— Ну, не может же он ни в чем не проколоться. Да наверняка, если за Елизаровым внимательно последить, можно будет найти косвенные доказательства его причастности к убийствам. Можем установить за ним слежку, в конце концов, — предложил Сабуров.
— На слежку нам никто не даст санкции, Володя, — Перегудов отрицательно покачал головой. — Для этого тоже нужны серьезные обоснования.
Глава 10
Вячеслав Всеволодович взял бутылку «Русского Размера» в ближайшем супермаркете, затем зашел в аптеку и попросил таблетки хлоралгидрата.
Время до двенадцати нужно было как-то убить, и он, покинув пределы жилого комплекса, пошел вдоль дороги в направлении близлежащего поселка, на который указывали придорожные знаки.
Ровно в двенадцать Елизаров вернулся обратно к подъезду. Двор был пуст. Машины Павла нигде не было.
Он нажал на кнопку домофона с надписью «Службы» и стал ждать. Через несколько секунд замок щелкнул. Владислав вошел внутрь.
— А я уж думал, ты не придешь, — встретил его знакомый голос консьержа.
Игорь выглянул из-за раскрытой двери своей комнатушки и жестом пригласил Елизарова войти. Тот прошел в комнату. Споткнувшись обо что-то на полу, он едва не упал. Бутылка с водкой звонко цокнула о ребро радиатора, но не разбилась.
— А что у тебя темно так?
— А так и должно быть. Это чтобы хорошо видеть, что в подъезде происходит. Сейчас привыкнешь. Садись, — пригласил гостя Игорь, пододвигая ему стул. — Слушай, я тебе честно скажу. Я что-то стал думать после нашего разговора… Не хочу, чтобы ты обижался, но как-то все это… Ну, ты мне скажи честно, ты чего приходил-то?
— Я же сказал, я на работу устраиваться пришел, — ответил Владислав.
— А! К кому-то из жильцов, что ли?
— Ну да. К Бобровым, — открыто заявил Елизаров.
— Ну и семейка! Но платить они, наверное, много должны. Может, и хорошо, что ты туда не попал. Там один отец чего стоит! Я как-то слышал, как он водителя материл. Уволил парня. Орал на весь дом. Его зам застукал как-то водилу на даче на служебной машине и позвонил Боброву. Бобров вызвал водителя к себе. Говорит, подъезжай, мол, у меня командировка срочная. Тот говорит: «Не могу — я выпил». Он говорит, пусть сменщик приедет. Ну, тот растерялся. Сам все и рассказал. Это в воскресенье было. Водила подъезжает, и Иван Евгеньевич давай орать прямо в подъезде. Я такого отборного мата давно не слышал. В ментовке только как-то. Вот! — Игорь помолчал. — Ну, теперь мне понятно, что ты тут делал… А то я уже начал думать всякое. Думаю, пришел какой-то, а я разговорился. Я же, честно говоря, дурак бываю. Я же рассказывал. Пришел к начальнику — уселся… — Игорь махнул рукой и стал доставать из ящика стола кружки.
— О! — улыбнулся он. — Ты, я вижу, «Русский Размер» взял. Шикарная водка. И всякие штучки прикольные на этикетке написаны. Мы ее с ребятами всегда берем. Чистая, легкая, хмельная…
— Ну что, за знакомство? — разливая водку по кружкам, сказал Елизаров. — Слушай, совсем забыл, а у тебя телевизор работает? Ты новости последние слышал?
— А что?
— Да там передавали, что наше судно снова взяли в Японии. Якобы браконьеры мы… Включи, а?
Когда консьерж отвернулся, чтобы включить телевизор, Елизаров незаметно бросил заготовленные заранее три таблетки снотворного в его кружку и перемешал их ножиком, который лежал рядом на столе около ломтя колбасы.
— Ну, давай за встречу, — поднял свою кружку Елизаров.
— Давай.
Игорь осушил свою кружку до дна и довольно крякнул. Водка «Русский Размер» ему очень нравилась. Елизаров поднес кружку ко рту и, едва смочив губы, поставил ее обратно на стол.
— Может, еще по одной? — спросил он.
— Нет, подожди. Ты меня что, споить хочешь?
— Да что ты… Просто говорят, мол, между первой и второй перерывчик небольшой…
— Нет, я пропущу пока. А ты пей. Я к тебе мысленно присоединяюсь.
— Нет, я один не могу, — ответил Елизаров.
— Ну, подожди, давай поговорим… Тут вообще-то народ своеобразный. Тебе это полезно знать. Хочешь, расскажу? — консьерж широко зевнул и пересел со стула на диван.
— Конечно.
Елизаров заметил, что глаза его собеседника начинают понемногу соловеть и тот с трудом удерживается в сидячем положении.
— Слушай, я вроде ничего не делал два дня. Только тут сидел, а спать хочу, как будто вагоны грузил, — к концу фразы голос Игоря совсем затих.
Он потряс головой, чтобы согнать с себя сон.
— Не могу больше. Что-то плохо мне, — едва слышно сказал он и стал медленно опускаться на диван.
Конца фразы Елизаров так и не услышал. Консьерж вытянулся на диване и уснул. Препарат оказался качественным.
Елизаров сидел в темноте за окошком комнатки консьержа и ждал. У него уже был заготовлен традиционный носок с монетами, который он вынул из кармана плаща. Одежды он не снимал. Владислав открыл дверь туалета и рядом со входом положил на тумбочку свою сумку. Кожаные перчатки все-таки оказались на размер меньше, чем рука Елизарова. Манжету пришлось слегка распороть ножом, чтобы пролезла рука…
Прошло два часа. За это время в подъезд прошла только семейная пара. Ни мужчина, ни женщина даже не взглянули на окошко консьержа. Еще через полтора часа сумерки начали рассеиваться. Никто из жильцов дома больше не проходил ни в дом, ни из дома.
Елизаров сидел на стуле, время от времени поглядывая на лицо консьержа, и ждал. Мужчина слегка похрапывал, неподвижно распластавшись на диване.
Владислав видел, что за окошком начинало светать. Он посмотрел на часы. Начало пятого. Спать совсем не хотелось. Он встал. Подошел к тумбочке и взял сумку. Затем заглянул в туалет и кинул ее на пол. Оставалось только нанести один верный удар…
«А что делать, если он за эти два часа не придет? — пронеслось у Елизарова в голове. — Будет уже шесть. Начало седьмого. Нет, не может быть! Все так гладко получилось… Как будто специально, — думал Владислав. — А все-таки, если не придет?.. В семь надо уходить. Или в семь пятнадцать… Нет! Надо дождаться. Все должно получиться».
Время тянулось мучительно долго. Но вот раздалось характерное пиликанье электронного замка двери подъезда. Елизаров привстал со стула и бросил взгляд в смотровое окно. В подъезд вошел Павел Бобров. Часы показывали четыре тридцать утра.
Каблуки ботинок Павла отчетливо отстукивали каждый шаг по мраморной плитке пола.
Владислав приоткрыл дверь комнатки.
— Черт, ему плохо! — нарочито громко воскликнул он.
Шаги в коридоре замерли.
— Сюда-сюда, человеку плохо, — повторил Владислав.
За дверью послышалось, как Павел развернулся на месте, затем опять застучали каблуки, и Бобров заглянул в комнату.
— Не видно же ничего… Кто тут бормочет? Вы там упились, что ли? Завтра начальнику вашему скажу, чем вы тут занимаетесь, вместо того чтобы работать. Уволит всех к чертовой бабушке! — сказал Бобров и перешагнул порог комнаты.
— Вон, за той дверью, — сказал Елизаров, показывая на туалет.
Павел шагнул к кабинке туалета. В это время Владислав встал и приблизился к жертве.
— Да где? Черт!.. Это голова его, что ли, на полу?
Павел наклонился к сумке, которую Елизаров намеренно бросил на кафельный пол туалета, и в этот момент убийца нанес ему мощный удар в затылок. Бобров рухнул замертво. Падая, он задел головой угол раковины. В темноте Елизаров увидел, как по кафелю расползлось темное пятно крови. Лужица увеличивалась, растекаясь по полу. Елизаров поспешно наклонился и схватил свою сумку. Затем взял со стола нож и подошел к лежащему. Вспоров на груди убитого свитер, он полоснул заточенным лезвием по груди, оставив на белеющей в темноте коже темный след в форме латинской буквы Z.
Когда Елизаров вышел из подъезда, уже рассвело. Он энергично зашагал к выходу со двора. Охранников нигде не было видно. Владислав пошел вдоль жилых построек комплекса. Бутылку и кружку, которые он прихватил со стола консьержа, разбил об угол мусорного бака. Сняв перчатки, засунул их в карман и пошел к трассе, ведущей в столицу.
* * *
Двое студентов показали Перегудову, как пройти на кафедру иностранных языков. Вместе они поднялись на четвертый этаж. Следователь поблагодарил ребят и пошел к раскрытой в конце коридора двери с глянцевой табличкой: «Заведующий кафедрой иностранных языков, проф. Федюнина Элеонора Михайловна».
На стенах коридора перед входом в кабинет висели портреты преподавателей кафедры. Перегудов замедлил шаг и стал всматриваться в их лица. Фотографии Елизарова среди портретов Перегудов не отыскал. Перед самой дверью он приостановился и еще раз внимательно присмотрелся к одному из снимков. Лицо запечатленного на фото мужчины средних лет в очках с толстыми линзами в несколько старомодной роговой оправе показалось следователю знакомым.
