— Вроде этого чертового электрического стула, — воскликнул Ллойд в приступе справедливого негодования.
Девинз покачал головой.
— В этом месте закон не дает определенного толкования, — сказал он, — и вплоть до того дела четырехлетней давности суды так и сяк переворачивали эту статью, пытаясь определить, являются ли электрический стул и газовая камера «жестокими или необычными способами наказания». И не относится ли эта формулировка к тому периоду ожидания, который выпадает на долю заключенного между приговором и приведением его в исполнение. Но так или иначе — в деле «Маркхем против Южной Каролины» человека приговорили к электрическому стулу за изнасилование и убийство трех студенток. Обдуманность преступления была доказана с помощью дневника Йона Маркхема. Суд присяжных приговорил его к смерти.
— Хреновое дело, — прошептал Ллойд.
Девинз кивнул и одарил Ллойда кислой улыбкой.
— Дело было передано в Верховный Суд, который подтвердил, что в ряде случаев смертная казнь не является жестоким или необычным способом наказания. Суд высказал мнение, что чем быстрее приговор приводится в исполнение, тем лучше… с точки зрения закона. Начинаешь усекать, Сильвестр? Понял, в чем дело?
Ллойд не понял.
— Знаешь, почему тебя судят в Аризоне, а не в Нью-Мексико или в Неваде?
Ллойд покачал головой.
— Потому что Аризона является одним из четырех штатов, где заседает выездная сессия суда по особо тяжким преступлениям. Сессию созывают только в тех случаях, когда выдвинуто и удовлетворено требование смертной казни.
— Ничего не понимаю.
— Через четыре дня начнется суд, — сказал Девинз. — Я буду тянуть, сколько могу, но уже в первый день будут созваны присяжные. На второй день штат доложит дело. Я постараюсь затянуть разбирательство на три дня и буду разводить треп во вступительном и заключительном слове до тех пор, пока меня не прервет судья. Но три дня — это максимум, чего мы можем достигнуть, если повезет. Присяжные удаляться и — если не произойдет чуда — признают тебя виновным через три минуты. Через девять дней, начиная с сегодняшнего, тебе вынесут смертный приговор, а неделей позже ты будешь мертв, как кусок собачьего дерьма. Аризонцам это понравится. Понравится это и Верховному Суду. Потому что чем быстрее, тем лучше для всех.
— Боже мой, но ведь это несправедливо! — закричал Ллойд.
— Тяжело жить в этом мире, Ллойд, — сказал Девинз. — Особенно для «бешеной собаки» — так тебя называют журналисты и телекомментаторы. Ну и натворил ты дел. Из-за тебя даже сообщения об эпидемии передвинулись на вторую полосу.
— Я никого не убивал, — хмуро сказал Ллойд. — Поук во всем виноват.
— Это никого не волнует, — сказал Девинз. — Вот что я тебе пытаюсь вбить в твою тупую башку, Сильвестр. Я, конечно, подам протест, но, по новым правилам, он должен быть подан не позднее, чем через неделю. Если выездная сессия отклонит протест, то у меня будет еще одна неделя на то, чтобы направить ходатайство в Верховный Суд. Но выездная сессия скорее всего примет протест к рассмотрению — это новая структура, и они хотят, чтобы в их адрес раздавалось как можно меньше критики. Они примут к рассмотрению даже протест Джека Потрошителя.
— Сколько им понадобится времени? — пробормотал Ллойд.
— Они будут действовать быстро, — ответил Девинз, и его улыбка приобрела слегка кровожадный оттенок. — Видишь ли, в состав выездной сессии входят пять отставных аризонских судей. Им только и остается, что ловить рыбу, играть в покер, пить бурбон и дожидаться, пока какой-нибудь кусок дерьма, вроде тебя, не приплывет в их зал заседаний. Их средний возраст составляет семьдесят два года…
Ллойд вздрогнул.
— …и все они верят в Кодекс Запада — быстрый суд и веревку на шею. Так здесь рассматривались дела примерно до 1950 года. Когда дело доходило до виновных в нескольких убийствах, исход мог быть только один.
— Господь Всемогущий, зачем вы мне все это рассказываете?
— Ты должен знать, в какую ситуацию мы попали, — сказал Девинз. — Им надо только убедиться в том, что к тебе не будет применено жестокое необычное наказание, Ллойд. Тебе надо бы сказать им спасибо.
— Им — спасибо? Да я бы скорее…
— Кончил их? — спокойно спросил Девинз.
— Нет, конечно, — сказал Ллойд не очень уверенно.
— Наше ходатайство о пересмотре дела будет отклонено, и все мои отводы будут моментально сняты. Если повезет, суд пригласит свидетелей. Если мне дадут такую возможность, я постараюсь, чтобы они повторили все свои показания на первом суде, и спрошу их обо всем, что смогу придумать. После этого пора будет вызывать твоих школьных дружков, чтобы они рассказали нам о твоем характере. После того, как выездная сессия отвергнет ходатайство, я обращусь в Верховный Суд. Полагаю, что они отклонят мое обращение в тот же день.
Девинз сделал паузу и закурил.
— А потом что? — спросил Ллойд.
— Потом? — спросил Девинз, выглядя слегка удивленным и раздраженным безысходной тупостью Ллойда. — Потом ты отправишься в камеру смертников в тюрьме штата и будешь наслаждаться прекрасной едой до тех пор, пока не настанет время прокатиться на молнии. Все произойдет очень быстро.
— Они не могут так поступить, — сказал Ллойд. — Вы просто хотите запугать меня.
— Ллойд, четыре штата, в которых существуют выездные сессии судов по особо тяжким преступлениям, поступали так всегда. К настоящему моменту сорок мужчин и женщин были казнены в соответствии с вердиктом, вынесенным по делу Маркхема. Лишний суд обходится налогоплательщиками в некоторую сумму, но она не слишком велика, так как выездная сессия рассматривает лишь крохотный процент от общего числа убийств. Кроме того, налогоплательщики ничего не имеют против того, чтобы раскошелиться на смертную казнь. Она им нравится.
Не прошло и четверти часа, с тех пор как Ллойд купался в лучах славы, проходя по крылу строгого режима. Теперь, вслед за пустяковыми двумя или тремя неделями, перед ним неумолимо раскрывалась черная дыра.
— Испугался, Сильвестр? — спросил его Девинз почти дружелюбно.
Ллойду пришлось облизать губы, прежде чем он смог ответить.
— Испугаешься тут. По-вашему выходит, что я уже вроде как мертвец.
— Я не хочу, чтобы ты умер, — сказал Девинз. — Но мне надо было тебя напугать. Если ты войдешь в зал суда с глупой и самодовольной ухмылкой на роже, тебя немедленно прикрутят ремнями и врубят ток. Будешь сорок первым. Но если будешь слушать меня, то, может быть, мы прорвемся. Я ничего не гарантирую, но слабая надежда есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
