нового обжига сосуд отливал гладкой блестящей поверхностью. Разумеется, главный «инженер» тут же побежал с ним ко мне. Я смотрел на плод эксперимента с глупой улыбкой. Сразу всплыло полузабытое слово «глазурь». Я ведь знал, слышал об этом. Но в голову самому не пришло. Не вспомнилось. А этот дикарь пытливым своим умом догадался.
Надо это развивать.
— Циль Наукаль, пробуй смешивать песок с различными другими веществами. Возможно, стекло станет другого цвета или еще как-то изменится…
Так, в «Четландии» зародились естественные науки. Перед Лучом разверзлась бесконечность, которую тот с наглостью несведующего решил пройти из конца в конец.
К моему личному огорчению в долгий путь решил отправиться не он один.
— Мне надо идти.
Передо мной стоял Вапачиро: в простом плаще, с копьем в руке и небольшим тюком со всякой всячиной, примостившимся у ноги.
Я опешил.
— Куда надо идти? У тебя какие-то свои дела появились, Серый?
— Нет. Совсем идти. Навсегда, — мой телохранитель уже неплохо освоил четланский, но говорить не любил по-прежнему.
— Но почему? — я даже встал. — Я чем-то обидел тебя?
— Нет. Ты хороший владыка. Я горд, что помог тебе. Но я обещать… обещал только помочь. Помочь в мести. И в трудное время. Сейчас всё хорошо. Я не нужен — мне пора идтить.
— Погоди-погоди! — я не знал, что сказать.
К ужасу своему я осознал, что все эти месяцы воспринимал Серого, как неотъемлемую и естественную реальность. Он всегда рядом, он всегда защитит, на него всегда можно положиться. Чужестранец стал частью моей жизни, которую я даже не замечал порою.
«К хорошему привыкаешь быстро».
А ведь он никогда не обещал, что будет мне служить вечно. Он вообще не обещал служить. Просто вызвался помочь в трудную минуту. Мне вдруг стало мучительно стыдно. Немного было в этом мире людей, на которых я мог опереться в своих делах. И Вапачиро получил от меня взамен меньше всех. Он просто стоял рядом и одним своим существованием гарантировал: никто не ударит меня в спину. Да, и с других сторон тоже.
А это немало.
— Вапачиро… Ты не представляешь, как я не хочу с тобой расставаться. Но я не могу неволить тебя. Как скоро ты собираешься уехать?
— Сейчас.
— Да как же так?! — черная щемящая тоска охватила меня.
— Я покупил лодку. Вещи собраны. Поплыву сейчас.
— Позволь мне отблагодарить тебя за помощь! Что ты хочешь?
— Не надо. Всё есть. Я тебе помог — когда-нибудь ты помогешь мне.
— Конечно! Всегда! В любой день, Вапачиро!
Я все-таки не отпустил его без подарков. Пока с пятеркой золотой охраны мы неспешно шли к пристани, люди Ннаки напихали полный мешок красивых плащей, накидок, добавили хороший нож, маку, кое-что из стекла. Всё это я чуть ли не насильно заставил Серого положить в свою махонькую лодочку.
— И куда ты теперь?
— На север. Помнишь купца-куитлатека? Я помогал ему до твоего. Надо найти. Вернуть долги.
— Как же ты совсем один поплывешь?
— Один — хорошо, — наконец, улыбнулся Серый. — Вокруг тебя всегда много людей. Давит.
Я не удержался и положил левую руку ему на плечо. Вапачиро не удивился и повторил жест. Мы прощались, как равные.
— Помни: здесь ты всегда желанный гость.
Мой бывший телохранитель кивнул. Потом быстро наклонился, ухватившись за борта лодочки, в три шага затолкал ее на глубокую воду, ловко запрыгнул и взялся за весло. Сначала ничего не было видно — скрывала мангра — но вскоре лодочка появилась на фоне изгиба скалы. Она бойко шла под самым берегом, избегая стремнины и удалялась всё дальше на северо-запад. С нашей излучины реку видно очень далеко: Вапачиро стал совсем крохотным — и не разглядеть толком — пока, наконец, черная бусина не скрылась за поворотом русла.
Всё это время я стоял, и меня грызла какая-то странная тоска. Серый прав: слишком много людей меня окружает. Но вот таких, с кем легко и приятно — не больше, чем пальцев на здоровой руке.
Одним пальцем стало меньше.
Пялиться на пустую реку дальше не было смысла. Я уже собрался дать отмашку страже и возвращаться… Но черная точка вновь вернулась на серую пасмурную рябь воды.
Лодка.
Теперь она летела по самой середине реки, поминутно увеличиваясь в размерах. Вскоре, я окончательно убедился: это Вапачиро. Стоит на колене, гребет, как за олимпийское золото. Вот он совсем близко: челюсти крепко сжаты, а в глазах — тревога. Я запаниковал.
— Враги! — заорал он еще в полусотне метров от пристани.
А я уже и сам видел. Вдалеке, из-за поворота Великой-Мезкалы, одна за другой стали выплывать мухи. Жирные, черные — они плыли густой толпой, и конца этому потоку не было видно. Десятки и еще раз десятки лодок. Такими караванами купцы не плавают.
Это идет война.
Конец первой части.
Часть II
Лапы ягуара
Глава 16
Я не уйду
Вот и всё. Я отрешенно смотрел на почерневшую от лодок реку, и обе руки моих безвольно висели. Словно, не одну, а обе разбил паралич. Сил совсем не было. Ни сил, ни воли. Я так старательно косился на юго-запад, что даже не думал о севере. Жил себе, наслаждаясь своей проницательностью… Дебил. Зарвавшийся дурак.
Вапачиро подскочил ко мне и что-то кричал прямо в лицо, а я не слышал, как будто, обмотанный десятью слоями ваты. Обреченность придавила меня. На Излучное двигалась армада: сотни и сотни врагов. И нет никакой возможности им противостоять. Не знаю кто это: злобные пурепеча, загадочные теночки… или еще какое племя. Наверное, прослышали о стекле — хотя, какая разница! Какая разница, из-за чего нас всех сейчас перебьют.
Всё насмарку. Всё, что строил, планировал.
— Как же глупо, — шептал я чуть слышно. — Как всё бессмысленно.
Тихий скулящий голосок в голове нашептывал, что, может быть, обойдется, что вдруг вся эта толпа плывет по своим делам и пройдет мимо. Глупые надежды ребенка в темной комнате, натянувшего одеяло и надеющегося, что так бабайка не сможет его съесть. Зачем плыть мимо, когда можно разграбить лежащее на пути жирное и сытное селение?
Вокруг меня накопилась уже целая толпа взволнованных людей, которые смотрели на меня, ждали приказов, чудесного спасения — а я стоял также недвижимо с безвольно висящими руками.
«Да очнись же ты, император х**в!!!» — заорал в моей голове Змей. Заорал так, что зазвенело в голове. Или это звон от хлесткой пощечины, которую мне залепил Вапачиро?
