— Меня вели ангелы.
— …тупая! — взбеленилась вдруг Амалия. — Я что, непонятно обрисовала ситуацию? Или для того, чтобы до тебя дошло, действительно надо швырнуть кого-нибудь в кислоту? Какие, на …, ангелы?!
— Прекратите сквернословить, дама! — брезгливо сморщила носик Лана. — Не на конюшне, право! И довольно нас запугивать, отведите-ка лучше наверх, к нашим. Меньше срок получите.
— В спецблок их! — скомандовала Федоренкова, с ненавистью глядя на девушку. — Наталья Васильевна там?
— Нет, она же гостей принимает, — ответил Марат, деловито выхватывая из рук Ольги Ваню.
— Ладно, обойдемся. Угомоните кто-нибудь эту бабу!
А «баба», то есть Ольга, продолжала обезумевшей кошкой бросаться на Марата, пытаясь забрать у него сына. Один из бандитов метнулся к женщине и размахнулся. Мерзкий, какой-то хрустящий звук удара, крик боли, и Ольга, зажав брызнувший кровью нос, отлетела в сторону.
— Мама! — Вовка бросился было к ней, но потом развернулся и, выкрикивая что-то невразумительное, накинулся на ударившего мать гоблина.
Размазывая по щекам слезы, он молотил кулачками по груди бандита, и Лане казалось, что она слышит грохот барабана. Потому что внутри этих гоминидов было пусто. Ни души, ни сердца — ничего.
— Мне надоел этот цирк! — раздраженно заорала Амалия. — Вы что, с бабами и детьми справиться не можете?!
И гоблины дружно накинулись на пленников. Ни с Ириной, у которой на руках заходилась от плача дочка, ни с захлебывающейся кровью Ольгой, ни с маленьким, пусть и отчаянно брыкавшимся Вовкой проблем у бандитов не возникло.
А вот Лана дала бой. В свое время Матвей обучил ее нескольким приемам самообороны, которые девушка уже не раз применяла на практике. Применила и сейчас. Да, бесполезно, да, их больше и они сильнее, но не идти же покорной овцой?!
Наверное, она смогла бы продержаться чуть дольше, если бы на ногах были, к примеру, удобные твердые кроссовки. Но маленькие изящные ступни тридцать шестого размера, «обутые» лишь в изорванные домашние носки с трогательными цветочками по краю, ощутимого урона соперникам нанести не могли.
Но несколько синяков и царапин пара мерзавцев все же заработала.
В комнату с цистерной Лану притащили последней. И первое, что почувствовала девушка, — многократно усилившийся резкий запах.
Потому что крышка люка в цистерне с кислотой была поднята…
А еще обнаружилась не замеченная в полумраке металлическая лесенка, ведущая к люку. Удобная такая лесенка, устойчивая, с широкими ступеньками, чтобы мертвые тела сподручнее тащить было.
Возле лесенки с видом экскурсовода стояла Амалия Викторовна Федоренкова, нетерпеливо постукивая носком туфельки по полу.
— Наконец-то! — прошипела она, когда основательно избитую девушку швырнули к остальным заложникам, согнанным в угол рядом с цистерной.
Там были все, кроме Вани. Мальчик сломанной куклой висел на плече Марата, похоже, он потерял сознание от боли.
Наверное, так было лучше. Для него.
— Ну что же, дамы и господа! — оживленно заговорила директриса. — Пожалуй, можно начинать. Сейчас мы с вами проведем очень познавательный опыт — растворение тела человека в концентрированной серной кислоте. Правда, тело, увы, находится в бессознательном состоянии, так что дополнительного бонуса в качестве воплей и визга мы не услышим. Но после мальчика в кислоту отправится очаровательная Ланочка, и вот тогда мы сможем насладиться по полной программе. Ирина, насчет своей малышки не волнуйтесь, она проживет дольше всех, поскольку ее тельце растворится быстрее всех, даже в насыщенной вами кислоте.
Ирина пошатнулась и еще крепче прижала к себе уставшую плакать Лизу.
— Мама, она что, сумасшедшая? — растерянно посмотрел на Ольгу Вова. — Что она говорит такое? Человеческое тело, которое будет растворяться, — это что, Ваня? Наш Ваня?!
— Ты не слушай ее, сынок. И не смотри. Закрой глазки.
— Когда, — шепотом начала Лана, но подкативший к горлу ужас мешал говорить, пришлось потратить время на борьбу с этим разбухшим комом, — эти твари займутся мной, будет, скорее всего, очень шумно (Господи, дай мне сил!), и вы сможете помочь своим детям избежать страданий.
— Как? — не сообразила сразу Ольга, но потом зрачки ее расширились, затопив чернотой радужку. — Ты имеешь в виду?..
— Да.
— Эй, не шушукаться там! — прикрикнула Амалия. — Внимательнее надо быть на уроке, дети! — глумливо кривлялась самка гоминида. — Сейчас мой ассистент Марат начнет опыт. Он…
Переполненный предвкушением голос внезапно прервался, мадам Федоренкова пошатнулась и совершенно обезумевшим взором уставилась в противоположную стену. Лицо мгновенно выцвело, губы посинели и затряслись, клацая зубами, она залепетала:
— К-как это? Откуда? Вас же нет! Вы умерли, все! Все!! Все-е-е!!! — Лепет перешел в вой.
— Чего это она? — переглянулись гоблины, не замечая ничего необычного.
А потом…
Из противоположной стены вдруг начали появляться полупрозрачные детские силуэты. Один, второй, третий… Они заполнили уже почти все свободное пространство комнаты, но продолжали выходить.
И молча собираться вокруг директрисы, глядя ей в глаза.
Все больше терявшие разум, побелевшие глаза.
И, когда детей стало так много, что они приблизились к Амалии вплотную, женщина отступила на шаг. Потом еще на шаг. Еще.
Но дети двигались следом. И первым шел Сережа, Лана узнала это изуродованное генетическим сбоем лицо. Рядом с ним плыла по воздуху совсем маленькая, довольно симпатичная девчушка с коротко, почти под ноль остриженными волосами.
Дети молчали. И сжимали кольцо, загоняя свою мучительницу вверх по лестнице. Потому что отступать Амалия Викторовна Федоренкова могла только туда.
И Лане, единственной из присутствующих не остолбеневшей от ужаса, совсем не хотелось ее останавливать.
А потом раздался глухой всплеск и жуткий, рвущий нервы вопль.
Который мгновенно привел в чувство Марата.
— Ну, что застыли, дебилы?! — заорал он. — Кончайте баб!
— Т-т-так они же… — проклацал один из гоблинов, трясущейся рукой указывая на медленно тающие силуэты. — Они же… Амалию…
— Амалия — дура истеричная, туда ей и дорога! Кончайте, говорю, а я пока пацана отправлю вслед за дурой.
Он двинулся к цистерне, но успел сделать только один шаг.
А потом дверь, ведущая в подземный ход, слетела с петель, выбитая мощным ударом, и в комнате сразу стало тесно от множества здоровенных парней в камуфляже.
Через секунду и Марат, и его гоблины валялись мордой в пол, а Лана недоверчиво вглядывалась в бледное лицо Кирилла, подхватившего ее на руки:
— Ты… ты откуда взялся?
— Из лесу, вестимо. Нас вон тот мужичок с ноготок привел.
И только сейчас девушка заметила робко жавшегося в углу мальчика с удивительно красивым, немного скуластым лицом. Очень кого-то напоминавшим лицом.
— Саша?!
Эпилог
— Ну что, ты готов? — Лана повернулась к сидящему рядом мальчику. — Мы приехали. Ты маму хоть чуть-чуть помнишь?
— Совсем чуть-чуть, — смущенно улыбнулся Саша, изо всех сил стараясь спрятать волнение.
Но волнение неугомонным котенком выпрыгивало из глаз, заставляло дрожать руки и нагоняло слезы в глаза.
Большие, немного раскосые карие глаза.
Больше не слепые.
Потому что первое, что сделала Лана, когда весь этот кошмар закончился, — отправила их маленького спасителя на консультацию к лучшим офтальмологам. Потом была операция, проведенная в Германии, три недели мучительного ожидания, наконец мальчику сняли повязку и…
Лана вовсе не считала себя сентиментальной барышней, бурно рыдающей над трогательными святочными рассказами, но в тот день, когда Сашке сняли повязку, наревелась всласть. Именно всласть, потому что это были сладкие слезы радости за храброго мальчишку, которому они все — и Ирина с Лизонькой, и Ольга с мальчиками, и она — были обязаны жизнью.
Ему и Павлу Шуганову.
Саша пришел в себя и не сразу смог понять, где он и что с ним. Тесно, болит голова, чем-то жутко воняет, и все вокруг трясется.
А потом он услышал гогот и все вспомнил. И по щекам заструились горячие ручейки слез. Тряпка, слабак, кретин! Ты смог убежать из страшной западни только для того, чтобы так глупо попасться в лапы каким-то козлам?!
Ага, а если будешь продолжать заливаться соплями и слезами, на этом твое путешествие действительно закончится. Завязывай с истерикой, болван! Приготовься действовать, проверь мышцы.
Мышцы сообщили, что им холодно и они онемели.
И до конца поездки Саша занимался разогревом, по очереди сгибая и разгибая руки. Ехали они довольно долго, а может, мальчику так просто показалось. Но все-таки куда-то наконец приехали.
