Пройдя несколько метров и обогнув клумбу, я, наконец, смог разобрать что один голос принадлежит Леониду Бутурлину, а вторым был…
— Всеволод Скрябин? — внутренне удивился я.
Мне не терпелось узнать, о чем конкретно два члена боярского совета поздним вечером спорят на явно повышенных тонах и я шагнул еще ближе.
Глава 21
— Где Игорь Жуков? — прогрохотал взбешенный Скрябин.
Потоки Ректора неестественно вибрировали даже для его ранга Мастера, а голос срывался на крик. Одного взгляда на Скрябина мне хватило, чтобы понять в каком же глубоком отчаянии он сейчас находится.
— Еще раз повторяю, — повышенным тоном медленно проговорил Бутурлин, — я не могу сказать.
Бутурлин же наоборот был относительно спокоен, хоть и поддерживал общий эмоциональный фон разговора.
— Полагаю, там же, где ты укрывал мальчишку после арены, — гневно процедил Скрябин сквозь зубы и шагнул вперед.
Вся оживленная беседа происходила на центральной аллее особняка Бутурлина рядом с мерно журчащим фонтанчиком из настоящего камня.
— Я никого не укрывал, — отрезал Бутурлин, — что за бред ты вообще несешь? Через пару часов приедет Вельяминов тогда в спокойной обстановке все обсудим.
— В том то и проблема, Лёня, — еще больше распалился Ректор и подошел к Бутурлину чуть ли не вплотную, — что ты скажешь Вельяминову? А?
— Знай свое место сопляк, — со сталью в голосе ответил Бутурлин и брезгливо оттолкнул Скрябина от себя, — для тебя я Леонид Евгеньевич! Я проливал кровь плечом к плечу с твоим отцом пока тебя еще в проекте не было!
— Может ты его и убил, — не подумав бросил Скрябин и тут же поймал на себе гневный взгляд Бутурлина, который не раздумывая соединил внутренние потоки и был уже готов выбросить Скрябина со своего двора силой, но сдержался.
Вид грызущихся между собой бояр услада для моих глаз. Правда, как это использовать в своих целях я еще не придумал, но даже если они разойдутся, так и не рассказав ничего интересного, то хотя бы вечер будет занятным.
Хотя, уже ведь узнал, что Вельяминов приезжает сегодня и только ради этого стоило рисковать.
— Надеюсь, оправдывать перед Вельяминовым свой провал ты будешь так же рьяно, — оскалился Бутурлин, махнул рукой и медленно направился обратно в дом.
— Мы не закончили, Леонид Евгеньевич, — собрался с духом Скрябин и добавил уверенности в голос, — я Ректор, а ты мой подчиненный…
Договорить Скрябин не успел, так как земля под его ногами затряслась, а в воздухе, словно ураган, заклубилась боевая энергия рода Бутурлиных.
Ректор не удержался на ногах из-за локального землетрясения, а металлические ворота за его спиной тут же закрылись с диким грохотом. Еще мгновение и каменная кладка стен с истошным звуком потянулась вбок и замуровала выход.
— Раз так хочешь, Ректор, — с вызовом проговорил развернувшийся обратно Бутурлин, — давай поболтаем. Ты спросил, что я скажу Вельяминову на собрании? Правду и ничего кроме правды. Расскажу о вашей с Жеребцовым профессиональной непригодности и полном провале тупой затеи с дуэлью. Расскажу о том, как ты позволил полумертвому студенту восстановиться на вверенной тебе территории. О твоей личной инициативе создать из поединка шоу, которое обратило на пацана внимание Генерал-Губернатора и всего города. О том, как ты упустил Жукова после этого и панически бегал по острову не зная, что теперь делать. О том, что ты не ректор, а гребанное посмешище! Твой отец лично бы сослал тебя в сибирские шахты, если бы был жив. Такое ничтожество как ты не имеет права даже посещать его могилу! — одним гневным потоком выбросил накопившееся Бутурлин, смотря на сидящего на земле Скрябина как на мусор.
— Так это правда, — безжизненно и спокойно сказал Всеволод Скрябин и поднялся на ноги. Отряхнулся и поднял полные ненависти и обиды глаза, — Жеребцов был прав… ты хочешь мое место…
— Так вы это вместе придумали? — искренне засмеялся Бутурлин, — обосрались и превратили простое дельце в грандиозный провал, который может стоить совету тридцати лет подготовки и решили скинуть все на меня? Вы в своем уме, идиоты? Жаль отцы вас не научили что за свои слова нужно отвечать. А вы дали слово Вельяминову и уж поверьте, он с вас спросит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Просто скажи это, — нервно посмеиваясь тихо сказал Скрябин, — Просто скажи это глядя мне в глаза!
Бутурлин отсмеялся и даже расслабился и без колебаний встретил бушующий в ярости взгляд Ректора и сказал:
— Я хочу стать Ректором.
— Славно, — криво улыбнулся Скрябин, — Все ясно. Вот почему ты ничего не рассказываешь об Игоре Жукове. Потому что ты допросил его и узнал, что его сын силен. Ты помог ему подготовиться к дуэли. Ты лечил его. Ты привел Голицыных. Ты спрятал пацана после и не дал ему умереть. Это все ты… — каждое слово Ректора было пропитано нарастающей яростью и силой.
— Опять вернулись к началу? — усмехнулся Бутурлин, но от вида излучающего жажду крови Скрябина слегка попятился и укрыл себя потоковым доспехом.
Я с придыханием и нескрываемым интересом следил за происходящим, особенно когда ясно увидел образовавшуюся возможность. Что может быть лучше орущих друг на друга бояр? Конечно же убивающие друг друга бояре!
Жаль только, что именно трусливый Скрябин в отчаянии и загнан в угол, а не наоборот. Ведь не смотря на очевидную кульминацию, до которой дошел разговор, я вижу, что Скрябин не станет атаковать. Даже непоколебимой уверенности в своей правоте и незамутненной ненависти к Бутурлину не хватает, чтобы заставить трусливую душонку Ректора сделать шаг.
Что ж. Пожалуй самое время герою беседы немного поучаствовать в разговоре. Долгие годы тренировок научили меня искать возможности в любых мелочах и не бояться пользоваться ими. Некоторые выпадают раз в жизни. И эта была похожа на такую.
Я даже в самых смелых мечтах не мог предположить, что моя десятиминутная вылазка в каморку подарит мне настолько прекрасную возможность сделать свой ход уже сегодня. Да что там сегодня… уже сейчас. От нетерпения все тело трясло, а улыбка не сходила с моего лица. С театральностью у меня всегда было не очень, но мне достаточно убедить всего одного зрителя.
— Ваша светлость, я закончил тренировку, что мне делать дальше? — громко и максимально уважительно выпалил я и вышел на открытое пространство.
Оба боярина с округленными глазами замерли и уставились на меня.
— Я ЗНАЛ! — с нескрываемой радостью вскрикнул Скрябин.
— Ой, простите, — чуть склонив голову и опустив глаза пролепетал я, — я не вовремя?
— Ты что тут делаешь?! — взревел Бутурлин, который все еще никак не мог понять, что происходит.
— Так я же сказал… я закончил… — начал я, но Скрябин не дал закончить фразу.
— Не важно, что ты тут делаешь Марк, — голос Ректора теперь был перевозбужденным от радости, он чуть ли не прыгал, — куда важнее другое. Как это будет объяснять Леонид Евгеньевич?
— Нечего объяснять, — прорычал Бутурлин, не сводя с меня взгляда, — пацан сам пришел! Я не причем!
— Серьезно? — хмыкнул Скрябин и обвел руками мерцающий каменный забор за спиной, — сквозь барьер?
— Как же, ваша светлость, вы ведь сами…
— ЗАТКНИСЬ! — гаркнул он и метнул в меня осколок от фонтана.
Я бы без труда увернулся, потому что у боярина не было намерения убить меня и бросок сделал чисто на эмоциях, но Ректор среагировал быстрее меня и мягко отбил пущенный снаряд своим боевым потоком.
— Полегче с моим свидетелем! — набравшись смелости обвинительно покачал пальцем Скрябин.
— Свидетелем? — опешил Бутурлин.
— Именно, — победоносно ухмыльнулся Скрябин, — на собрании я официально заявлю об измене с твоей стороны. Жеребцов меня поддержит. Куракин тоже, когда узнает, что ты помогал убийце его сына.
— У тебя крыша поехала, Скрябин! — Бутурлин перешел на крик, — от отчаяния хватаешься за несуществующую соломинку! Просто убей пацана!
— Убить? — улыбнулся Ректор, — каждое твое слово только закапывает тебя еще глубже, — хочешь, чтобы завтра вместе с Генерал-Губернатором на остров налетели имперские ищейки?! И ты тоже пацана и пальцем не тронешь!
