«Делай, как надо, и будь, что будет», – вспомнила Алиса девиз рыцарей тевтонского ордена, столь любимый ее отцом. «Знать бы, как надо», – вздохнула она. Никита, хороший, добрый, внимательный, покорил ее галантными манерами, умом и благородством. Он говорил мало, но каждое его слово имело значение. С ним хорошо было молчать, и молчание это было содержательнее любой беседы, интереснее разговоров. Алиса любила тишину за то, что в ней приятно мечталось. Никита тоже ее любил – она позволяла спокойно размышлять. Они часто сидели в тишине каждый наедине со своими мыслями, и им казалось, что они думают об одном и том же.
– Выходи за меня замуж, – сказал он однажды. – Ты обманываешь себя, надеясь вернуть идиллию с мужем. Все осталось в прошлом, и надо не бояться отпустить его.
Взвешенные слова Никиты дорогого стоили, ведь они подкреплялись поступками. Если быть честной с собой, с Леней она не видела будущего. Предпочтя Алисе другую женщину, обманув ее не раз и не два, Леонид напрочь утратил ее доверие. Он никогда не был надежным, а предав, лишил жену всяких иллюзий на свой счет. «Если тебе кажется, что туфли жмут, то, скорее всего, нужны другие. Точно так же и с отношениями», – вспомнила она слова отца. Да, отношения с Леней «жали» давно. От них в последнее время было больше слез, чем радости. Смотрелась в зеркало и видела на лице печаль, а это неправильно. Нужно, чтобы лицо светилось счастьем, а глаза блестели.
Сомнения и нерешительность мешали принять предложение Никиты. Терзали бабушкины наказы: уходить от мужа неприлично, развод не делает чести. Ей вспомнился Инархов. Его выразительный взгляд обжигал сердце, мимолетная улыбка пленяла и не оставляла шансов на спасение. Макс – не ее судьба. Страсть, безумие, но не любовь. Алиса это точно знала, связывать с ним жизнь она не хотела.
Алиса Никиту любила, но сама себе в этом не признавалась. Она боялась думать о своих чувствах. Все-таки она оставалась замужней дамой, а при муже влюбляться неприлично. Но любовь сама о себе заявила, незванно пожаловав в ее сердце и согрев волшебным дыханием. Рядом с Никитой Алиса чувствовала себя как в детстве, когда просыпалась счастливой и любила всех: родителей, кошку, плюшевого мишку. Это нежное, теплое чувство заполняло ее целиком, и она его дарила, не задумываясь, взаимная эта любовь или нет. Никита ее любил, Алиса это чувствовала по тому солнечному свету, который ее согревал, когда он был рядом. Ей захотелось купаться в этом свете всегда, и она набрала номер Севастьянова.
– Ник, хочу сказать… Завтра я тебе скажу… Конечно, ты понял, – улыбнулась она.
Мысль о том, что она невеста, окатила теплой волной, и на душе вдруг стало спокойно и по-домашнему уютно. Страх принятия решения был позади. Алисе захотелось спрятаться за Никитой, как за прочной стеной, и жить счастливо.
Алиса умирала медленно. Ей очень хотелось жить, но держаться не было сил. Хотелось радоваться, смеяться, любить и быть счастливой, только не получалось. На душе серой бетонной плитой лежала беспросветная тоска, в голове – сумрак, на сердце – боль. Она смотрела в пустоту красными от слез глазами и ощущала, как проваливается в бездну. Ее будущее – четыре стены с решеткой на окне, запах лекарств и тапки под кроватью. Алиса чувствовала, как начинает сходить с ума.
Это было три года назад. Леня завел любовницу и нагло гулял с ней на протяжении нескольких месяцев. О его изменах Алиса узнала случайно. Это было очень мерзко и отвратительно. Тогда она тысячу раз пожалела о своей запоздалой наблюдательности – лучше быть слепой дурой, чтобы избежать страданий. Потом начался кошмар. Леня ощетинился и бросался на нее с обвинениями: от хороших жен мужья не уходят! Сама во всем виновата! Да если бы ты…
Алиса существовала, как в тумане. Ее травили каждый день, и делал это самый близкий человек. Развод затянулся на неопределенное время. Леня метался между женой, любовницей и одиночеством. Он никак не мог решить, что хуже: как побитая собака вернуться к милой домашней Алисе и всю жизнь быть виноватым, продолжать встречи с наскучившей пассией, оказавшейся довольно глупой и жадной, или же остаться одному. Алиса не знала, что делать, поэтому не делала ничего. У них маленькая квартирка, одна на двоих, расходиться им некуда, и после развода придется продолжать жить вместе. Уж лучше хранить худой мир, чем быть врагами.
Ситуация улеглась сама. Леня перебесился и вернулся домой. Алиса приняла ситуацию и постаралась забыть боль. Она была хорошей девочкой и никогда бы не ушла от мужа, если душевная рана от измен затянулась и не оставила болезненных рубцов. Позже Алиса узнала, что он – далеко не самый лучший вариант. Полно других, холостых и благоволящих к ней, по сравнению с которыми ее Леня – ничем не выдающийся, серенький третьесортный мужичонка.
Никита нравился ей безумно. Надежный, как скала, сильный, решительный, великодушный. К нему можно прийти и уткнуться в широкое плечо. Он решит все проблемы и оградит от неприятностей. Понимает все с полуслова, не обижается по пустякам и любит ее такой, какая она есть. Алиса всегда мечтала именно об этом.
Леня оставался для нее близким человеком, несмотря ни на что. А с ним происходило страшное. Его подозревали в двух убийствах и содержали под стражей.
Алисе удалось попасть к нему на свидание. Поникший, измученный, исхудавший – она даже не сразу его узнала. Раньше Леня излучал здоровье, лицо лоснилось, на боках обосновался жирок, от которого теперь не осталось и следа.
– Я никого не убивал! – завопил он. – Это все твой козел Инархов! Это из-за него! Из-за тебя! Ты во всем виновата! Я не убивал, не убивал!!! Это все ты! Ты! Ты! Ты!
Алиса смотрела на мужа с жалостью. Он вытаращил безумные глаза и пузырился, как ядовитая ящерица, нападал на нее, потому что больше нападать было не на кого. Алиса и сама знала, что Леня не убийца. Он не может никого убить. Ущипнуть, наговорить гадостей, отравить жизнь – но не убить.
Алиса наняла лучших адвокатов и намеревалась идти до конца. Что бы ни было, Леня – ее муж, и она его не бросит. Собрала все свои сбережения, но денег все равно не хватало. Ей очень помог Никита. Он сам предложил участие и не требовал ничего взамен.
Защита ничего утешительного не обещала. Положение Обноскова было аховым. Возле него два трупа, гора улик, и в обоих случаях он никаких внятных объяснений дать не мог. Единственное, что обнадеживало, так это заключение эксперта, из которого следовало, что характер ударов, нанесенных Каморкину и Прохоренко, разный. То есть получалось, что Лене можно предъявить обвинение только в одном из убийств, в котором из двух, следствие определиться не могло.
* * *
В какой-то момент Жанна поняла, что хочет замуж. Не для статуса, нет – она была слишком независима, чтобы придавать значение косым взглядам сплетниц, считающих, что быть не замужем неприлично. Она хотела семью и детей. Жанна как никто другой понимала: как только появляется такое желание, всех поклонников словно ветром сдувает. И не важно, произносишь его вслух или держишь при себе – оно обязательно отражается в глазах голодным блеском. Пустота и поиск кого-то в глазах одинокого человека отталкивают не только мужчин, его начинают сторониться все. И еще Жанна знала, что нельзя хотеть замуж за того, кто любит тебя меньше, чем ты его, или того хуже – не любит вовсе. Но она попалась – полюбила Инархова. Принято считать, что стервы не способны любить. Способны, но они тщательно оберегают свое сердце, так как обжигались больше других.
– Он меня не любит, он мне не нужен, не хочу за него замуж, – пыталась убедить себя Жанна. Последнее утверждение звучало неправдоподобно – замуж она хотела, и в глазах по-прежнему светился голод. Жанна решила немного изменить формулировку: – Не хочу замуж за Максима, – внушала она себе. – Я хочу быть счастливой в браке, а Инархов меня не любит. Не любит сейчас, а после свадьбы не полюбит тем более. Не хочу замуж за Максима! Не хочу! Не хочу! Не хочу!
Жанна постоянно твердила себе эту фразу, как мантру, пока окончательно в нее не поверила и однажды не сказала Инархову:
– Я не хочу за тебя замуж.
Эти слова прозвучали спокойно, уверенно и правдиво. Максим поверил. Он знал, что Жанна мечтает о семье, и теперь понял, что семью она хочет создать не с ним. Она не охотилась на него, не пыталась заарканить с помощью всевозможных ухищрений, и когда она на него смотрела, в ее глазах не отражался свет фар свадебного лимузина. Жанна его любила – он это чувствовал. Но не нуждалась в нем.
В последнее время они с Инарховым много времени проводили вместе. Он часто ночевал у нее, иногда она оставалась в его доме. После передряг Максим изменился. Он стал спокойнее, ему уже не нужны были любовные победы в прежнем количестве, он ловил себя на мысли, что мечтает о тихой гавани.
– У тебя кто-то есть?
– Нет. Но будет.
