– Среди новобранцев тебе делать нечего. Будешь командовать десятком, а там посмотрим. – Капитан развернул коня и ускакал.
– Повезло тебе парень, и дня не служишь, а уже десятник! Ну ладно займемся остальными, тебя учить действительно нечему. – Десятник повернулся к остальным новобранцам и словно забыл о Феро.
Так началась его военная карьера. Через три года он был уже офицером, несмотря даже на свое не дворянское происхождение.
А еще через несколько лет, тлевшая нехотя в приграничье война вспыхнула с новой силой. Феро довелось участвовать в нескольких крупных сражениях. Танское королевство решило серьезно заняться приграничьем. Войска саронцев были разбиты, как всегда, вмешались аустийцы, но и их танцам удалось разбить. Вместе с отступающими частями Феро оборонял Полосун, последний укрепленный замок саронцев в приграничье. Несколько яростных штурмов было отбито, и только после почти годичной осады, когда защитники уже качались от голода, танцам удалось ворваться в замок. Еще сутки бой шел внутри. Отбиваясь сразу от нескольких противников у стен горящей башни, Феро был контужен рухнувшим фрагментом стены. Он потерял сознание, а очнулся, уже в кандалах, в трюме корабля плывущего в Арат. Ему, как многим другим военнопленным, была уготовлена участь раба на аратских верфях.
4
бунтовщик
– Если человека долго и со знанием дела мордовать, то он будет работать так, что это покажется чудом. – Так говорил Гнесий Кирп и не просто говорил, а и претворял этот тезис в жизнь, на своей верфи. Он считал, что рабочие не люди, а грязные, вонючие животные, которые будут работать только из страха перед мучительным наказанием.
Среди купцов и промышленников Арата он славился способностью выбирать в надсмотрщики самых беспощадных и жестоких. Это качество ценилось. Была только одна беда, среди любителей истязаний редко попадались хорошо разбирающиеся в корабельном деле.
В связи с заказом адмиралтейства на верфи требовалась масса рабочих рук. В Арат гнали большие партии пленных с северной границы. Правительство отдавало их на верфи оптом по очень низким казенным ценам. Единственное неудобство было, что товар приходилось брать за глаза. В отличие от обычного рынка, где работника можно было посмотреть, пощупать, расспросить, что он собой представляет, здесь все было проще. Чиновники предлагали просто партию в количестве стольких-то человек, кто они, что собой представляют покупатель мог узнать, только когда их пригонят в город. Конечно, это была покупка кота в мешке, но цена искупала все.
Гнесий тоже приобрел партию военнопленных и сейчас вышел встретить ее к воротам верфи. Он считал важным моментом с самого начала показать всем вновь прибывшим, что он здесь не просто хозяин, а сам господь бог и он властен не только над их телами, но и душами.
Весь из себя напыщенный он стоял в окружении телохранителей и смотрел на приближающуюся вереницу пленников, которых только что выгнали, из пришедшей в речной порт баржи, и теперь под усиленной охраной гнали к купившему их хозяину верфи. Зная привычки Кирпа, несколько горожан, любившие зрелища чужих унижений, стояли чуть в стороне и наблюдали. Среди них затесался и неприметный азиат Чин. Он тоже был наслышан о порядках на этой верфи и решил посмотреть. Правда в отличие от других, его интересовала не очередная придумка Гнесия, а реакция пленников на нее. Польщенный вниманием, и чувствуя, чего от него ждут, Гнесий еще больше надулся от важности. Рядом с ним почтительно стоял нотарий. Он имел при себе плоский деревянный ящик с принадлежностями для письма. Так как Кирп мог распоряжаться своим имуществом только вступив в права, он хотел сделать это перед воротами верфи. Он быстро уладил формальности с офицером командовавшим конвоем, и повернулся к угрюмой кучке понурых, оборванных людей.
– Вы полное дерьмо, что бы вы из себя не представляли в прошлой жизни. Здесь я царь и бог! И приветствовать меня, вы должны распластавшись ниц передо мной. Кто без разрешения подымет глаза, жестоко пожалеет. А сейчас каждый в знак покорности подползет ко мне и облобызает сапог. Давай ты первый.
Рукоятью плети он указал на жилистого черноволосого мужика. Тот как-то заколебался и мгновение помедлил. Это было знакомо. В тот же миг, по знаку Кирпа, трое дюжих надсмотрщиков выволокли из-за ворот странное сооружение, представляющее собой вертикально стоящую на подставке раму, внутри которой был распят человек. С него аккуратно была снята вся кожа, но он был еще жив. Для того, что бы показать это, один из кирповых палачей ткнул окровавленное тело железным прутом, один конец которого был докрасна раскален в огне. Тело дернулось, с искусанных губ сорвался стон.
– Вот, что мы делаем с ослушниками. – Возвестил Гнесий. – Ну!
Чернявый как подкошенный упал в пыль и, извиваясь, словно червяк, торопливо пополз к Кирпу. Он целовал его сапог, пока тот не пнул его им в лицо.
– Довольно, отползай и в барак. Следующий.
Еще один плюхнулся мордой в пыль. Чин сплюнул и уже развернулся, что бы уйти, но тут раздался громкий хрипловатый голос.
– Да вы что мужики! Лизать сапоги этому говнюку – это уж слишком. Подохнем как войны, с улыбкой на губах.
– Кто это тут затявкал? – Гнесий поднял голову и впился взглядом в сбившуюся кучку пленников.
Раздвинув плечом товарищей по несчастью, вперед шагнул воин. Сейчас его нельзя было назвать иначе. Он был истощен, оборван, закован в цепи, но Чин перехватил его взгляд. Это был взгляд солдата идущего в атаку. Отрешенный, готовый к смерти, но все замечающий, на все реагирующий, настроенный на борьбу и победу. Так смотрели воины отборных сотен потрясателя вселенной Тай Куна, бросаясь в бой на глазах у вождя. Сосредоточившись, Чин аккуратно пощупал его ауру и удовлетворенно хмыкнул, пожалуй, олухов этого петуха Гнесия ждет неприятный сюрприз. Да и если приглядеться, парень не так уж и успел ослабнуть в неволе. Просто лохмотья, грязь и осознание, что это раб не дают заметить мощную колону шеи, ширину плеч, выпуклую грудь с могучими плитами мускулов, толстые мышцы пресса, нет, парень отнюдь не ослаб. Неволя сделала его даже сильнее, немного подсушив тело и, накачав злобой, которая и выплеснется сейчас в бешеную энергию схватки. Телохранители и надзиратели Гнесия Кирпа, заменившие уходящих солдат подобрались, готовые броситься задавить бунт в зародыше. Да и офицер, уже уводивший солдат, остановился поглядеть за развитием событий. Гнесий слегка удивился, но обескуражен он не был. Так даже интереснее, он не сомневался, что сможет замучить гордеца так, что у остальных на всю их не очень долгую жизнь отобьет охоту ему перечить. Он дал знак, и его подручные бросились на строптивца.
