— Василий, нам пора. — Подхватив своего спутника под руку, я мило улыбнулась соседу и его даме и поспешила уйти прочь.
Чувство ревности страшная вещь, я вам скажу. Я никогда и ни с кем не соревнуюсь, не вижу смысла. Если у меня появляется соперница, я просто выхожу из треугольника. Для меня это значит, что мой мужчина меня УЖЕ не любит. А что может быть унизительнее, чем добиваться внимания мужчины, которые интересуется другой женщиной?
И хотя с Эриком у нас совсем другие отношения, мы даже не друзьям, но остаться равнодушной, видя его с этой Региной — я не могла. Царапала меня изнутри мысль, что я-то хуже всех женщин соседа. И как он вообще мог меня тогда целовать? Но тут я вспоминал, как он играл перед всеми, и поняла, что сосед просто не вышел из роли. Обидно ли мне? Да, но жить с этим вполне можно.
— Смотри, какой снимок чудный. — Я остановилась перед портретом какой-то старушки. В ее глазах была вся мудрость нашей Вселенной. Морщинки на лице были какими-то хаотичными, но располагались каждая на своем месте. Как будто, так и было задумано. Вот бы пообщаться с этой женщиной, наверняка жизнь у нее была интересной. А еще я представила, как она заботится о своих внуках, скорее всего не делит их на любимых и нелюбимых. — Похоже, я замечталась. — Очнулась я.
— Она похожа на мою бабушку. — Вздохнул рядом Василий. — Она была ребенком войны, трудилась в тылу. Порой рассказывала такие вещи, жутко было, но не утратила радости к жизни. Меня каждое лето возили к ней в деревню. Там мы с мальчишками носились целыми днями по улицам, забредали в лес, где рвали спелую землянику и тут же ее ели. Или пасли скот в лесочке, вместо пастухов.
Он так живо это все описывал, что мне самой захотелось очутиться в деревне в летнюю жару. Или в прохладном лесу, где можно сорвать сочные и вкусные ягоды и не задумываться ни о чем. Детство это же беззаботная пора.
— Ты любил ее.
— Очень. — Признался Василий. — Мы поругались незадолго до ее смерти. Абсолютно глупая причина, я долго не приезжал к ней, закрутился с делами, но так и не увиделись перед тем, как ее не стало. — Было видно, что Василий до сих пор терзается этим.
— Думаю, твоя бабушка знала, что ты ее любишь. И не обижалась на тебя. — Поспешила я утешить Василия.
— Надеюсь на это. — Вздохнул мужчина. — Смотри на этот снимок, какой потрясающий закат. — Василий потянул меня к другой фотографии.
Закат на море, след заходящего солнца на волнах. Завораживающее зрелище.
— Потрясающе. — Как зачарованная я смотрела на фотографию. Воображение у меня всегда было богатым, я сразу представила себя там. В купальнике, завернутая в полотенце, сижу на песке, еще хранившим тепло от солнца. А рядом сидит высокий, красивый мужчина. И от его присутствия мне так хорошо. Наши тела соприкасаются, заставляя сердце быстрее биться… Романтика… Но вот мужчина поворачивается, и я узнаю своего соседа Эрика. Какого черта он делает в моей фантазии?
— Кира, ты все уже посмотрела? — вернул меня в реальность голос Василия.
— Да, можем идти. — Надо уйти отсюда, а то мысли о соседе не дают мне сосредоточиться на своем спутнике. А я уже решила, что он мне подходит. Из нас получится хорошая пара, разве нет?
— Кира, я хочу пригласить тебя на турбазу в следующие выходные. — Неожиданно приглашение Василия повергло меня в шок.
Готова ли я к следующему этапу в наших отношениях? Еще мгновение назад я решила, что мы будем хорошей парой, а сейчас я растерялась. Хочется ли мне его прикосновений, поцелуев? Я еще раз оглядела Василия и с тоской призналась себе, что ничего из вышеперечисленного я не хочу. Тогда как я собралась быть рядом с этим мужчиной? Какая-то ерунда у меня выходит.
Видя мои колебания, Василий спокойно сказал:
— Кира, это приглашение не накладывает на тебя каких-либо обязательств. Это просто отдых на природе, просто шанс узнать друг друга ближе.
После его слов мне стало неловко. Ведь Василий ни сделал ничего, чтобы я вот так не доверяла ему, а я уже себе такого накрутила, напридумывала. Умею же!
— Хорошо, я согласна. — Ответила, втайне надеясь, что не совершаю сейчас ошибку.
Василий проводил меня, целомудренно поцеловал в щеку и уехал. Через неделю мы будем с ним вдвоем на лоне природы. Чем же это все может закончиться?
На следующий день, когда я возвращалась с работы, уставшая и желающая скорее лечь на кровь и наконец-то отдохнуть, меня у подъезда встретила Богдана.
— Кира, привет! — радостно улыбалась девочка.
И хотя мои ноги гудели от усталости, я остановилась.
— Привет, а ты что здесь делаешь? Снова от папы сбежала? — полюбопытствовала я, не доверяя лукавой мордашке ребенка.
— Не-а, — ответила она, — няня пошла за игрушками. — Поведала мне девочка.
А мне не понравилось, что эта дамочка оставила ребенка одного. Разве ж так можно?
— Кира, а ты поедешь с нами отдыхать? — предложение Богданы заставило меня нахмуриться.
— Куда отдыхать? — осторожно спросила я.
— К папиному другу за город. У него там большой дом. — Бесхитростно рассказала мне Богдана.
Я поспешила ответить:
— Солнышко, а тебе не кажется, что такие вопросы должны решать взрослые?
— Папа сам попросил меня поговорить с тобой. — Насупилась малышка.
Присев на корточки, я обняла девочку.
— Не дуйся. Я не могу поехать с вами. Меня уже пригласили в другое место.
— Куда? — вырвалось у Богданы.
— Мой друг, — осторожно подбирая слова, отвечала я, — позвал меня на турбазу.
— А разве я не твой друг?
— Конечно, друг. — Улыбнулась я, но Богдана стояла грустная.
— Я думала, что тебе нравлюсь. — Голос Богданы задрожал от еле сдерживаемых слез.
— Ты мне очень нравишься! — мне хотелось прибить Эрика за то, что он заставил ребенка начать этот разговор.
— Но ведь ты едешь отдыхать не со мной. — Две слезинки, скатившиеся по щекам Богданы, сделали мне больно. Я почувствовала себя какой-то сволочью, а мне это совсем не нравилось. Где Дементьев? Я с удовольствием переложу это бремя на него, пусть сам выкручивается из этой непростой ситуации.
— Солнышко, — я обняла Богдану, но та оттолкнула меня.
— Не надо меня утешать, я не маленькая. — И столько гордости было в этих словах.
Боже, что же мне делать? Обижать Богдану мне совершенно не хочется. Я обожаю этого ребенка! Но и Василия огорчать не хочется.
— А вот и я. — Из подъезда выпорхнула нянька с целым пакетом игрушек.
Я еле сдержалась, чтобы не отчитать дамочку.
— Я пойду. До встречи. — Мое обращение к Богдане повисло в воздухе.
