– Не представляю, чтобы после стольких лет…
– Конечно. Конечно. Такое трудно себе представить. Но много ли вы, мой дорогой Дермот, знаете о детях? Вспомните собственное детство. Был ли там какой-нибудь случай, какое-нибудь событие, весьма пустячное и несущественное, но заставившее вас страдать, печалиться или переживать? Нечто, вызвавшее у вас боль, чувство стойкой обиды? Была, если помните, такая мудрая книжка, написал ее замечательный писатель, мистер Ричард Хьюз. Забыла, как она называется, но там речь идет о детях, которые попали в ураган. Да, ураган на Ямайке. И что произвело на них самое сильное впечатление? Их кот, который, ополоумев, носился по дому. Именно это врезалось в их память. В этом впечатлении сосредоточились весь ужас, возбуждение и страх, какие они тогда испытали.
– Странно, что вы об этом рассказали, – почесав затылок, произнес Крэддок.
– Вам это о чем-то напомнило?
– Да, о смерти моей матери. Мне тогда, кажется, было пять лет. Или шесть. Я сидел в детской и ужинал, уплетал рулет с джемом. Я его очень любил. И тут заходит кто-то из слуг и говорит моей гувернантке: «Какой ужас! Миссис Крэддок убилась, несчастный случай…» Когда я думаю о смерти матери, знаете, что я вижу?
– Что?
– Тарелку с рулетом, я сижу и смотрю в нее. И вижу, причем сейчас так же отчетливо, как тогда, что с одной стороны сильно выдавился джем. Я не заплакал, ничего не сказал. Просто сидел, будто меня пригвоздили к месту, и смотрел на рулет. И знаете, даже сейчас, если в магазине, ресторане, у кого-нибудь дома я вижу рулет с джемом, меня окатывает волна ужаса, горечи и отчаяния. Иногда не сразу понимаю почему. Вам не кажется, что тут какая-то патология?
– Нет, – решительно возразила мисс Марпл. – Мне это кажется абсолютно естественным. Интересно… Это наводит меня на одну мысль…
Открылась дверь, и с подносом для чая появилась мисс Найт.
– Боже, боже, – воскликнула она. – Да у нас гости! Как чудесно! Здравствуйте, инспектор Крэддок. Сейчас я принесу вам чашечку.
– Не беспокойтесь, – отозвался Дермот. – Меня тут потчуют напитком покрепче.
Мисс Найт вышла, но тут же сунула голову в дверной проем.
– Простите, мистер Крэддок, можно вас на минуточку?
Дермот проследовал за ней в холл. Она завела его в столовую и плотно прикрыла дверь.
– Вы уж, пожалуйста, поосторожнее, – попросила она.
– Поосторожнее? В каком смысле?
– С нашей дорогой старушкой. Она всем так живо интересуется, но, если она будет возбуждаться из-за всяких убийств и прочих безобразий, как бы это не отразилось на ее здоровье. Мы же не хотим, чтобы ее одолевали мрачные думы, по ночам мучили кошмары. Возраста она преклонного, существо хрупкое, ей нужна жизнь без тревог и волнений. Она так и живет. А все эти разговоры об убийствах, бандитах и прочих ужасах – это для нее очень, очень вредно.
Дермот смотрел на нее с легким изумлением.
– Не думаю, – мягко произнес он, – что наши с вами рассказы об убийствах могут как-то потрясти или сверх меры взволновать мисс Марпл. Уверяю вас, дорогая мисс Найт, что мисс Марпл способна воспринимать убийства, внезапные смерти и вообще любые преступления с полнейшей невозмутимостью.
Он вернулся в комнату мисс Марпл, а мисс Найт, негодующе причитая, проследовала за ним. За чаем она пыталась вести разговор, особо выделяя политические новости, вычитанные из газеты, и распространяясь на разные веселые, как ей казалось, темы. Когда она наконец забрала поднос с чаем и закрыла за собой дверь, мисс Марпл вздохнула с глубоким облегчением.
– Наконец-то можно спокойно поговорить. Иногда мне хочется ее убить, надеюсь, до этого дело не дойдет. Так вот, Дермот, меня интересует кое-что еще.
– Да? Что же?
– Я хочу четко уяснить, что именно произошло во время приема. Приехала миссис Бэнтри, вскоре появился викарий. Потом прибыли мистер и миссис Бэдкок, а на лестнице в это время находились мэр с женой, этот тип Ардуик Фенн, Лола Брюстер, журналист из газеты «Гералд энд Аргус», что издается в Мач-Бенэме, и девушка-фотограф, Марго Бенс. Марго Бенс, как вы сказали, расположилась с фотоаппаратом на лестнице и снимала встречу гостей. Вы эти фотографии видели?
– Собственно, одну из них я принес показать вам.
Из кармана он вытащил фотографию. Мисс Марпл впилась в нее взглядом. На снимке была Марина Грегг, позади ее и немного сбоку стоял Джейсон Радд. Артур Бэдкок, чуть прикрыв лицо рукой, в некотором смущении стоял в стороне, а его жена держала Марину Грегг за руку, смотрела на нее и что-то рассказывала. Марина же не смотрела на миссис Бэдкок. Она смотрела куда-то ей через голову – казалось, прямо в камеру или чуть левее.
– Какой интересный снимок, – вымолвила мисс Марпл. – Мне по-разному описывали этот взгляд на ее лице. Застывший взгляд. Пожалуй, эта характеристика верна. Еще было так: ей словно явилась ее судьба. Не знаю… Тут скорее паралич чувств… Вам не кажется? По-моему, это не страх, хотя страх, конечно, может довести человека до такого состояния. Тебя словно парализует от страха. Все-таки, мне кажется, тут что-то другое. Скорее шок. Дермот, мой дорогой мальчик, скажите, записано ли у вас, что именно Хитер Бэдкок говорила Марине Грегг в эту минуту? Примерную суть я, конечно, знаю, но хотелось бы почти дословно. У вас, наверное, есть показания разных людей.
Дермот кивнул:
– Да. Сейчас соображу. Ваша подруга миссис Бэнтри, потом Джейсон Радд и, если не ошибаюсь, Артур Бэдкок. Их показания слегка отличаются друг от друга в смысле словесной оболочки, вы правы, но суть одна.
– Понятно. Как раз варианты меня и интересуют. Они могут нам помочь.
– Но как? – усомнился Дермот. – Ладно, вам и карты в руки. Пожалуй, четче других рассказ миссис Бэдкок описала ваша подруга, миссис Бэнтри. Насколько я помню… погодите… многие записи я ношу с собой.
Он вытащил из кармана небольшой блокнот и заглянул в него, чтобы освежить память.
– Это не стенограмма, – сказал он, – а приблизительный смысл. Видимо, миссис Бэдкок была очень весела, даже игрива и чрезвычайно собой довольна. Сказала она примерно следующее: «Вы не представляете, какая это для меня радость. Вы, конечно, не помните, но много лет назад вы приехали на Бермуды… У меня была ветряная оспа, но я все равно поднялась с постели и пошла на встречу с вами, вы дали мне автограф, и это один из ярчайших дней в моей жизни, я его никогда не забуду».
– Понятно, – сказала мисс Марпл. – Место она назвала, а дату – нет, так?
– Так.
– А вариант Радда?
– Джейсона Радда? Миссис Бэдкок сказала его жене, что поднялась с постели, несмотря на грипп, пошла на встречу с Мариной и все равно взяла у нее автограф. Он был чуть более краток, чем ваша подруга, но суть та же.
– А время и место он не упомянул?
– Нет. Кажется, нет. Хотя… сказал, что дело было лет десять – двенадцать назад.
– Понятно. А мистер Бэдкок?
– Мистер Бэдкок… Его жена пришла в неописуемый восторг, когда узнала, что увидит Марину Грегг. Она всю жизнь была ее большущей поклонницей; еще совсем девчонкой, лежа больная в постели, она все-таки выбралась на встречу с мисс Грегг и даже взяла у нее автограф. В подробности он не вдавался – видимо, эта история случилась задолго до того, как они поженились. Мне показалось, что этому событию он не придавал большого значения.
– Понятно, – сказала мисс Марпл. – Да, понятно…
– Что понятно?
– Не все, к сожалению, – честно призналась мисс Марпл. – Но у меня такое ощущение, что стоит только узнать, почему она решила испортить свое новое платье…
– Кто? Миссис Бэдкок?
– Да. Это такой странный поступок… совершенно необъяснимый… если только не… ну, конечно… Господи, как же можно быть такой глупой!
В эту минуту дверь открылась, вошла мисс Найт и тут же щелкнула выключателем.
– По-моему, нам нужен свет, – бодро заявила она.
– Вы совершенно правы, мисс Найт, – воскликнула мисс Марпл. – Нам был нужен свет. И мне кажется, наконец-то свет забрезжил.
