Папа Лев XIII, где только мог, оказывал мне всяческие любезности. Так, например, при одном из моих посещений Рима он отметил мою свиту и моих служителей, удостоив их особой аудиенции. На освящение выстроенного мной портала Мецского кафедрального собора он послал в качестве папского легата епископа Коппа и выказал мне особое внимание, дав знать о назначении в ознаменование этого дня, архиепископа Фишера (из Кельна) кардиналом. К 25-летнему юбилею папы (в 1903 году) я передал мои поздравления Льву XIII через особую миссию, во главе которой находился генерал-адъютант барон фон Лоэ, в продолжение многих лет стоявший близко к папе.
Вскоре после этого за несколько месяцев до смерти папы я нанес ему третий и последний по счету визит. Несмотря на свою сильную слабость, 93-летний старик пошел ко мне навстречу, протягивая обе руки. По поводу этого визита, отличавшегося большой сердечностью с обеих сторон, я тогда же сделал себе заметки, недавно снова попавшие мне в руки.
Папа между прочим сказал мне тогда, что он вполне признает и одобряет принципы, которыми я руководствуюсь в управлении страной. Он с интересом следит, прибавил он, за моим правлением и с радостью убедился в том, что я построил свое царствование на твердой христианской основе. Мое управление зиждется на таких высоких религиозных принципах, что он не может сделать ничего иного, как призвать благословение неба на меня, на династию и на германское государство, посылая свое апостольское благословение. Крайне интересными показались мне при этом слова папы о том, что Германия должна стать мечом католической церкви. Я возразил, что Священной Римской империи немецкой нации уже больше не существует и что условия изменились. Но он остался при своем. Папа далее заявил, что должен снова высказать мне горячую благодарность за то, что я неустанно пекусь также и о благе моих католических подданных. Он-де так много слыхал об этом с разных сторон, что считает необходимым сказать мне лично, как благодарны мне за это попечение и он, и германские католики. Он может меня заверить, что мои католические подданные и в хорошие, и в плохие минуты всегда останутся всецело преданными мне. «Они останутся абсолютно и непоколебимо верными», буквально сказал папа.
Я был сердечно рад этому признанию, исходившему из уст такого авторитетного лица, и заметил, что считаю долгом христианского государя заботиться по мере сил о своих подданных без различия вероисповеданий. Я могу заверить, сказал я, что в мое царствование каждый может беспрепятственно исповедовать свою религию и исполнять свои обязанности по отношению к своему церковному главе. Это мой жизненный принцип, от которого я никогда не отступлю.
Поскольку я с самого начала доказал своим католическим подданным, что не намерен посягать на их свободу вероисповедания, в стране вскоре создалось более спокойное настроение, и дурные последствия «культурной борьбы» постепенно исчезали. Однако я не скрывал от себя, что, несмотря на всю вежливость и предупредительность по отношению ко мне, князья церкви, за исключением кардинала Коппа, все же видели во мне еретика. И я должен был считаться с тем, что на католическом юге и западе страны это отношение ко мне никогда не изменится полностью. Мне неоднократно с признательностью говорили о том, что католикам в мое царствование жилось так хорошо, как только они сами могли бы себе пожелать. Однако поведение церкви в вопросах о смешанных браках, как и поведение католического центра в области политики, указывали на то, что под спокойной поверхностью продолжали проявляться тенденции к борьбе с «еретиками».
Тем интенсивнее занимала меня мысль о тесном объединении протестантских церквей сначала в Пруссии, затем в Германии и, наконец, во всей Европе. Чтобы найти путь к этому объединению, я поддерживал очень оживленные сношения с верховным церковным советом, генерал-суперинтендантами и т. д. Эйзенахскую конференцию я горячо приветствовал, с интересом следил за ее ходом. На освящении церкви в Иерусалиме, на котором я собрал всех генерал-суперинтендантов, я имел возможность также приветствовать прибывшие туда депутации из Швеции, Норвегии и т. д. На освящении Берлинского собора наряду с многими другими депутациями была представлена и англиканская церковь в лице епископа Рипонского Бойда Карпентера духовника английской королевы Виктории, известного писателя и проповедника. В каждом отдельном случае я стремился к примирению, сближению и объединению. Однако это не дало никаких положительных результатов. Хотя в Пруссии уния показала себя с наилучшей стороны, в других частях отечества лютеране и реформисты были чужды друг другу. Иные влиятельные особы держались крепко за свои права по отношению к своим церквам и были поэтому не расположены к более тесному объединению церквей всей страны. Таким образом, несмотря на мои старания, германская протестантская церковь долго не могла прийти к объединению и к общему противодействию враждебным ей силам. Только тяжелое положение, в которое церковь попала после политического переворота, привело к церковному объединению. В 1922 году в день Вознесения в дворцовой церкви в Виттенберге, к великой моей радости, произошло торжество в честь основания «Германского евангелического церковного союза».
В первое время своей военной службы в Потсдаме я сильно ощущал дефекты проповедей, часто обсуждавших лишь сухую догматику и отодвигавших на второй план фигуру Христа. В Бонне я познакомился в дальнейшем с Д. Дриандером, который произвел на меня глубокое впечатление, сохранившееся на всю мою жизнь. Его проповедь была свободна от догматизма, личность Христа стояла у него в центре внимания, и «практическое христианство» выдвигалось им на первый план.
Впоследствии я вызвал Дриандера в Берлин и вскоре назначил проповедником в соборе и в моей дворцовой церкви. С тех пор он духовно близкий мне человек, в течение многих лет был моим преданным спутником, духовно поддерживая меня до самого 9 ноября. Мы часто обсуждали между собой церковные дела и подробно беседовали о задачах и будущем протестантской церкви. Гуманные и в то же время полные силы, ясные и проникнутые истинно евангельским духом взгляды Дриандера делали его опорой и красой своей церкви и преданным, искренно привязанным к своему кайзеру соратником его в деле укрепления и преуспеяния церкви. После 9 ноября Дриандер тоже стал подвергаться преследованиям, которые он спокойно переносил. Надежда, вера и упование его короля идут вместе с ним и с евангелической церковью. Церковь должна снова внутренне выпрямить раздавленный народ своим старым догматом: «Наш Бог наша мощная крепость».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
