Лукас понимал, что несколько торопится, но он не мог остановиться и чувствовал, что Кэтрин это тоже очень нравится. Он ощутил, как нарастает в глубине ее лона кульминация любовного пыла, и еще сильнее вошел в нее, чтобы насладиться этим. В тот же момент его тоже подхватила сильнейшая волна сладострастия и вознесла наверх – туда, где уже была Кэтрин. Лукас упал на нее, едва сознавая, что нужно немного отодвинуться, чтобы не раздавить Кэтрин весом своего тела.
– Ты сделаешь из меня старика раньше, чем придет мое время, – пробормотал Лукас, зарываясь носом ей в волосы.
Кэтрин потребовалась вся ее сила для того, чтобы просто поднять руку и погладить Лукаса по голове.
– Отдохни немного, любимый. А я пока посплю.
Лукас почувствовал, что слово «любимый» вырвалось у нее непроизвольно, но был несказанно рад этому.
– Поспишь, да? Чувствуешь себя совсем слабой?
– Да. Во всяком случае, сейчас.
Он перевернулся на спину, и Кэтрин прильнула к его плечу. Лукас улыбнулся, подумав о том, что полностью удовлетворил ее, но все-таки предусмотрительно спрятал от Кэтрин выражение своего лица. Ему казалось, что это будет слишком сильно похоже на мужское бахвальство. Он принялся нежно гладить ее спину, и вскоре тело Кэтрин обмякло, а ее дыхание стало тихим и ровным.
Положив одну руку себе под голову, а другую запустив в волосы Кэтрин, Лукас уставился на гладкий каменный потолок пещеры, что выполняла роль спальни. Он знал, что никогда не забудет это место и эту ночь. Все было просто восхитительно – и это несмотря на тени, что омрачали их воссоединение, несмотря на его дурацкое поведение и лживые обвинения, несмотря на то, что Кэтрин была изгнана из собственного дома Агнес и Ранальдом и теперь они вообще замышляют ее убить. Чудесное чувство насыщения наполняло все его существо, и в то же время Лукас знал, что в нем легко вновь пробудить страсть. С ним давно такого не было, и это казалось ему сказкой, особенно после года растущего страха, что из-за своих увечий он не сможет больше овладеть женщиной. Ему было хорошо просто лежать и смаковать эти блаженные ощущения.
Наконец Лукас закрыл глаза и решил тоже поспать. Он еще крепче прижал к себе Кэтрин, признаваясь себе в том, что в этом жесте сквозило некоторое отчаяние. Она принадлежала ему. Они просто созданы друг для друга, и сейчас должны были думать о свадьбе и выбирать имена для детей, что у них появятся. И вот он лишил этого настоящего и себя, и Кэтрин. Ему предстоит немало потрудиться, чтобы вновь вернуть себе ее уважение и доверие, но Лукас знал, что Оно того стоило. Он знал, что больше ни за что не усомнится в ней. Он твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы Кэтрин безоговорочно поверила ему.
Глава 12
Теплая волна затопила тело Кэтрин. Она почувствовала, как в ней пробуждается желание, и застонала от удовольствия. Это был один из самых лучших снов, что она когда-либо видела. Кэтрин ощущала слегка шероховатую поверхность загрубелых пальцев Лукаса и влажный жар его губ. Если бы ей все время снились такие сны, то она никогда бы не выходила из постели. Когда желание стало таким сильным, что начало причинять ей боль, Кэтрин переменила позу, и ее нога коснулась покрытого волосками бедра.
– Открой глаза, Кэт, а то еще решишь, что на тебя напали, и ударишь меня.
Этот глубокий, смеющийся голос был ужасно ей знаком, и Кэтрин расслабилась. Все еще не открывая глаз, она улыбнулась и потерлась о ногу Лукаса. Ей нравилось ощущать кожей эту немного колючую растительность. Ей было приятно проснуться оттого, что в ней вновь заговорил жаркий голос страсти. Впереди ее ждало много неразрешенных проблем, одна из которых касалась мужчины, что сейчас целовал ей грудь. Но Кэтрин не хотела сейчас думать о проблемах.
Лукас чуть не засмеялся. Кэтрин распростерлась под ним, на ее полных губах играла слабая улыбка. Она гладила его бедро пальцами ног и что-то тихо мурлыкала себе под нос. Это было очень приятно, но он проснулся потому, что его тело отяжелело от желания, которое в нем будила Кэтрин, и Лукас хотел, чтобы она стряхнула с себя сон и с радостью помогла ему насытиться.
– Кэт, – прошептал он, лаская ей грудь. Его большие пальцы легли на соски и начали дразнить их, пока они не затвердели, а Кэтрин не принялась извиваться всем телом. – Кэт, открой глаза.
Она медленно открыла глаза, но только наполовину, Этого было достаточно, чтобы увидеть – с утра Лукас выглядел слишком соблазнительно. Кэтрин едва сдержала улыбку. Она вся пылала от желания, но ей нравилось, что Лукас упрашивает ее. Он прижался своим восставшим оружием к бедру Кэтрин. Кэтрин опасалась, что после такой долгой и бурной ночи она проснется утром и почувствует острые уколы стыда. Но она ошибалась. Наоборот, ей не хотелось повторить то, что между ними было, и не один раз. В объятиях Лукаса она забывала обо всех своих бедах, и ей не терпелось вновь вкусить это сладостное удовольствие.
– Только рассвело, а ты уже собрался опять проскользнуть внутрь? – пробормотала Кэтрин, опуская руку вниз по бедру Лукаса. Ее пальцы легкими прикосновениями пробежались по напряженному мужскому достоинству.
– Если ты и дальше будешь так делать, то я не то, что проскользну – я просто вломлюсь туда.
Кэтрин обхватила ладонью твердое орудие Лукаса и начала ласкать его, с удовольствием наблюдая, как почти невыносимое возбуждение заставило его закрыть глаза и окрасило щеки румянцем. Лукас тихо застонал, и она задрожала от предвкушения. Да, в Лукасе Мюррее явно чувствовалось что-то дикое, неприрученное. Когда он открыл глаза и посмотрел на нее, Кэтрин увидела, что их серебристо-голубой цвет потемнел. Он стал почти таким же синим, как вечернее небо, и казался ей не менее таинственным. Кэтрин улыбнулась ему и, проведя рукой вниз по древку его оружия, слегка сжала кожаные мешочки у его основания. Лукас задрожал, и она испытала новое для нее чувство полной власти над мужчиной, которое доставило ей необыкновенное удовольствие.
– Искусительница! – прорычал Лукас и поцеловал ее.
Мысль, что кто-то мог считать ее искусительницей, показалась Кэтрин невероятно смешной. Люди, которые так называли ее, явно лгали или находились не в своем уме. Но Лукас произнес это слово с таким жаром, таким правдивым тоном, что практически заставил ее ощутить себя соблазнительной женщиной. А потом их тела соединились, и ритм, создаваемый толчками Лукаса, сплелся воедино с движением его языка. Очень скоро Кэтрин забыла как о женской власти, так и об искусительницах. Единственное, что осталось в ее голове от окружающего мира, – это покачивание их тел и темно-голубые, цвета вечернего неба, глаза.
