стопку бланков обратно на стол, вызвав своего рода сейсмическое возмущение, потому что другая стопка бумаг тут же упала со стола с другой стороны.
«Оставь их, оставь», - сказал нервный мужчина.
«Думаю, я так и сделаю». Мэй подвинулась, чтобы позволить ему вернуться на свое место за столом, а затем сама села на единственный в комнате стул лицом к нему. «В любом случае, — сказала она, — мы хотим остаться на неделю».
«Нужно заполнить кое-какие формы». Он начал открывать и захлопывать ящики стола, делая это слишком быстро, чтобы разглядеть что-нибудь внутри за те миллисекунды, пока они были открыты. «Пока ты этим занимаешься,». сказал он, открывая и закрывая, открывая и закрывая,». я пойду подключу коммуникации».
«Мы уже сделали это».
Он остановился с открытым ящиком и уставился на нее. «Но он заперт», - сказал он.
Мэй достала висячий замок из кармана свитера, где он натягивал материал еще сильнее, чем ее обычные сигареты. «Это было на земле рядом с ним», - сказала она и потянулась вперед, чтобы положить это на стопку бумаг перед ним. «Мы подумали, что это может быть вашим».
«Она не была заперта?» Он в ужасе уставился на висячий замок, как будто это была сморщенная голова.
«Нет».
«Если босс…» Он облизнул губы, затем уставился на Мэй в немой мольбе.
«Я никому не скажу», - пообещала она. Его нервозность тоже заставляла ее нервничать, и она торопилась покончить с ним и убраться отсюда.
«Он может быть очень…» Он покачал головой, затем взглянул на открытый ящик стола, казалось, удивился, увидев его открытым, затем нахмурился и достал какие-то бумаги. «Вот они», - сказал он.
Следующие десять минут Мэй потратила на заполнение формуляров. Она написала, что в трейлере было четверо жильцов: миссис Гортензия Дэвенпорт (она сама); ее сестра, миссис Уинифред Лумис (мама Марча); и двое сыновей миссис Лумис, Стэн (Марч) и Виктор (Виктор). Дортмундера, Келпа и Германа не было в заполненных Мэй формах.
С течением времени менеджер постепенно успокаивался, как будто постепенно привыкая к присутствию Мэй, и даже рискнул слегка неуверенно улыбнуться, когда Мэй вручила последний бланк и двадцать семь долларов пятьдесят центов. «Я надеюсь, что ваше пребывание в Wanderlust будет просто замечательным», - сказал он.
«Спасибо, я уверена, что так и будет», - сказала Мэй, поднимаясь на ноги, и менеджер внезапно снова испугался и задвигал всеми конечностями одновременно, в результате чего на его столе сильно сдвинулись бумаги. Мэй, сбитая с толку, оглянулась через плечо и увидела, что комната заполняется полицейскими штата. Мэй сама подавила нервное возбуждение, но ей и не нужно было этого делать; кривляния менеджера приковали внимание солдат.
«Ну, а теперь пока», - сказала Мэй и прошла сквозь толпу солдат — в конце концов, их было всего двое — к двери. Глухой удар позади нее был вызван либо падением навесного замка, либо управляющего на пол; она не обернулась, чтобы посмотреть, что именно, а продолжила идти и торопливо зашагала по гравийной дорожке к банку. Когда она приблизилась к нему, то увидела, как он внезапно слегка покачнулся на колесах, а затем снова успокоился. Еще один взрыв Германа, подумала она, и через несколько секунд из вентиляционного отверстия на крыше трейлера вырвался клуб белого дыма. Они выбрали папу римского, подумала она.
Дортмундер ждал в дверях, чтобы подать ей руку. «Упс, спасибо», - сказала она. «Копы здесь».
«Я видел их. Мы вернемся за перегородку».
«Правильно».
Мама Марча сказала: «Давайте не будем путать карты. Каждый держи свою руку».
Марч сказал: «Мам, ты не могла бы, пожалуйста, надеть корсет?»
«В последний раз говорю — нет».
«Вы могли бы провалить все дело для нас прямо здесь».
Она уставилась на него. «Я стою в украденном банке, — сказала она, — а это уже около девяти уголовных преступлений, объединенных в одно, и ты беспокоишься о судебном процессе со страховой компанией?»
«Если нас поймают на этом деле,». сказал Марч, — нам понадобятся все наличные, которые мы сможем раздобыть для защиты».
«Это веселая мысль», - сказала Мэй. Она стояла у двери, глядя в сторону офиса.
Дортмундер зашел за перегородку, чтобы присоединиться к Герману и Келпу, и теперь оттуда прекратились все звуки. Секунду спустя Виктор вышел и сказал: «Так они здесь, не так ли?» На его лице была широкая улыбка.
«Только что выходила из офиса», - сказала Мэй. Она закрыла дверь и вместо этого подошла посмотреть в окно.
«Помни, — сказал Виктор, — они не могут войти без ордера».
«Я знаю, я знаю».
Но полицейские не предприняли попытки войти. Они шли по гравийной дороге между рядами трейлеров, оглядываясь по сторонам, и лишь мельком взглянули на выкрашенный в зеленый цвет банк.
Виктор смотрел в другое окно. «Начинается дождь», - сказал он. «Они захотят вернуться в свою машину».
Так и было, и они это сделали. Образовался небольшой дождевик, и солдаты пошли немного быстрее, возвращаясь вдоль ряда трейлеров к своей машине. Мэй, подняв голову, увидела тяжелые тучи, быстро надвигающиеся с запада. «Это действительно собирается спуститься», - сказала она.
«Какая нам разница?» Сказал Виктор. «В этом банке у нас тепло и сухо». Он огляделся с широкой улыбкой на лице и сказал: «У них даже есть электрический обогрев плинтуса».
Мама Марча спросила: «Они ушли?»
«Как раз садятся в машину», - сказала Мэй. «Вот они и поехали». Она отвернулась от окна, и теперь она тоже улыбалась. «Я внезапно осознаю, — сказала она, — что очень нервничала». Она вынула окурок изо рта и посмотрела на него. «Я только что прикурила это», - сказала она.
«Давай сыграем в карты», - сказала мама Марча. «Дортмундер! Выходи и сыграй в карты».
Дортмундер вышел, Виктор вернулся с Германом и Келпом, четверо снаружи снова сели играть в карты, и мама Марча выстрелила в луну. Марч сказал: «Видишь? Видишь? Я же тебе говорил!»
«Так ты и сделал», - сказала мама Марча. Она улыбнулась сыну и принялась тасовать карты.
Десять минут спустя раздался стук в дверь. Все за столом уставились на него, и Мэй быстро встала, чтобы выглянуть в ближайшее окно. «Это кто-то с зонтиком», - объявила она. Сейчас там действительно лил дождь, повсюду были лужи.
«Избавься от него», - сказал Дортмундер. «Я снова вернусь к сейфу».
«Правильно».
Мэй подождала, пока Дортмундер скроется из виду, затем открыла дверь и посмотрела на нервничающего менеджера, более нервного, чем когда-либо, и выглядящего несчастным под черным зонтиком. «Э-э», - сказала Мэй. Как она могла
