Мелькают страницы, но не упоминается даже слово Япония"{126}.
В статье подчеркивалось: "Заключен пакт о взаимном нейтралитете, но отнюдь не пакт о ненападении. А это громадное различие. Если бы был подписан пакт о ненападении, то он явился бы большим облегчением для Японии, позволив ей проводить более смелую политику в отношении Соединенных Штатов в теперешней напряженной обстановке... Нынешний пакт не помешает России объявить войну Японии, когда последняя будет находиться в войне с США... Коротко говоря, Россия может быть и нейтральной в японо-американской войне и в то же время стать ее активным участником по собственному желанию"{127}. Анализ носил, несомненно, провокационный характер.
Профессиональные американские дипломаты, зная японских милитаристов, комментировали пакт далеко не истерически. Дж. Грю пометил в дневнике, что японская печать пишет о пакте "со сдержанным одобрением, но отнюдь не с энтузиазмом". Оценивая настроения в Токио, он выделил следующее: "Есть признаки, указывающие на то, что полной уверенности, влекущей за собой продвижение на юг, в отношении позиции северного соседа не испытывают". 21 апреля 1941 года он разъяснял государственному секретарю: "Будущее развитие советско-японских отношений в значительной степени зависит от того поворота, который примет война в Европе, и от размеров действительной или потенциальной угрозы Советскому Союзу"{128}.
Подписав договор о нейтралитете с Японией, Советский Союз, исходя из иных посылок, делал выводы, аналогичные положенным в основу плана "АБЦ-1", - о приоритете европейского театра. Хотя на верность японских милитаристов своим обязательствам полагаться не приходилось (Тодзио, например, категорически отрицал, что пакт способствовал принятию в Токио решения об экспансии на юг) и СССР был вынужден сохранить значительные силы на Дальнем Востоке, пакт о нейтралитете с Японией дал возможность стратегически разграничить Европу и Дальний Восток, сосредоточить внимание на опасности, исходившей от фашистской Германии.
Так развитие событий - угроза держав "оси" всему человечеству закладывало объективные предпосылки для создания антигитлеровской коалиции. Но весной 1941 года ни Белый дом, ни государственный департамент не оценили по достоинству усилия Советского Союза. Там не пожелали даже проследить очевидную связь между пактом о нейтралитете и непоколебимой решимостью СССР отстоять свои дальневосточные рубежи.
Э. Лейтон, решая ограниченную задачу защиты чести мундира своего кумира адмирала X. Киммеля, походя вскрыл глубинные мотивы реакции Вашингтона на советско-японский пакт о нейтралитете: "Президент со своими начальниками штабов проводили все новые сокращения Тихоокеанского флота не только из-за приверженности их к стратегии "Европа прежде всего". Когда в апреле принималось решение об этом... предполагалось, что сползание к решительной конфронтации на Тихом океане может быть предотвращено какими-то изощренными дипломатическими маневрами. Перспектива оттепели между Токио и Вашингтоном ослепила высшие штабы флота и армии в нашей столице и привела их к серьезнейшему промаху"{129}.
Воистину, кого боги хотят покарать, того лишают разума! Американские политики, хотя и имели перед глазами горькие плоды довоенной политики "невмешательства", по-прежнему не оставляли надежд, что можно отвести угрозу от США, побудив Японию избрать объектом агрессии Советский Союз.
Вашингтон: политика "баланса сил"
Традиции американской внешней политики, восходящие к "отцам-основателям" заокеанской республики, заключаются в том, что Соединенные Штаты всегда стремились извлекать выгоды для себя из войн в Европе и Азии. Собственно, на этом в известной степени и основывалось благополучие США. Их правительства не спешили вступать в крупные вооруженные конфликты, а выжидали ослабления борющихся сторон, чтобы затем бросить решающую гирю на весы войны и мира.
Политика США на первом этапе второй мировой войны дает тому блестящее доказательство. Хотя с самого начала конфликта Соединенные Штаты приняли сторону противников держав "оси", ибо агрессивный блок грозил самому национальному существованию, и США стали фактическим союзником Англии, американское правительство вовсе не горело желанием ввязаться в вооруженную схватку. Но в Вашингтоне ни на минуту не упускали из виду, что участие Соединенных Штатов во второй мировой войне неизбежно, и проводили обширную подготовку к этому как внутри страны, так и внешнеполитически. Отсюда план "АБЦ-1", ленд-лиз и постепенное, пока в целом негласное, углубление американо-английского сотрудничества. Коротко говоря, Соединенные Штаты выдвигались на исходные позиции.
Весной 1941 года из крупных государств мира, помимо США, вне орбиты войны находились только Советский Союз и Япония. Это обстоятельство побуждало Вашингтон к еще большей осмотрительности: ни в коем случае не нарушать "очередности", дождаться прежде всего вовлечения в мировой конфликт СССР и Японии и потом, и только потом, определить собственную позицию.
Выполнение этого замысла открывало захватывающие перспективы перед империалистическими кругами США. Соединенные Штаты, рассуждали они, окажутся единственной великой державой, силы которой не испепелит пожар мировой войны. Народы Европы и Азии, проливающие кровь, тем самым приблизят наступление "Американского века" - мирового господства американской плутократии. Успех или неуспех этих планов в значительной степени зависел от того, что сделает и что не сделает американская дипломатия.
Что касается распространения войны в Европе, то уже в начале 1941 года в Вашингтоне получили важную информацию. С 1934 года в американском посольстве в Берлине служил в качестве торгового атташе С. Вуд. Официально он был дипломатом, но в действительности вел работу, имевшую мало общего с почтенной профессией. С. Вуд был разведчиком, располагавшим прочными связями в высоких сферах Берлина. Как-то в августе 1940 года он получил с утренней почтой конверт. В нем был билет на сеанс в кинотеатр, который Вуд не заказывал. Американец по роду своей профессии привык ничему не удивляться - в зале на соседнем кресле оказался один из его "знакомых". Во время сеанса сосед сунул в карман Вуда записку, содержавшую сенсационную новость: Гитлер собирается напасть на Советский Союз!
Информация была немедленно передана в Вашингтон. Руководство госдепартамента крайне скептически отнеслось к ней: со дня на день ожидалось германское вторжение в Англию. Тем не менее Вуду было поручено удвоить усилия. Его агент разъяснил: "Воздушные налеты на Англию маскировка подлинных и хорошо разработанных планов Гитлера нанести внезапный, сокрушительный удар России".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
