Она вздохнула, потом собралась силами:
— Моя семья… Она погибла. Но осталась в живых младшая сестра. Има. Има дель Coy. Мне рассказали, что ее забрал с собой ваш офицер. В смысле — с Земли. Вам что-нибудь известно об этом?
Николай вздрогнул — откуда Алексей знал, что девочку придут искать? Вот где довелось столкнуться… Ладно.
— Прошу прощения, госпожа дель Coy, но я очень спешу. Не могли бы мы поговорить в машине?
Майа колебалась одно мгновение:
— Конечно. Ведь речь идет о моей сестре…
Николай распахнул дверцу:
— Садитесь.
Следом уселся сам, запустил двигатель, и глайдер стартовал. Пока тот петлял среди развалин, полез в нагрудный карман френча, нащупал так бережно хранимый листок писчего пластика, протянул дель Coy.
— Вот адрес места, где теперь живет ваша сестра. Это — Рамдж, наша военная база. Вы сможете туда добраться?
Лицо Майи пошло пятнами. Перелет требовал денег, а их-то как раз и не было… Но землянин правильно понял ее смущение и молча протянул купюру в пятьсот единиц.
— Возьмите. Мой друг правильно сказал, что вам понадобятся деньги. Это его. Он специально оставил их для того, кто будет искать девочку, так что — не смущайтесь. Я сейчас сделаю крюк до порта, через сорок минут на Рамдж идет военное судно. Дам распоряжение, чтобы вас на него посадили. И… да хранит вас Господь, баронесса…
…Невысокую девушку в поношенной форме имперских бронеходов, стоящую у изгороди своего дома, Алексей увидел еще от остановки пассажирского глайдера и, обеспокоенный, прибавил шаг. Последнее время в столице появилось много бывших подданных разбитой Империи Сюзитов. Как правило, бывших военных, и зачастую — бывших же аристократов. Полиция, естественно, пыталась бороться с этим нашествием, но толку от этого было мало, потому что пленных массово выпускали из лагерей. Счастливчики возвращались домой, а те, у кого его не осталось после войны, или лишившиеся всего по республиканским законам аристократы искали счастья и новую судьбу в других местах…
…Вздохнув про себя, полковник приостановился, не упуская сюзитку из вида, и, достав сигарету, закурил. При дочери он почему-то стеснялся и решил в этот раз постоять на улице, а заодно и совместить приятное с полезным — понаблюдать за бывшим бронеходом. И потом, что-то его насторожило в этой девице, откуда же ему был знаком этот силуэт?
Только подойдя ближе, он понял, что ее плечи вздрагивали от рыданий, а взгляд был направлен внутрь двора. Проследив взглядом направление, Медведев увидел свою дочь, весело качающуюся на качелях под присмотром няньки. Та что-то рассказывала малышке, отчего Има заливисто смеялась своим серебристым голоском. Отшвырнув окурок, он направился к двери ограды, но сюзитка, будто почувствовав, что за ней наблюдают, яростно протерла кулаком глаза, опустив голову, повернулась, собираясь уходить, и… уткнулась прямо в офицера, чуть не наступив ему на ногу. Испуганно отшатнувшись, она подняла заплаканное лицо — тут уже охнул Алексей, узнав в бронеходе бывшую баронессу дель Coy, и машинально тронул рукой старый шрам, подарок…
— Ты?!
Синхронно выдохнули оба, отступив друг от друга на шаг, но Медведев сразу шагнул обратно и ухватил девушку за руку.
— Так ты жива? Приехала за сестрой?
Та попыталась вырваться, но вдруг вся словно обмякла, опустила голову, чуть помолчав, ответила, кивнув в сторону качелей:
— Нет. Мне некуда ее забрать. У меня отняли все. Пусть Има останется с тобой.
От неожиданности Алексей выпустил ее руку, сюзитка медленно повернулась и побрела прочь от дома, оставив его стоять с открытым ртом…
В ее фигуре было столько отчаяния и безнадежности, что он неожиданно для себя побежал за ней.
— Эй, постой! Ну, стой же, тебе говорю!
Девушка молча брела на заплетающихся ногах, ничего не слыша вокруг, и даже не заметила, что на ее пути вновь стоит землянин.
— Подожди!
Наткнувшись на него опять, она остановилась и медленно подняла свои глаза, залитые слезами:
— Хочешь поговорить с сестрой?
Сложная игра эмоций на правильном лице.
— Идем.
Он вновь ухватил ее за руку и потащил к дому. Идти пришлось недолго, буквально десяток шагов. Перед калиткой Алексей остановился и, достав из кармана платок, протянул девушке:
— Держи, вытри лицо. Ты же не хочешь расстроить Иму своими слезами?
Благодарно всхлипнув, та кивнула и приняла платок, а он открыл замок и распахнул створки:
— Заходи.
Звякнул негромко входной колокольчик, услышав его звук, девочка соскочила с качелей и, топоча туфельками по плитам двора, побежала к воротам, радостно крича:
— Папа с работы пришел! Папа!..
Сюзитка недоуменно взглянула на Алексея, а тот коротко бросил:
— Теперь она моя дочь.
Тем временем Има приблизилась и радостно бросилась на шею к Алексею, он подхватил девочку на руки и закружил ее. Звонкий детский смех заставил девушку вздрогнуть, она опять застыла в оцепенении безнадежности…
Наконец парень отпустил ребенка на землю, и малышка с любопытством обернулась к гостье и вдруг замерла, а затем неуверенно произнесла:
— Майа?
Бывшая баронесса, глотая слезы, кивнула в знак согласия.
— Майа!
…Он отошел в сторону, а обе сестры сидели прямо на плитах двора, крепко обнявшись и рыдая навзрыд. Немудрено, что в памяти малышки стерлись черты Майи.
Насколько знал наемник, девушка уже почти два года не появлялась в родовом поместье. Помедлив немного, Алексей вошел в дом и распорядился насчет ужина. Пока робот-слуга заканчивал сервировку стола, он переоделся в обычную гражданскую одежду, которую носил вне службы, и вернулся во двор, где произошли кое-какие изменения: сестренки уже не сидели на земле, а устроились на скамеечке, обнявшись, о чем-то чирикали, по-прежнему заливаясь слезами счастья…
— Так, Има, а кто ужинать будет? — нарочито строгим голосом произнес он. — Давай, бери Майю, мойте руки и идите за стол, там и пообщаетесь. Давайте-давайте…
Украдкой Алексей наблюдал за сюзиткой: та просто светилась от радости, а землянин понимал, что отпускать девушку от себя он не должен, хотя бы ради счастья дочери… Сколько ей сейчас? Семнадцать? Восемнадцать? Что она смыслит в этой жизни? Ничего. Всю жизнь прожив в золотой клетке аристократических условностей, не зная абсолютно ничего в этой жестокой реальной жизни… Отпустить ее сейчас, значит, подписать ей смертный приговор. Но что же ему делать?! Как заставить остаться?
Наконец, закончив трапезу, он встал из-за стола и обратился к обеим дамам:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
