— Изменники! Я знаю, что он имел в виду! Вы уже поняли, что мой план штурма был уловкой, и теперь знаете, что я задумал на самом деле.
Нервно облизывая пересохшие губы, Села с мольбой смотрела на Клуни, но в его единственном глазу не было видно ни искры милосердия.
— Ты знаешь слишком много, лисица. Вы затеяли опасную игру! Но Клуни не так-то просто перехитрить. Я! Я выиграл, а вы проиграли!
Лисы, царапая пол когтями, повалились перед ним на колени и жалобно заскулили.
Клуни стоял над ними, наслаждаясь своей властью. Наконец он подал знак Сырокраду и Темнокогтю:
— Уберите с глаз моих этих презренных предателей. Я полагаю, вам не надо советовать, как с ними следует поступить.
Визжащих, тщетно умоляющих о пощаде лисиц уволокли прочь. Клуни повернулся к хорькам и ласкам:
— Так вот, продолжим наш разговор о подкопе.
14
Матиас и Клюва поднимались все выше и выше. Путь вверх по арке, к витражным окнам, оказался долгим и трудным. Чтобы воробьихе было легче идти, Матиас отвязал камень от ноги птицы, но зато связал ей крылья. Время от времени ему приходилось забивать в стыки между камнями железные крючья. Он старался не смотреть вниз, чтобы от жуткой высоты не закружилась голова. Только однажды он бросил вниз быстрый взгляд и различил далеко внизу маленькое темное пятнышко. Может, это Мафусаил? Самым опасным местом оказалась верхушка арки, здесь нужно было перелезть через каменный выступ. Матиасу пришлось подтягиваться на вбитых им крючьях, полагаясь только на силу своих лап и ловкость. Стиснув зубы, он наконец добрался до верхушки арки и, подтянувшись, бросил свое тело вверх и вбок, так что задние лапы оказались на карнизе, который проходил под витражными окнами. Напружинившись, он перекатился на безопасную плоскую поверхность. С карниза Матиас спустил веревку Клюве, которая сидела внизу, у основания арки. Птица обвязалась веревкой, и Матиас потянул ее наверх. Вскоре и Клюва оказалась на широком карнизе.
Прислонившись к витражным стеклам, они пообедали. Вдруг Клюва громко рассмеялась:
— Матиас совсем красный.
— А ты посмотрела бы на себя: вся синяя, — ответил Матиас. Солнечные лучи, проходя через витражи, окрасили мышонка и воробьиху в разные цвета. Пока они обедали, Клюва подставляла голову то под одно стекло, то под другое.
— Гляди! Сейчас я зеленая, сейчас снова синяя, сейчас красная, как Матиас.
— Если не угомонишься, свалишься вниз и побелеешь от страха, — предупредил ее мышонок.
Поев и отдохнув, Матиас решил подниматься по каменной колонне, разделявшей окно посредине. Колонна была покрыта резными выступами и углублениями, забираться по ней было довольно легко. Вскоре они уже забрались на деревянную балку у самого основания крыши. Балка была узкой, идти по ней приходилось сильно пригнувшись, так как потолок был здесь совсем близко. Ни Матиас, ни Клюва не заметили, что через витражное окно за ними наблюдал воробей. Вскоре он улетел прочь. Остановившись, Матиас воткнул кинжал в потолок, чтобы было за что держаться, пока он отыскивает взглядом следующую дверь.
— Ага! — сказал он. — Вижу! Вон там, слева. Тебе придется идти первой, Клюва. Та, не возражая, пошла вперед. Неожиданно кинжал, за который держался Матиас, вывалился из потолка. Мышонок, потеряв равновесие, беспомощно размахивая в воздухе лапами, стал падать на воробьиху. Клюва крепко схватила его, а кинжал, вертясь, полетел вниз — спустя несколько секунд до них донесся слабый звук удара.
— Ух ты! — проговорил Матиас дрожащим голосом. — Я уж думал все, конец. Спасибо тебе, Клюва, ты спасла мне жизнь.
Они медленно, шаг за шагом приближались к двери на верхний чердак. Но оказалось, что дверь находится высоко над балкой и ни один из них не может до нее дотянуться. Матиас тяжело вздохнул. Он сел на балку, болтая ногами и злясь на себя. Надо же, какая неудача!
— Как глупо! Ползти в такую высь только затем, чтобы посидеть на балке!
Воробьиха толкнула его лапой:
— Почему Матиас не развяжет Клюву? Клюва летает, открывает маленький черведверь.
Матиас тупо посмотрел на нее:
— Что? Что ты сказала?
Клюва повторила:
— Ты не слушаешь. Клюва говорит: резать веревку, лететь высоко-высоко, открывать дверь.
— Тогда дай мне воробьиное слово, что не улетишь на все четыре стороны.
— Хорошо. Дает воробьиное слово. Обещает не улетать.
— Поклянись жизнью матери.
— Жизнью матери. Клюва клянется. Матиас развязал веревку, и воробьиха, расправив крылья, попробовала взмахнуть ими.
— Долго не летать. Но я летать хорошо, гляди.
И она спрыгнула с балки вниз. Наслаждаясь полетом, Клюва показала своему спутнику несколько сложных пируэтов. Матиас усмехнулся:
— Ладно, я в восторге. А теперь лети сюда, хвастунья, и открой дверь.
Клюва, подлетев к двери, уцепилась когтями за защелку.
— Берегись! Дверь открывается — падает на мышь. Матиас попятился, а воробьиха открыла защелку, и дверь, откинувшись вниз, повисла на петлях. Закружилось, оседая, облако пыли. Затем Матиас вскарабкался по двери, как по лестнице. В чердачном полумраке он увидел длинный узкий проход вроде траншеи: с одной стороны — стена, с другой — чердачный изгиб, повторяющий изгиб сводчатого потолка внизу. Матиас окликнул Клюву. Когда она подошла, он отстегнул ошейник и поводок и, спрятав их в мешок, потрепал свою пернатую спутницу по крылу:
— Клюва, я больше не стану держать тебя в неволе. Ты — вольная птица и настоящий друг.
Та взглянула на мышонка с благодарностью:
— Матиас, друг мышь, Клюва не уходит остается с тобой.
Они осмотрели потолок. Клюва, летая под самым потолком, первой увидела тот последний люк, который им был нужен. Подобраться к потолочному люку Матиасу оказалось совсем нетрудно, и, быстро карабкаясь по чердачному своду, он прямо-таки сгорал от нетерпения. Люк открывался внутрь и оказался очень тяжелым. Вдвоем с воробьихой они изо всех сил налегли на него, и наконец, громко заскрипев, люк открылся.
Когда Матиас и Клюва очутились наверху, их плотным кольцом окружили воробьи, и люк мгновенно захлопнулся. Птицы, громко чирикая и переругиваясь между собой, набросились на Матиаса, множество лап тотчас придавили его к полу с такой силой, что он не мог пошевелить даже усами. Неожиданно чириканье и ругань прекратились.
Толпа птиц расступилась, к Матиасу подошел большой, сильный воробей. Он взглянул на мышонка блестящими безумными глазами:
— Мышечервь — мой пленник! Здесь воробьиный двор! Я король Бык!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
