Девушка улыбнулась и снова спросила:
— Доктор Авик, а как мы будете меня лечить?
Подумав, я ответил:
— Инночка, я ведь не обычный доктор, а целитель, экстрасенс. Мне будет достаточно пяти минут, чтобы посмотрев на тебя особым образом, увидеть всю картину. После этого я включу внутри тебя процесс регенерации и наполню тебя своей целительной энергией. Ты чувствуешь запах яблок? — Девушка кивнула и снова улыбнулась — Это у меня такое дыхание. Оно тоже целебное. Скажу тебе по секрету, с его помощью я уже сделал целителями многих моих друзей и они сейчас лечат детей в этой больнице. Ну, а сейчас я начну лечить тебя.
Девушка, которую я держал за руку, положила мне на руку свою узкую, исхудалую руку и спросила:
— Целитель, а вы можете сделать и меня целительницей? За то время, что я прикована к постели, я о многом думала и решила, если выздоровею, то полностью изменю свою жизнь. Если вы сделаете меня целительницей, то я буду лечить людей бесплатно.
Кивнув, я моментально принял решение и сказал:
— Я сделаю так, как ты хочешь, но для этого мне потребуется после исцеления вдохнуть в твои лёгкие Воздух Жизни, а тебе расслабиться, задержать дыхание и не дышать до тех пор, пока он не заполнит твоё тело. После этого я дам номер телефона тех людей, которых я уже сделал целителями и они тебя научат всему остальному. Мы тоже лечим людей совершенно бесплатно и даже помогаем деньгами тем, кто в этом особенно нуждается.
Когда я превратил Инну в цветущую ангельскую девушку, на что ушло около часа, пол литра моей крови и два с половиной килограмма плоти, ещё два литра крови и двенадцать килограммов плоти отдал ей невидимый Денис, боец Кота, и стал вдыхать в её лёгкие Воздух Жизни Небес, в палату вошел её отец. Этот широкоплечий дядька в дорогом костюме бросился ко мне, но наткнулся на невидимую стену и громко воскликнул:
— Валя, что это такое? Какой-то врач целует Инну, а ты стоишь и молча на это смотришь?
— Он не целует её, Коля, — ответила мамочка, — он вдыхает в неё Воздух Жизни и делает Инночку целительницей. Коленька, произошло самое настоящее чудо. Доктор Авик вылечил нашу дочь без операций и даже без лекарств.
Глава двенадцатая
Мой самый счастливый Новый Год
На Небесах всё происходит почти точно так же, как и на Земле. Что ангелы, что демоны тоже отмечают Новый Год, хотя и в другое время года, когда на Земле начинается весна. Ещё никогда у меня не было такого прекрасного новогоднего праздника, хотя я и не сидел за столом с друзьями и не держал в руках кубка с амброзией или нектаром. Вместе со своими друзьями и подругами в этот Новый Год я исцелял от тяжких недугов больных мальчиков и девочек и это приносило мне куда большую радость, чем веселье за столом, танцы на площадях и в небе, весёлые игры и прочие новогодние забавы. Мы деловито и целеустремлённо переходили от одной кровати к другой, из палаты в палату и, забыв про усталость, исцеляли маленьких пациентов детского онкологического центра даже не думая попросить, чтобы нас за это отблагодарили. Отец Инны оказался очень богатым человеком, владельцем нескольких предприятий и когда увидел, какой встала с больничной кровати его счастливая, радостная и полностью здоровая, но очень голодная дочь, стразу же схватил меня за руки и стал требовать, чтобы я принял от него деньги за лечение. Кое-как освободив свои руки, я тихо, но строго сказал ему:
— Целитель никогда не должен брать денег с больного за исцеление, папаша. Поэтому извините, но мне нужно идти в другую палату. Не одна только Инночка находится в этих стенах.
Невидимый великан Денис похлопал отца девушки по плечу и весёлым голосом пробасил:
— Вот так-то, папаша. Я твоей дочке отдал почти целый пуд из полутора центнеров боевой массы вовсе не за тем, чтобы навариться. Если ты бизнесмен и у тебя правильный, честный бизнес, то я для тебя не страшен, а вот из всех бандюганов и прочего ворья, мы все деньги до последнего копья выбьем и людям вернём.
Ден первым шагнул к двери, а поскольку никто, кроме меня его не видел, то лица у всех троих людей, находящихся в палате, вытянулись от удивления и отец Инны воскликнул:
— Доктор, если так, то создайте благотворительный фонд и я перечислю в него много денег, очень много! Сколько смогу, чтобы не разорять свой бизнес. Поймите, отдавать их всяким жуликам мне совершенно не хочется. Это бессмысленно!
Усмехнувшись, я ответил:
— Кому именно можно смело доверять деньги, вам скажет ваша дочь, Николай, но сначала ей нужно будет получить новые знания и стать настоящей целительницей. Инна, ты ведь не откажешься теперь от своих слов?
Девушка перестала жевать, торопливо, судорожно проглотила всё, что было у неё во рту и сказала:
— Ни за что на свете, Авраэль. Как только целители вернутся в Приют, я сразу же позвоню им и приеду, куда они скажут.
Что же, я был очень рад, что нашего полку прибыло. Болезни не щадят никого, ни бедных, ни богатых, вот только богатые очень редко снисходят до нужд бедных людей. Возможно, что Николай действительно исключение. Как мы и договорились, Инна оставалась в онкоцентре до третьего числа, когда снова начиналась рабочая неделя. Ну, а мы за первое и второе число вылечили всех больных детей и тихонько убрались из этого лечебного учреждения. Третьего же числа начался массовый исход мамочек и их выздоровевших неизвестно в честь чего детишек. У врачей, которые увидели их совершенно здоровыми, даже тех детей, кто уже был почти мёртв, от этого полезли на лоб глаза. Пресса быстро проведала об этом, но мамочки наотрез отказывались общаться с журналистами. Дело доходило даже до того, что они плевали в телекамеры и иногда кричали:
— Чего вы припёрлись сюда, вороньё проклятое? За очередной сенсацией? Мы вам не были нужны тогда, когда страдали тут вместе со своими детьми, не нужны мы вам и сейчас! Уйдите, оставьте нас в покое наедине с нашей, а не вашей, радостью.
Во дворе онкоцентра, вокруг Лиды и Тани собралось несколько сотен счастливых, радостных женщин, по большей части россиянок, посвежевших и набравшихся сил и здоровья за эти дни. Нет, они не митинговали, а просто разговаривали и обменивались адресами и телефонами. Находилась в этой толпе и мать Инночки, одетая очень скромно и неброско. Лидочка, прижимая к себе улыбающегося Игорька, вдруг сказала:
— Нет, девчонки, вы как хотите, а я, как только вернусь домой, устрою своему Петьке весёлую жизнь. Он же у меня умный мужик, инженер, у него пусть и маленький, но свой бизнес, бытовую технику ремонтирует. Хватит! Он только и знает, что сидеть у телика или с газетой в руках, и бухтеть. То у нас не так делают и с тем справиться не могут. Пусть, зараза, созванивается с Таниным мужем, с другими мужиками, чтобы все вместе собрались и создали в стране такую партию, которая всё в стране поменяет. Наелись мы уже всем тем, что нам дерьмократы, да, коммунисты обещают. Правые, левые, всё одна банда. Целитель наш, Авраэль, он ведь людей и дальше лечить будет и ему за этим делом некогда политикой заниматься. Что же мы, через такой ужас пройдя и получив от него такую помощь и дальше будем ждать от него добра? Нет, девочки, мужиков своих нам нужно обязательно разбудить. Поймите, наши-то мужья все головастые и рукастые мужики, раз смогли денег собрать на лечение своих детей и нас сюда отправить. Те, кто совсем бедные, до Москвы ведь не доехали. Я говорила с Авиком несколько часов назад и он сказал, что на этом ни за что не остановится. Против Бога, говорит, пойду, но людей исцелять буду, только Бог ведь ему и сам помогает. Я же видела, каким бодрым он встал от постели последнего малыша. Это не спроста, он ведь целых четверо суток целительством занимался и я сама видела, скольким детям он свою кровь отдал. Так что же мы теперь, так и будем молчать, словно скотина безответная? Ну, кто со мной согласен, девочки?
Таня поцеловала её в щёку и сказала:
— Девчата, а ведь Лида права. Только нам и самим тоже нужно вместе с мужьями идти в эту чёртову политику, а то в неё одни только болтуны и жулики из-за того, что мы такие инертные. Лезут и нами потом мало того, что командуют и помыкают, так ещё и нас же грабят беспощадно, словно враги какие.
Ей ответил одобрительный гул голосов и я невольно почесал макушку. Честно говоря, как раз о политике я и не думал никогда, как, впрочем, и Мамонт, не говоря уже о Маше и Лике. У нас как-то и без политики своих хлопот хватало. Женщины, между тем, были настроены очень серьёзно и решительно. Они не расходились около часа, обменялись все адресами и телефонами и, как я понял, решили устроить своим мужьям серьёзную взбучку, чтобы побудить их к активным действиям, а ведь они все были провинциалками. Когда они покинули онкоцентр, в котором царила чуть ли не паника, мой призрачный двойник не развеялся бесследно. Мне было очень интересно посмотреть на то, какие действия предпримет Николай Викторович Сотников и ещё несколько господ, дети которых, как и Инночка, лежали в онкоцентре. Он подъехал к онкоцентру через пару часов на чёрном «Мерседесе», в сопровождении джипа с охраной, подождал в холле ещё семерых мужчин и они все вместе направились в большой, роскошный кабинет главврача онкоцентра. Там, за столом уже собралось десятка полтора врачей и все выглядели подавлено и растеряно. Они попросту не понимали, что произошло.
