кровати я так и не встал — сил не было. В туалет и ванну Ричи таскал меня на себе. Я чувствовал себя разбитым и уничтоженным. Я чувствовал только пустоту внутри, сопровождаемую лишь головной болью.
Ричи почти насильно впихивал в меня еду: есть я не хотел от слова совсем. Он и не заставлял меня есть что-то грандиозное, тем более челюсть всё еще болела. Он готовил бульоны, приносил йогурты, периодически пичкал меня уже знакомыми травяными отварами. То и дело он накрывал мой лоб холодными мокрыми полотенцами, от чего боль немного отпускала, и я проваливался в странное состояние полудремы.
К вечеру я начал нести околесицу: спрашивал у друга, нет ли у него знакомого волшебника, или на худой конец бабки-знахарки. Хоть кого-нибудь, кто сможет помочь и вернуть в мою жизнь часть цветовой палитры. Я просил у него номер телефона, чтобы позвонить своему ангелу-хранителю и попросить его вернуться.
Ричи слушал меня очень долго, а потом принес таблетки, со вздохом сказав выпить их. Впрочем, я согласился сразу же, у меня не было ни желания, ни сил спорить с ним. После колес стало легче, я даже смог поспать чуть подольше следующей ночью. Проснулся я от кошмара, и Ричи в очередной раз пришлось успокаивать меня.
Интересно, кому из нас со мной было тяжелее?
С трудом успокоившись, я спросил у него, что это были за чудо-таблетки, и он со скрипом после долгих уговоров признался, что это нейролептики.
Вот эта тема меня заинтересовала ни на шутку. Антипсихотические препараты без назначения психиатра не продавались. Более того, их почти нереально было найти в аптеках. Я доставал Ричи несколько часов, без вопросов выпил утреннюю порцию своего бульона с куском хлеба, только бы он рассказал. В конце концов, друг признался, что у него есть знакомый фармацевт, которого пришлось слегка ввести в курс дела. Зато он спокойно выдал Ричи нейролептики.
Черт, да это же как аптекарь у Юпитера. Могла бы быть еще одна точка скупки.
Ричи, раскусив ход моих мыслей, посуровел.
— Даже не думай об этом. А то я тебя в наркологичку увезу, — выдал он.
Странно, но эта угроза подействовала. Представлять, что судьба приведет меня, в конце концов, в наркологию, было мерзко и отвратительно. Более мерзко и отвратительно, чем сами наркотики. Больше я выяснять по этому поводу ничего не стал, хотя в голове и осталась легкая навязчивая идея.
Следующий день был более спокойным, но не обошелся без очередного кошмара. Но хотя бы он настиг меня днем, когда я смог уснуть. Сон категорически не хотел возвращаться в норму, как и аппетит. Но я умудрился не заорать при пробуждении, это было достижением.
Ричи спал, свернувшись калачиком в кресле. Выглядел он уставшим, и я порадовался, что не разбудил его. Рядом с ним на столе стоял ноутбук. Я долго сверлил его взглядом, кусая губы, а потом всё-таки сполз с кровати, добравшись до ноута. Зачем он мне, я осознавал смутно. Может быть попробовать поискать поставщиков рядом, или найти своих ребят в социальных сетях, черт его знает. Но интернет был выключен. Зато была целая папка со скаченными фильмами, и я залип в один из них. Какой-то легкий комедийный боевик — как раз то, что нужно.
Когда он закончился, проснулся Ричи. Слегка побурчав на тему того, что не надо мне в экран пялиться с отшибленным мозгом, он принес поесть и карты. В колледже ребята часто играли, прячась то под партами, то за лестницей, то во внутреннем дворе. А я играть не умел, мне в те времена было не до этого. Но Ричи быстро научил меня, и мы скоротали так довольно много времени.
Сегодня утром друг притащил витамины и другие таблетки, выставив их на столе. Он устроил мне целый спектакль, показывая каждую баночку и рассказывая, для чего их пить. Так в моем рационе появился Актовегин, способствующий улучшению кровообращения мозга, уже знакомый мне белый уголь, кальций и комплекс витаминов группы В. Ричи уверял меня, что они восстанавливают иммунную и нервную систему.
Ему даже удалось рассмешить меня этим представлением, однако смех чуть не перелился в истерику. Пришлось признать, что с нервами у меня действительно не всё в порядке. Кое-как угомонив меня, Ричи притащил поднос, на котором кроме бульона спустя эти два дня появилось куриное мясо.
И вот после этой скромной трапезы мы валялись на кровати. Я рассказывал Ричи про профессоров, адвокатов и судей, которые часто читали мне лекции в кажущиеся уже далекими времена, пока не вспомнил про Джорджа.
— Имя знакомое, может, слышал где, — сказал парень. — И чего он?
— Он тогда вспомнил про концепцию Монтескье, говорил про свободу в обществе. Меня тогда пригрузило на этой теме. Я думал… знаешь, я думал, что понятия не имею, что такое свобода. У меня ее никогда не было.
Я замолчал, позволив воспоминаниям о прошлом ненадолго поглотить меня. Ричи терпеливо ждал, когда я продолжу.
— Когда я уехал из Чикаго, я нашел свободу, которую так долго искал. Бесполезную, гадкую, мерзкую… совсем не такую, какую ждал. Оказалось, что я не знаю, что с ней делать. Или она просто не оправдала моих ожиданий.
Я прикусил губу. Потолок расползался перед глазами причудливыми узорами. Ричи задумался, а потом перевернулся на живот и заглянул в мое лицо, приподнявшись на локтях.
— Ты неправ, Ал. Ты всё еще не знаешь, что такое свобода, — тихо сказал он.
Я перевел на него взгляд, слегка нахмурившись.
— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
Ричи вздохнул и покачал головой.
— Ты сбежал из города, но не сбежал от прошлого, Алекс. Там тебя пленил начальник, от которого ты не смог скрыться даже в Канаде, а здесь — наркотики. Если ты думал, что амфетамины и прочая дрянь дают тебе свободу, то ты крупно ошибался, мой друг.
Я опустил глаза, размышляя над его словами. К сожалению, он был прав. К сожалению, я понимал это только теперь, когда смутное подозрение обрело форму в словах Ричи. Я ведь не для этого бежал в другую страну. Но для чего тогда?
— Я… я уехал сюда… чтобы просто не быть больше там, — едва слышно протянул я. Ричи улыбнулся уголками губ.
— Это тоже дерьмовая идея. И всё же ты здесь, в Канаде, в стране, в которую мечтал съездить. Не повод ли это отпустить своих демонов и попробовать еще раз?
— Не думаю, что у меня получится, — я пожал плечами. Ричи повторил мое
