Вам нужен наркотик для того, чтобы ваши мечты становились ярче и реальнее? Прекрасно — вы будете производить его в своих собственных организмах, в любых количествах… Так появился на свет «голубой гром». В состоянии наркотического опьянения человеческий мозг теряет все свои защитные барьеры, и тогда наши мечты становятся предметом охоты монстра, пришедшего в наш мир из иной вселенной.
— Так монстра или бога?
— А это смотря с какой стороны взглянуть, здесь очень многое зависит от нашей собственной точки зрения, от того, с какими мерками мы подходим к проблеме и чего сами хотим от такого контакта. А мы хотели так немного всего лишь денег и наркотика. И отдавали за это в качестве платы души наших соотечественников.
— Мне трудно уследить за вашими рассуждениями. Вы все время переходите из одной крайности в другую.
— Это происходит потому, что сама проблема Гифрона крайне противоречива. Чтобы получить о нем хотя бы приблизительное представление, необходимо знание сразу нескольких дисциплин: физики, биологии, психологии, контактологии и многих других. Но проблема того стоит. Представьте только, что могло бы получить человечество, если бы мы сумели понять, каким образом Гифрону удается превращать чистую энергию в материальные объекты, минуя посредников в виде машин и собственных рук…
Он надолго замолчал, следя за тем, как неоновые рыбки совершают свою бесконечную и бессмысленную погоню за пузырьками воздуха, поднимавшимися со дна аквариума. Автоматическая кофеварка на его столе свистнула, извещая нас о том, что кофе давно уже остыл, но Коленский даже не шевельнулся. Я молчал, не решаясь нарушить его раздумий. Многие мои мысли, возникшие после визита в Барнуд-2, нашли подтверждение в его рассуждениях. Многие факты получили совершенно иное освещение. А из лабиринта противоречий и проблем, обрушившихся на человечество вместе с Гифроном, по-прежнему не было видно никакого выхода.
— Мне трудно забыть о том, что ваш монстроподобный бог пытался меня уничтожить.
— Вы ошибаетесь, мистер Егоров. Если бы он этого действительно хотел вы бы здесь не сидели. Ему ничего не стоит создать или уничтожить целую планету — мы для него просто козявки, забавные козявки, не более.
— Для чего же он посылал ко мне своих монстров?
— Монстров? Откуда ему знать, кого мы считаем монстрами. Прообразы биологических роботов, которых он создает, берутся из человеческого сознания, к тому же опьяненного наркотиком. Неудивительно, что мы воспринимаем их в виде монстров. Возможно, с его стороны это была всего лишь попытка контакта. Иного контакта, чем тот, который был у него с людьми до сих пор. Контакта, лишенного посредничества «голубого грома». Насколько мне известно, вы единственный человек, которому удалось сохранить жизнь и не утратить собственной личности, после того как у вас в крови оказались чистые энзимы «грома». Вот потому мы тут и сидим, — неожиданно закончил Коленский. — Но я хотел встретиться с вами, конечно, не потому, что вы интересный биологический объект. — Он поправился слишком торопливо, и это прозвучало неубедительно. — У нас с вами общий, достаточно могущественный враг. И это совсем не Гифрон.
Я не слишком поверил в отсутствие научного интереса к моей персоне с его стороны. Однако причина нашей встречи не имела никакого значения. Важным был лишь поток информации, который он на меня обрушил с первой минуты.
— Враг — это «Феникс»?
Он кивнул.
— «Феникс». Я думаю, вы не до конца представляете его возможности. Федеральный парламент, законодательная и верхняя палата — все давно куплено. Ни один закон не пройдет, ни один корабль не покинет своей базы без его ведома и согласия. И это неудивительно. Ведь за спиной «Феникса» сегодня, по сути дела, стоит Гифрон, и отделить их друг от друга чрезвычайно трудно.
Так что, мой дорогой инспектор внешней безопасности, ничего вы не сможете сделать. Ничего не сможете здесь изменить. Вас и послали-то сюда в надежде окончательно запутать проблему и выиграть время. Но вы повели себя нестандартно, слишком активно и неожиданно глубоко влезли в суть дела. Тогда вас решили ликвидировать — но это почему-то не удалось. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему вы еще живы. «Феникс» никогда не откладывает надолго подобных решений. Разве что вам помогли…
— Кто же он, мой могущественный благодетель?
— Вполне возможно, что вы о нем не подозреваете, возможно, вы считаете его своим главным врагом.
— Уж не Гифрона ли вы имеете в виду?
— По крайней мере это предположение может объяснить, почему вы до сих пор живы. Так что проблема, связанная с вами, представляет для меня определенный интерес, с какой стороны на нее ни посмотри.
— Спасибо, профессор Коленский. Ваш кофе совсем остыл.
Он разлил кофе в две чашки, и аромат земного напитка заполнил все помещение. В этом кабинете я го и дело забывал, что нахожусь глубоко под землей. Даже визоры, вместо фальшивых оконных проемов, были отрегулированы так тщательно, что только специалист мог отличить пейзаж на их экранах от настоящего.
— С вами, мистер Егоров, связано несколько любопытных проблем, сказал Коленский, разглядывая меня так, словно я был некой козявкой под его микроскопом. — Вам, к примеру, удалось вернуться из пара-мира. Обычно попавшие туда люди не возвращаются.
— Вы думаете, они остаются там добровольно?
— Вряд ли Гифрону известно само это понятие, «добровольно». Кстати, хотите его увидеть?
— Увидеть кого?
— Гифрона, разумеется. Я могу вам его показать.
Глава 22
Коленский поднялся из-за стола, но я продолжал сидеть, потому что его предложение увидеть Гифрона застало меня врасплох. Я не совсем понимал, что он имеет в виду.
— Мне кажется, я уже видел Гифрона. Во всяком случае, видел те биологические объекты, которые он производит в большом количестве. И еще глаз.
— Глаз?
— Да. Сразу после того, как я оказался в парамире, появился огромный глаз на белом стебле, растущий из земли, как цветок. Он открылся и уставился на меня.
— Это что-то новое. До сих пор мы считали, что Гифрон лишен зрения. Позже вы мне расскажете об этом подробнее, а сейчас я хотел показать вам совершенно другое. Глубинную нервную ткань, пронизавшую всю планету. Один из таких тяжей проходит вблизи нашей выработки, и нам позволили, осторожно сняв породу, обнажить ткань… Хоть это было непросто и стоило жизни нескольким нашим проходчикам. Только после того, как Гифрон убедился, что мы не собираемся причинять ему вред, он позволил закончить выработку. Хотите на него посмотреть?
— Конечно, хочу. Насколько это безопасно?
— Мои люди находятся там постоянно. После того как проходку закончили, он никому не причинил зла.
— У меня с собой есть вещь, которая Гифрону или, по крайней мере, его биологическим объектам определенно не нравится. Хотите посмотреть?
Я снял с пояса кинжал и протянул ему нож не так, как это обычно делается, а наоборот, лезвием вперед.
— Осторожно возьмите за лезвие. К рукоятке не прикасайтесь. Эта штука не любит новых хозяев. Я нашел ее в старых развалинах, в парамире. С тех пор она со мной неразлучно. Я не могу оставить ее в вашем кабинете. Через несколько минут она снова окажется у меня на поясе.
Когда Коленский увидел кинжал, на его лице появилось какое-то потустороннее выражение, которое бывает только у лунатиков, идущих по крыше чужого дома.
— Вы хотя бы отдаленно представляете ценность этой вещи? Это же гиссанский кинжал!
— Гиссанский? Вы уверены? Но ведь гиссанцы и Гифрон, по вашим данным, составляли в древности одну единую цивилизацию.
— Это всего лишь предположение, основанное на том, что следы деятельности тех и других находят чаще всего в одних и тех же местах. Гиссанская цивилизация настолько старая, что от нее почти ничего не осталось, и установить сейчас, в каких отношениях находились эти существа с Гифроном, не представляется возможным. Книгу, которую нашел мой друг археолог Тай, посчитали подделкой, тем не менее ему удалось прочитать часть гиссанских текстов.
— Каким образом могла сохраниться книга?
— Это необычная книга. У нее была единственная металлическая страница, и время от времени на ней появлялись письмена, как на этом лезвии. Но как только Тай подверг книгу микроструктурному анализу — письмена исчезли, так что доказать подлинность находки ему не удалось. Самое странное, что в расшифрованной Таем части текста упоминается о кинжале с рукояткой, увенчанной сапфиром в тысячу карат… Цена одного этого камня составит несколько миллионов федеральных кредитов. Теперь вы очень богатый человек.
— Я не собираюсь его продавать.
