте, кто возьмет на себя исправление недоразумения — вы или я?
Своим поведением Корпсмен напоминал кота, которого тащат, чтобы ткнуть носом. Выглядел он мрачно, пожал плечами и сказал:
— Беру на себя. Надо все очень точно сформулировать, чтобы выбраться из этой неурядицы, не вызвав опасных кривотолков.
— Спасибо, Билл, — мягко отозвался Клифтон.
Корпсмен двинулся к двери. Я окликнул его:
— Билл, поскольку вы будете говорить с прессой, у меня для них есть еще одна информация.
— А? Что у вас там еще?
— Пустяки. — Дело в том, что я внезапно ощутил смертельную усталость как от роли, так и от связанного с ней напряжения. — Скажите им только, что мистер Бонфорт простудился и врач рекомендовал ему постельный режим на несколько дней. Я действительно безумно устал.
Корпсмен фыркнул.
— Тогда лучше назовем это пневмонией.
— Ваше дело.
Когда он вышел, Родж повернулся ко мне и сказал:
— Не расстраивайтесь, Шеф. В наших делах все идет то в горку, то под гору.
— Родж, мне в самом деле лучше объявить себя больным. Так что сообщите об этом вечером по стерео.
— Даже так?
— Да, я собираюсь лечь в постель и оставаться там некоторое время. Ведь нет причины, по которой Бонфорт не может простудиться и пролежать в кровати до того времени, пока он не будет в состоянии впрячься в свою упряжь? Всякий раз, как я появляюсь перед публикой, опасность того, что кто-нибудь что-то заметит, возрастает. И каждый раз после выхода этот проклятый Корпсмен выискивает, к чему бы ему придраться. Артист не может работать в условиях, когда его непрерывно подкусывают. Так давайте же лучше закончим на этом и опустим занавес.
— Успокойтесь, Шеф. Отныне я приму все меры, чтобы держать Корпсмена подальше от вас. Здесь, на Луне, это сделать проще, нежели на корабле, где все мы сидели чуть ли не на коленях друг у друга.
— Нет, Родж, мое решение окончательно. Поймите, я вовсе не собираюсь совсем выйти из игры. Я останусь с вами до тех пор, пока мистер Бонфорт не сможет выйти на сцену, останусь на случай, если возникнет острая необходимость. — Тут я с беспокойством вспомнил, что Император тоже просил меня остаться и, вероятно, уверен, что я так и поступлю. — И все же практически меня лучше держать в тени. До сих пор нам все сходило с рук, не правда ли, но они-то знают, кто-то ведь знает, что на церемонии Усыновления был вовсе не Бонфорт. Они только не осмеливаются поднять по этому поводу крик, так как не уверены, что смогут доказать свою правоту. Те же самые люди могут подозревать, что на сегодняшней аудиенции тоже был двойник, но полной уверенности в этом у них нет, так как всегда сохраняется вероятность, что Бонфорт уже оправился настолько, что смог выдержать прием у Императора. Я правильно рассуждаю?
Странное виноватое выражение появилось на лице Клифтона.
— Боюсь, они полностью убеждены, что вы — двойник, Шеф.
— Это еще почему?
— Мы несколько приукрасили истину, чтобы не нервировать вас понапрасну. Доктор Капек еще после первого осмотра был уверен, что только чудо способно поднять мистера Бонфорта на ноги к сегодняшней аудиенции. Люди, вкатившие ему такую чудовищную дозу, тоже должны это понимать.
Я нахмурился.
— Значит, вы обманули меня сегодня, когда расписывали, как он отлично чувствует себя? Как он на самом деле, Родж? Только на этот раз без вранья.
— На этот раз все было правдой, Шеф. Именно поэтому я предлагал вам навестить его, хотя раньше меня полностью устраивало ваше нежелание видеться с ним. — Помолчав, он добавил: — Может быть, вам все же лучше повидаться и поговорить с ним?
— Ммм… Нет. — Причины, породившие мой отказ, все еще сохраняли силу: если мне предстоят публичные выступления, то я не хотел бы, чтобы мое подсознание сыграло со мной злую шутку. Я должен был играть роль совершенно здорового человека. — Родж, все, что вы рассказали мне сейчас, только укрепляет мое мнение. Раз они убеждены, что на сегодняшнем приеме был двойник, нам никак нельзя рисковать новым публичным появлением. Сегодня мы их застали врасплох — или у них не было физической возможности разоблачить нас в данных обстоятельствах. Но они могут пустить в ход такую ловушку, которую мне не удастся обойти, и тогда — трах! — дверца захлопнулась, игра окончена! — Я подумал. — Лучше бы мне заболеть по-настоящему. Билл прав — пусть это будет пневмония.
Сила внушения такова, что на следующий день я проснулся с насморком и с болью в горле. Доктор Капек нашел время навестить меня и прописал что-то, отчего уже к обеду я вновь почувствовал себя человеком. Тем не менее он выпустил бюллетень о вирусном гриппе у мистера Бонфорта. В полностью изолированных и снабжаемых искусственным воздухом городах Луны страх перед инфекцией, передаваемой воздушным путем, исключительно силен. Поэтому никто и не пытался прорваться ко мне через заслоны. В течение четырех дней я бездельничал, читал позаимствованные из личной библиотеки мистера Бонфорта книги и сборники его статей. Я сделал открытие, что как политика, так и экономика — безумно интересное чтение. До сих пор я был очень далек от них. Император прислал мне цветы из своих оранжерей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
