– Ну как?
– Это нечто! – совершенно честно ответил я. – А она меня чувствует так же, как я ее?
– Нет, – ответил Канд. – Для этого она должна надеть тебе на палец кольцо, но я его тебе не дам, и ей это совсем ни к чему.
– Согласен! – кивнул я головой.
Мне даже страшно подумать, если Солина будет чувствовать меня так же, как я ее. Думаю, случись такое – она тут же забьется от меня в самый дальний угол дома, при этом прочно уверившись, что я маньяк-извращенец, помешанный на сексе. Причем если даже мне иногда неудобно от своих же собственных мыслей в отношении нее, то мне страшно подумать, что она сама будет чувствовать, поняв мои желания.
– Хисп, ты даже не представляешь, как я тебя люблю! – наклонившись к самому моему уху, прошептала Солина.
Все это было сказано в тот момент, когда она с ногами забралась мне на колени. А вот насчет «не представляешь» – это она зря. Теперь не просто представляю, а даже ощущаю! Едва я смог разделить ее и мое, как она своими эмоциями буквально снесла все границы, и наши желания, чувства, ощущения перемешались между собой. Думаю, так просто представить всю проблематичность данного «смешивания» довольно сложно. За пример можно взять желание сходить в туалет. Если ты сам еле терпишь, а тут тебе еще добавляется чужое желание, то результат будет очевиден. Или можно привести другой пример. Например, тебе так хреново, что жить не хочется, а тут еще добавилось чужое желание, аналогичное, из-за чего не пройдет и минуты, как ты уже будешь валяться (или висеть, смотря какая фантазия) дохленьким. Если же у кото-то сложилось впечатление, будто помноженная любовь, причем помноженная раза в два, не может причинить неприятностей, то этот «кто-то» глубоко заблуждается. Сердце начало болеть, в горле встал ком, а желание разрыдаться от переполнявшего счастья было просто запредельным. Такой силы чувство любви и невозможность ее проявить заставляли сходить с ума, и, если бы я все-таки опять не восстановил барьер между нашими с Солиной чувствами, я бы просто убежал из кухни и где-нибудь разрыдался.
– Ты чего плачешь? – неожиданно спросила девушка, и я почувствовал, как у нее начали зарождаться страх и неуверенность.
И действительно, по моим щекам беспрерывно текли слезы, а я даже не чувствовал их. Солина аккуратно стерла своей ладошкой мокрые дорожки и повторила свой вопрос.
– Пыль в глаза попала, – соврал я.
– Такого идиотского объяснения я еще не слышала даже от тебя, вернее, особенно от тебя!
Чувство страха заметно возросло, поэтому, собравшись с силами, я вполне нормально улыбнулся и, подмигнув своей девочке, произнес:
– Все в порядке. Не бери в голову. И я надеюсь, тебе понравился подарок?
Чувство страха сменила некоторая настороженность, а еще добавилась веселая снисходительность.
– Конечно, понравился! – произнесла эльфийка таким тоном, будто другого ответа и быть не могло… может, отчасти так оно и было. – И где ты его взял?
– А это не я, это нашему кровопийце по наследству досталось, а он мне его проиграл, – соврал я; вряд ли девушке будет приятно, если ей сказать, что ожерелье ворованное, поэтому я тактично исказил правду.
– И вообще, когда будем есть?! – вмешался вампир, явно придя к тому же выводу, что и я.
– Сейчас, сейчас, – торопливо произнесла Вира. – Уже почти все готово.
– А где остальные? Спят? – спросил я.
– Кронд вряд ли еще пришел. Близнецы уже должны заканчивать тренировку, а бабы еще, наверное, спят, – послушно отозвался Канд.
Из всего сказанного я нормально отнесся только к высказыванию о купленных рабынях, но вот все остальное. Близнецы сами тренируются? Вот это номер… хотя последнюю неделю я стал им показывать различные приемы, и это самым благоприятным образом сказалось на их желании учиться, но тогда где Кронд? Этот же самый вопрос я задал вампиру.
– С Француазой, наверное, – пожал плечами Канд, но, заметив, что такой ответ меня явно не устроил, со вздохом разжевал: – Мы вчера решили малость развеяться, поэтому пошли к друзьям Кронда. Развеялись знатно, но я под утро смог приползти домой, а Кронда еще ночью утащили в спальню, после чего больше я его не видел.
– Ясно.
В этот момент в кухню буквально влетели близнецы и сразу же потребовали есть. К счастью для Виры (иначе бы достали!), все уже было готово, и стол начал заполняться разнообразной едой, правда, убывала она едва ли не быстрее, чем прибывала. Я, порядком оголодавший, ссадил Солину на стоявший рядом стул и со смаком набросился на еду. Сам даже не заметил, насколько голодный.
Под конец трапезы буквально ввалился Кронд, и я понял, что, по сравнению с нашим химерой, в начале обеда я испытывал лишь чувство легкого голода. Казалось, стоявшая рядом с ним еда пропадала сама собой, лишь хруст перемалываемых во рту костей выдавал виновника таинственного исчезновения пищи. Дождавшись, когда Кронд перестанет толкать в рот первое попадавшееся под руку блюдо, я бодро поинтересовался:
– Есть желание прогуляться к пирсам?
Надо было еще немного подождать. Едва я это произнес, как Кронд громко икнул и принялся что есть мочи колотить себя по груди в попытках проглотить застрявшую пищу, а когда ему это удалось, он издал полный отчаяния стон.
– Я так надеялся, что ты не узнаешь про пирсы, – почти жалобно произнес он, но тут же признался: – Хотя с моей стороны глупо было на это надеяться. Если есть хоть минимальный шанс сдохнуть, то ты с радостью лезешь туда, куда лезть категорически нельзя.
– Могу тебя обрадовать: про пирсы я ничего не знаю! – И, отпив немного вина из кубка, добавил: – Но схожу к ним однозначно.
– Если не знаешь, то почему собрался идти? – недоуменно спросил Кронд.
– А мне жесть как интересно! С чего бы это был пирс, а кораблей в нем нету? Зачем тогда он вообще нужен? Вот я и заинтересовался.
И почему у меня сложилось такое впечатление, будто мне никто не поверил?
– Ладно, ты хоть чуть-чуть в курсе, почему пирс пустует?
– Нет! – бодро отозвался я.
– Гм… А ты знаешь, почему купцы путешествуют только по дорогам и ни один – по воде, хотя выгоднее по воде?
– Нет!
– А ты знаешь, почему по воде вообще не плавают корабли?
– Нет!
– А ты хоть что-нибудь знаешь?
– Ага!
– Придурок, – произнес Канд, явно успев раньше Кронда.
– Не любят меня здесь, вот чует мое сердце, не любят и все.
Громкий совместный фырк со всех сторон был мне ответом.
– В общем, есть такой народ ваттарсы, – начал меня просвещать Кронд. – Когда разразилась война в Империи и произошел ее раскол, именно тогда люди чем-то обидели водный народ, и с тех пор ни один корабль не может плавать. Вернее, плавать может, но стоит ему только отплыть от берега, как ваттарсы его топят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
