Я ему призналась в любви? Тогда? В ту ночь?
— И я тебя тоже люблю, — серьезно говорит мой муж. — Именно поэтому готов тебе дать развод. Готов, нахрен, тебя отпустить. Поэтому, Мила, решай. Я даю тебе это время. Сейчас все будет так, как захочешь ты.
И я молчу.
Я его тоже люблю.
Но… надо время, чтобы эта боль от предательства ушла, или хотя бы притупилась.
— Мне надо время, — опять повторяю я шепотом.
Он молча кивает и захлопывает за собой дверь.
Ушел.
Возможно, это был наш последний шанс попытаться что-то восстановить…
Ноги внезапно становятся непослушными и ватными. Плюхаюсь возле кровати на пол и просто рыдаю.
Я люблю своего мужа. Но не могу простить до конца.
Еще и это спонсорство. Если я все это сейчас приму, то…
Беру мобильный и пишу Артему: «Спасибо за твою помощь. Но я вынуждена отказаться от конкурса. Просто это будет неправильно»
Ответ приходит сразу же: «Если откажешься, то не получишь развод»
Ошарашено смотрю на сообщение. То есть…
Что это за выбор такой? Ничего не понимаю.
Уставший от стресса и душевных терзаний мозг отказывается быстро соображать.
«Что это значит?» — набираю сообщение.
«Это значит, что я хочу, чтобы ты не упустила этот шанс. Плевать, что между нами сейчас происходит, но возьми и порви их всех. Вырви победу. Ты это сможешь»
Просто таращусь на сообщение, и глаза опять застилают слезы. Мой муж сошел с ума. Это не мой муж. Это… невероятный мужчина, который начал в меня верить…
«Спасибо» — отправляю ответ.
И какое-то время еще тупо сижу и смотрю на сообщение. Такое необычное, просто заставляющее меня плакать сообщение. Вера в мои силы? Этого мне не хватало от Артема. А теперь он верит. И хочет, чтобы я это сделала. Хочет, чтобы я выиграла этот конкурс. Хочет, чтобы я вернулась в музыку…
Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Сижу и не шевелюсь.
Может, они уйдут?
Опять стук.
А может, это Артем? Глупая, просто нелогичная вспышка надежды. И это просто абсурдно. Я могу ему написать, что готова попробовать все сначала. И уверена, что Артем придет.
Но не делаю этого. А эта глупуя вспышка радости и надежды, что это вернулся мой муж, меня еще больше вводит в уныние.
— Милана, открой дверь. Я знаю, что ты там. Слышу, как ты плачешь…
Вадим?
Медленно встаю и иду к двери. Открываю ее и смотрю на мужчину, который пришел.
72
Милана
— Вадим? — хмуро смотрю на него.
А потом меня начинает накрывать истерика, и, кажется, что еще немного, и я начну истерично смеяться.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я.
Он поднимает руку с бутылкой вина.
— Решил, что ты, возможно, будешь сейчас не против, — спокойно смотрит он на меня.
— Решил? — вопросительно приподнимаю брови. — Слышал, как мы с мужем поругались?
Он замирает он моего вопроса и молча рассматривает меня.
— Слышал, — наконец кивает.
— А где же твоя спутница? Почему ты не с ней?
Как будто оно мне надо? Истерика вот-вот может прорваться. Чувствую это…
— Мы… расстались, — медленно говорит он.
— Да? Как удобно, — едва заметно усмехаюсь, хотя на душе скребут кошки. — И ты решил провести время со мной?
— Да, Милан. Решил, что моя компания будет тебе кстати.
Рассматриваю его. Так странно. Вроде классный мужик. Но что-то не так…
Он не Артем. И никогда им не будет.
— Спасибо, Вадим, но я… сама.
И прежде чем он успевает что-то сказать, захлопываю дверь.
— Милан, — слышу из-за двери, — я, как друг. Не претендую ни на что.
— О да. В эти сказки я уже не поверю, — усмехаюсь, а сама понимаю, что слезы опять катятся по щекам.
— Да какие сказки? — опять слышу голос Вадима.
— Просто уходи. Я тебе не открою. Мне компания не нужна. Еще раз говорю, что между нами ничего не будет. Просто не надейся. Это пустые надежды. Никогда мы с тобой не будем вместе!
Молчание, а потом приглушенные шаги. А потом громкий хлопок захлопнувшейся двери.
Ушел в свой номер.
Да, может я и жестко ему все объяснила. Но… по другому не смогла.
* * *
Следующие дни выступлений проходят, как в тумане. Видимо, не зря я выбрала трагические композиции. Они сейчас как никогда отзываются в душе и позволяют мне пройти в полуфинал.
Артем после того нашего вечернего разговора не выходит на связь. Просто выполняет свое обещание, давая мне время.
Слезы уже высохли. Каждый раз так думаю, но все еще по ночам плачу в подушку. Хотя правильно говорят — время лечит…
— Милана, ты вечером будешь на приеме? — подходит ко мне Катерина.
Это та девушка, с которой Вадим ужинал в первые дни, как я приехала в Женеву. Смешно, но мы с ней подружились вне общения с Вадимом.
— Да, — киваю ей, — это же для нас всех организовано.
— Тогда вместе пойдем. Заскочу за тобой в семь вечера.
— Хорошо, Кать, — киваю, а сама смотрю на мобильный, в котором высвечивается сообщение от Артема.
Даже дыхание перехватывает. Открываю его, и слезы опять наворачиваются на глазах:
«Поздравляю с полуфиналом. Я знал, что ты сможешь. Теперь возьми победу»
«Спасибо» — трясущимися пальцами набираю сообщение и отправляю.
«Твоя мать и бабушка вчера уехали из загородного дома. Все хорошо?» — получаю еще одно сообщение.
«Я знаю. Все хорошо. Так будет лучше» — отправляю ответ.
Больше ничего не приходит. А мне хочется. Пусть это и глупо. Пусть я сама приняла это решение. Но мне хочется слышать голос мужа, получать от него сообщения…
Встряхиваю головой, прогоняя это наваждение, и уже хочу спрятать мобильный в сумочку, но не прячу. Глупый порыв…
«Как дела в отделении, в которое ты ездил в командировку?» — отправляю.
Мне не все равно.
Смотрю пару минут на сообщение, но муж уже не в сети, поэтому просто прячу мобильный.
— Ладно, Кать, я побегу в номер. В семь часов вечера тебя жду, — машу новой знакомой и убегаю.
Она с улыбкой машет мне в ответ.
На ходу набираю номер телефона мамы. Слушаю гудки, а потом родной голос:
— Привет, мам! Как вы?
— Хорошо, Милан. Ты как?
— Прошла в полуфинал…
— Поздравляю, доченька, — говорит моя мама.
Еще чувствуется небольшое напряжение после того, как я ей на днях позвонила и сказала, чтобы она съездила и посмотрела квартиру, которую я присмотрела для съема.
Сколько можно рассчитывать во всем на Артема? Так мы никогда не разберемся в наших с ним отношениях.
Не скажу, что мама была в восторге от моей идеи, но ей пришлось ее принять.
— Почему мы должны съезжать? Это зять потребовал? — недовольно спросила тогда мама.
— Нет, он ничего не требовал. Это… я так решила. Так будет лучше…
— Лучше? Почему? Он ведь сказал, что решит вопрос с нашей квартирой, — не успокаивалась мама.
— Да, сказал… Но, мам, мы так никогда не разберемся в наших с ним отношениях. Лучше, чтобы…
— Чтобы мы съехали на съемное жилье, — закончила за меня фразу моя мама. — А что мне говорить бабушке?
— Бабушке? — на секунду задумалась.
— Да, бабушке. Ты о бабушке не подумала…
Тяжело вздыхаю и, наконец, говорю то, что надо было сказать раньше:
— Я думаю, что бабушке пора сказать правду… — тихо говорю я.
— Правду? О чем именно? О том, что тебе изменил твой муж, которого она обожает? Или то, что твой отец проиграл квартиру, и нам больше негде жить? Или…
— Мам, я понимаю, что ты расстроена. В последнее время сложно было всем. Но думаю, что бабушке лучше узнать правду по всем пунктам, потому что эта ложь только копится.
Мама недовольно вздыхает и молчит.
— Когда я вернусь, то вместе поговорим с ней. Хорошо? — примирительно, но настойчиво говорю я.
— Ладно, — вздыхает мама. — Как скажешь. Но все же было бы лучше, чтобы твой муж хоть что-то сделал в благодарность за те годы, которые ты с ним провела.
