смирно! — рявкнул Игнат подобравшимся и вытянувшимся бойцам. — Господин капитан, прибыли добровольцы, желающие вступить в нашу команду.
— Здорово, орлы!
— Здравия желаем! — немного в разнобой ответили ему претенденты.
— Простите, — вмешался, заметив его удивление, квартирмейстер. — Не понятно, как вас титуловать. Превосходительством, как сенатора, или просто благородием?
— Все просто. По делу, тем более срочному, обращаться ко мне кратко — командир. В бою позывной — Март. Если будет что официальное: просьбы, требования, вопросы, то господин капитан. Титулатуры у рейдеров не в чести. Так что про благородия и превосходительства забудьте. Как называть за глаза — на ваше усмотрение. То же касается других членов экипажа, невзирая на происхождение. Это понятно?
— Так точно!
— А теперь представьтесь.
— Отставной квартирмейстер первого взвода абордажной части фрегата ВВФ «Паллада» Богомаз Илья!
— Последняя должность на действительной службе — командир десантного бота, — счел своим долгом пояснить дядька Игнат.
— Это хорошо, — сделал себе зарубку в памяти Март.
— Отставной матрос 1-й статьи Пригожин Федор, связист.
— На каких станциях работали?
— На разных, господин капитан. Больше всего на наших «Поповых», но и немецкие «Телефункен», английские «Маркони», французские «Дюкрете» тоже знаю.
— Понятно, — перешел к следующему Колычев.
— Отставной матрос 1-й статьи Ларкин Иван, снайпер.
На плече у Ивана висела тульская хроматическая двухрядка знаменитой фабрики Белобородова.
— Больше ни хрена не умеет, но стреляет как бог, — снова вставил пять копеек Игнат. — Разве что на гармошке еще играет отменно…
— Это хорошо, значит, при любом раскладе без музыки не останемся. — Сделал вывод Март.
— Шишкин Михаил, Белов Павел — пулеметчики, — сократили формулу представления не слишком склонные к церемониям побратимы.
— А еще механики и электрики!
— На все руки от скуки?
— Ага!
— Ну что же, будем считать, что познакомились. Раз вы все здесь, стало быть, служить готовы. У нас непростой корабль. Экипаж небольшой, зато очень сплоченный. Под кубрик вам будет выделено помещение. Кто желает, может жить в городе и приезжать ко времени. Это не воспрещается. Вам всем будут выданы амулеты для защиты от энерговоздействия и для связи. Это сугубо секретная наша разработка. Беречь как зеницу ока. Всегда держать при себе. Даже в бане. К ознакомлению с кораблем приступите сразу после подписания контрактов. После этого вы станете не только частью нашего экипажа, но и частью моего клана. Вопросы? Нет вопросов, тогда добро пожаловать на борт!
— Все, хватай хабар, айда до базы, — подвел итог Вахрамеев и первым зашагал к дому.
С приходом новых членов экипажа «старожилы» только вздохнули с облегчением. Чем больше людей, тем больше рук для обслуживания многочисленных механизмов, и реже дежурства. А то, что они отставники, так это даже плюс. По крайней мере, не надо никого учить элементарным вещам, как стажера.
В тот же день со всех «новичков» сняли мерки, а на утро снабдили одинаковыми комбинезонами и обувью, такими же, как и у офицерского состава. С выходной было сложнее, но довольный появлением клиентов владелец швейной мастерской обещал, что к Пасхе все будет готово.
Киму поставили задачу обеспечить боевую группу необходимым снаряжением и оружием. Чем он с удовольствием и занялся, решив воспользоваться моментом и пропихнуть разные новинки, которые они с Коровиным продолжали пока в штучных экземплярах разрабатывать в своем конструкторском бюро.
С точки зрения Марта воскресное утро двадцатого апреля ничем не отличалось от прочих. Вечером он, как обычно, заработался, лег поздно, но встал, тем не менее, как обычно. Почувствовав жажду и не найдя на привычном месте графин с водой, он отправился на кухню.
— Христос воскрес! — поприветствовал его хлопотавший там Михалыч.
— Что?! — не сообразил сразу, в чем дело, Колычев. — Ах да, воистину!
— Христос воскрес! — подхватили зашедшие следом за ним представители молодого поколения, то есть Виктор, Татьяна и Николай.
— Спасибо, уже доложили, — набулькал себе полный стакан минералки капитан, после чего жадно выпил.
— Что с тобой? — удивленно уставился на него Ким. — Праздник же!
Откровенно говоря, ни в той, ни в этой жизни Март не был особо религиозен. В церковь не ходил, посты по большей части соблюдал, сам того не замечая, благодаря искусству повара и общепринятым правилам, когда все вокруг делают, и ты волей-неволей соответствуешь общему настрою, да и молиться, в общем-то, не умел. В покинутой им реальности бывшие пионеры и комсомольцы частенько ударялись в веру, в том смысле, что начинали носить крестики, раз в год посещали храмы и непременно выпивали на каждый церковный праздник, подчеркивая, мол, сегодня сам Бог велел. Протрезвев, неофиты полагали свой религиозный долг исполненным, и, как ни в чем не бывало, продолжали нарушать заповеди.
В сущности, в этом мире такого тоже хватало, но большинство все-таки в своих религиозных чувствах были более искренни. По крайней мере, Витька точно. А про дядьку Игната и говорить нечего. Тот за веру мог любому, невзирая на чины и звания, и башку оторвать.
— Простите, — извинился он. — Совсем заработался и потерял счет времени.
— Ничего страшного, — немного вымученно улыбнулась Калашникова. — А я к всенощной ходила. Освятила куличи и яйца. Так что садитесь за стол, будем разговляться!
Все время, пока шел завтрак, Виктор упорно и даже несколько назойливо ухаживал за Татьяной. Сначала подвинул стул, потом помог очистить яйцо, затем старался подложить что-нибудь вкусненькое на тарелку.
Со стороны это смотрелось немного странно, тем более что раньше подобных нежностей на людях они себе не позволяли.
Новые члены экипажа уже успели привыкнуть, что принимают пищу за одним столом с офицерами, командиром и самим наследником престола, но все еще немного конфузились. Отчего иногда между ними происходили забавные диалоги.
— Михаил Ефимович, будьте так разлюбезны, передайте немножечко соли, — попросил сидевший на самом краю стола Пригожин.
Шишкин, которого по имени отчеству в последний раз называли в полиции, естественно, не прореагировал. Тогда Белов, недолго думая, пихнул приятеля в бок.
— Чего застыл, пентюх?!
— Ты чего, больно же! — охнул тот, ощутив довольно крепкий удар по ребрам.
— Сказано тебе, передай солонку!
— Так бы сразу и сказали, — пробасил отставной абордажник в ответ и протянул требуемое, но так неловко, что отсыпал половину содержимого в чай товарища.
— Вот спасибо, — выразительно посмотрел на него сослуживец, но
