Меж тем Конхобар и Келтхайр воротились обратно и провели ночь со своими людьми в Ирард Куилленн. Теперь о видении Келтхайра. Так говорил он той ночью уладам в Ирард Куилленн: […]
Той же ночью Кормак Конд Лонгас так говорил ирландцам у Слемайн Миде{277}: […]
Той же ночью так говорил ирландцам Дубтах Доел Улад у Слемайн Миде: […]
Лишь только очнулся Дубтах от забытья, навела Немаин дурман на ирландцев, и со звоном сшиблись мечи да наконечники копий; сто воинов пали тут замертво наземь, не вынеся страшного гула. Верно, уж не была эта ночь самой мирной, что знали вовеки ирландцы, и все из-за явленных им видений и знаков, пророчеств и предсказаний.
Так говорил Айлиль:
– Счастливо грабил я земли уладов и круитни с понедельника перед Самайном до прихода весны. Мы угоняли их женщин, сыновей и юношей, похищали стада, лошадей и иную скотину. Сравняли с землей мы холмы за спиною уладов, чтобы все они были одной высоты. Ныне же здесь поджидать их не стану – коль пожелают улады, пусть бьются со мною в долине Маг Ай. Вот мое слово, но все же отправим одного из нас к великому полю Миде, поглядеть, не идут ли улады. Если они уже там, то и мы не отступим, ибо не в обычаях короля уклоняться от боя.
– Кому же идти? – спросили ирландцы.
– Кому же, как не Мак Роту, первому гонцу.
Оставил их Мак Рот и пошел взглянуть на великое поле Миде. Недолго пробыл он там, как вдруг услышал вдали содрогания и гул, шум и грохот. Мнилось ему, будто небеса рухнули на землю или многорыбное, голубокрайнее море хлынуло на земной мир, или сама твердь раскололась, дрожа, или, быть может, повалились лесные деревья на стволы, развилки да ветви друг друга. По полю же мчалось великое множество диких зверей, и земля Миде едва виднелась за ними.
Воротился Мак Рот и поведал об этом Айлилю, Медб, Фергусу и знатным ирландцам.
– Что это было, о, Фергус? – спросил Айлиль.
– Нетрудно ответить, – сказал тот, – шум, гул и грохот, гудение, вой, громовые раскаты слышались из лесу, где было войско уладов. Немало героев и воинов рубили мечами деревья против своих колесниц. Оттого и неслось множество диких зверей, так что земля Миде едва виднелась за ними.
Снова пошел Мак Рот к полю и увидел, что густая серая пелена скрыла там все меж землею и небом. Мнилось ему, что проступали в ее клубах острова на озерах, и в тумане виднелись глубокие пещеры. Мнилось ему, что виднелись в тумане льняные одежды чистейшего белого цвета и кружащийся снег. Мнилось гонцу, будто видит он стан бесчисленных, дивных, невиданных птиц или мерцание светящихся звезд ясной морозной ночью, или будто сверкание огненных искр. Слышал он грохот и шум, вой, гул, гудение и громовые раскаты. Воротился Мак Рот, чтоб поведать об этом Айлилю, Медб, Фергусу да и знатным ирландцам, и все рассказал им.
– Что это было, о, Фергус? – спросил Айлиль.
– Нетрудно ответить, – сказал тот, – серый туман, что увидел Мак Рот между небом и землей, был лишь дыханием героев и их лошадей, да облаками пыли с земли и дорог, что увлекаются ветром, становясь серой дымкой в облаках и воздухе. Острова на озерах, вершины холмов и утесов были головами мужей и героев да их колесницами. Глубокие пещеры в тумане были ноздрями коней и ртами воинов, вдыхавшими и выдыхавшими солнце и ветер с быстротою воинственной скачки. Льняные одежды чистейшего белого цвета или кружащийся снег были пеной и мылом, что под железом узды вылетало из пасти могучих огромных коней, несущихся в бешеной скачке. Стан бесчисленных, дивных, невиданных птиц были пылью с дорог и земли, что поднималась от ног и копыт лошадей и неслась вслед за ветром. Грохот, шум, вой, гул, гудение и громовые раскаты, что слышал Мак Рот, были ударами щитов и копий, звонким лязгом мечей, грохотом шлемов и нагрудников, гулом оружия, проделывавшего неистовые боевые приемы: то натягивались поводья, стучали колеса, лошади били копытами, скрипели колесницы и разносились громкие голоса идущих на нас мужей и героев.
То, что казалось мерцанием светящихся звезд ясной ночью или сверканием огненных искр, было грозными, наводящими ужас глазами героев, что виделись из-под искусно сработанных, изукрашенных шлемов. Яростью и гневом полнится их взор, это они привели сюда воинов – дотоле не знали над героями победы ни в правом бою, ни огромною силой, да и не бывать тому во веки веков.
– Полно уж, – молвила Медб, – найдутся и среди нас мужи и герои, что потягаются с ними.
– Не верю я этому, о Медб, – сказал Фергус, – ибо не сыскать в Ирландии и Шотландии воинов, что сдержали бы натиск уладов, охваченных яростью боя.
Той ночью войска четырех великих королевств Ирландии встали лагерем у Клатра{278}, оставив отряд наблюдать и следить за уладами, чтобы не напали они неслышно и незаметно.
Меж тем Конхобар и Келтхайр выступили с отрядом в три тысячи колесничных бойцов-копьеносцев и остановились позади войска ирландцев у Слемайн Миде. Однако, хоть мы и говорим так, на деле они не стояли на месте, а продвигались к лагерю Айлиля и Медб, желая первыми обагрить руки кровью.
Недолго пробыл там Мак Рот, как вдруг увидел несметное войско всадников, подступавших с северо-востока прямо к Слемайн Миде.
Воротился Мак Рот обратно к Айлилю, Медб, Фергусу и знатным ирландцам и тогда принялся король расспрашивать его.
– О, Мак Рот, – сказал Айлиль, – видел ты нынче уладов, идущих по следам войска?
– Воистину, не знаю, – ответил гонец, – лишь несметное конное войско шло с северо-востока прямо к Слемайн Миде.
– Много ль там воинов? – спросил Айлиль.
– По мне, их не меньше тридцати сотен, – ответил Мак Рот, – иначе десять сотен, да еще двадцать сотен бойцов-копьеносцев.
– О, Фергус, – воскликнул Айлиль, – отчего ж ты пугаешь нас пылью, дыханием и дымом огромного войска, коли не знаешь иного отряда, чем этот?
– Рано ославил ты их, – ответил Фергус, – ведь может случаться, что сила их больше, чем говорит Мак Рот.
– Решим же скорее, что делать, – молвила Медб, – ведь скоро нападет на нас величайший, жестокий и яростный муж, Конхобар, сын Фахтна Фатаха, сына Роса Руайд, сына Рудрайге, верховный король Улада, сын верховного короля Ирландии. Пусть в боевом строю выйдут ирландцы навстречу уладам, а три тысячи встанут сзади. Пусть не разят они врагов, а берут в плен, ибо сколько идет на нас воинов, столько и нужно нам пленников.
Это была одна из трех смехотворных речей, которые только слышали при Похищении, ведь решила королева, что можно захватить Конхобара невредимым и с ним три тысячи знатных уладов.
Услышал такие слова Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара и решил, что если тотчас не отомстит он Медб за надменные речи, то уж не сделает того во веки веков. Двинулся он с тридцатью сотнями своих воинов в битву и схватку с Айлилем и Медб. Вышел ему навстречу Айлиль, и было с ним три тысячи бойцов, да столько же и у самой королевы. Тогда поднялись и Мане с тремя тысячами, сыновья Мага с тремя тысячами. Вышли за ними лейнстерцы, мунстерцы да люди из Тары. Поодиночке сидели воины недалеко друг от друга, каждый подле своего оружия. Между тем поставила Медб свое войско изогнутым строем против Конхобара, а тридцать сотен ирландцев расположила сзади. Вскоре приблизился Конхобар и, не отыскав прохода в строю, прорубил против себя дорогу для одного воина, а справа и слева для сотни; смятение и ужас навел он на войско, и восемьсот храбрых воинов пало там от руки Конхобара. Тогда целый и невредимый покинул он ирландцев и остановился у Слемайн Миде, поджидая уладов.
– О, ирландцы, – говорил тем временем Айлиль, – пусть кто-нибудь из нас пойдет к великому полю Миде взглянуть на пришедших уладов и расскажет нам об их оружии да снаряжении, о воинах, мужах и героях, да прочих людях из их краев.
– Кому же идти? – спросили ирландцы.
– Кому же как не Мак Роту, первому гонцу.
Пустился Мак Рот в дорогу и, подойдя к Слемайн Миде, стал поджидать уладов. Между тем, с раннего утра до вечерней зари у холма собирались отряды уладов. Множество было там войск и все это время едва виднелась за ними земля, ибо каждое войско шло со своим королем, каждый отряд со своим вождем, а все короли, вожди да знатные улады пришли со всеми своими людьми и народом, со всей силой и воинством. Когда же наступили сумерки, все улады уже собрались у холма в Слемайн Миде.
Воротился Мак Рот к Айлилю, Медб, Фергусу и знатным ирландцам, чтобы рассказать о первом войске. Тут принялись король и королева расспрашивать гонца.
– О, Мак Рот, – сказал Айлиль, – ответь, каковы же улады, что явились к холму в Слемайн Миде?
– Не знаю, – ответил гонец, – только лишь видел как подошел к Слемайн Миде свирепый, могучий, прекрасный отряд. На взгляд в нем не меньше трех тысяч бойцов и все они, сбросив одежду, принялись возводить из дерна трон своему вождю. Воин высокий, стройный, могучий и гордый был во главе того войска. Первейшим вождем в целом мире казался он среди своих воинов, в гневе иль ярости, сражении иль мире. Волосы у него светло-золотистые, коротко стриженые, вьющиеся, прекрасно уложенные. Благородно его румяное лицо, свиреп и пронзителен взгляд серых глаз, внушающих ужас. У его подбородка вьется золотистая раздвоенная борода. Алый плащ с бахромой пятью складками спадает с плеч воина и скреплен золотой заколкой над его грудью. На белом теле воина белоснежная рубаха с капюшоном, изукрашенная златоткаными узорами красного золота. Белый щит у него в руках со звериными ликами красного золота. Держит он изукрашенный меч с золотой рукоятью и могучее серое копье. Лишь только уселся воин на вершине холма, как приблизились все его люди и опустились на землю вокруг него.
