Далал занималась своими делами, в пределах дворцового сада Накшидиль можно оставлять одну, тем более рядом ее служанки. Служанок теперь четыре, как и комнат, – постаралась Эсме Султан. Но Эме все равно. Она чувствовала, что погружается в сонную одурь гарема, как в болото, отчаянно пыталась барахтаться, но все время поста и следующего праздника все заняты своими делами, всем не до наложницы, даже добродушной Эсме Султан. И уж конечно, Повели– телю.
– Накшидиль!
Даже страшно скучая, Эме вовсе не желала видеть ту, чей голос услышала. Эта женщина сначала купила ее, как рабыню, потом подала надежду на счастье, потом сама же это счастье разрушила. Эме не стала икбал Повелителя, а оставаться просто гезде – значит годами ждать взгляда султана и тосковать в золотой клетке.
Конечно, она сама виновата, ведь даже бывала в покоях Повелителя, но не сумела его завоевать и удержать его внимание.
Мелькнула мысль попросить Михришах Султан вернуть ее себе. Не к Селиму, нет, теперь Селим для нее табу, но хотя бы служанкой, чтобы не изнывать от безделья, чтобы хоть изредка видеть любимого…
– Султанша…
– Я давно тебя не видела. Права Далал, ты все хорошеешь. Только почему-то Повелителя не вдохновляет твоя красота!
– Я не знаю.
– А я знаю! Мы с тобой договаривались, что ты сделаешь все, чтобы очаровать Повелителя и убедить его выпустить Селима, но ты ничего не сделала! Получаешь подарки, живешь, словно султанша, катаешься верхом и гуляешь…
Эме поняла, что не станет просить Михришах Султан забрать ее обратно, нет, она попросит Эсме Султан отдать ее в школу для девочек, чтобы учить их французскому языку и рукоделию. Ей не нужны никакие служанки и золотые украшения, не нужны богатые подарки, просторные покои и толпа евнухов вокруг.
Девушка уже осознала, что совсем из Стамбула ей не выбраться, но хотя бы здесь нужно пристроиться без вот этой сонной одури и бесконечного ожидания непонятно чего. Слова Михришах Султан разозлили Эме:
– Султанша, я не просила ни покупать меня у алжирского бея, ни обучать, ни тем более дарить Повелителю!
– А я не спрашивала твоего согласия! Ты рабыня, и только.
– Но больше не ваша!
Два взгляда скрестились, словно обнаженные клинки, но Эме не отвела своих глаз, не смутилась. Михришах видела перед собой вполне достойную соперницу, хотя таковой рабыню не считала. Мелькнула мысль, что весьма кстати было бы от синеглазой строптивицы избавиться.
Сама Михришах была строптивой всегда, даже попав в гарем, нрав не укротила, напротив, укротила султана Мустафу. И ей вовсе ни к чему такая же сильная духом красавица рядом. Нужно, чтобы она использовала свою силу и сгинула в небытие.
– Послушай меня. Ты сделаешь то, что я тебе скажу! Ты не смогла вытащить Селима из Клетки, вернее, даже не попыталась это сделать. Теперь у тебя один выход – использовать вот это, – султанша вынула из-за пояса крошечный пузырек из темного стекла.
– Что это?! – ужаснулась Эме, прогоняя страшную догадку.
Мгновенным замешательством девушка заметно ослабила свою позицию, теперь султанша давила на нее во стократ сильней.
– Да, это то, о чем ты думаешь. Это яд. И ты подольешь его в еду султана.
– Нет!
– Да. Это гибельно для тебя, но ты все равно погибнешь, сделаешь или нет.
– Но почему? Это же грех и для вас тоже.
Михришах вдруг застыла, глядя на чаек, вечно кружащих над морем, вздохнула:
– Знаешь, я когда-то тоже была чистой и невинной, но жизнь в гареме научила, что, если не убьешь ты, убьют тебя, а еще хуже – твое дитя. Я научилась наносить удар первой, научилась не жалеть. Только став матерью, ты сможешь понять, что ради своего ребенка, даже если тот взрослый, можно совершить любое преступление. Селим должен был сесть на трон после своего отца! Если бы ты знала, сколько я вытерпела унижений и мук, сколько грехов уже совершила, чтобы Селим стал единственным, сколько потом пережила, когда осталась вдовой. Но Селим снова в беде, и дело не в султане. У Повелителя есть единственный сын, которого теперь могут противопоставить племяннику. А Айше и те, кто ей помогает, придя к власти, не оставят Селима даже в Клетке, поверь. Его убьют. Столько претерпев и столько нагрешив, я не могу допустить, чтобы мой сын погиб из-за промедления. Абдул-Хамид должен умереть раньше, чем сын Айше сделает свой первый шаг. Потом будет поздно.
– Нет, – спокойно ответила Эме.
– Нет?
– Нет. Я не убью султана. Даже ради шехзаде не убью.
Михришах Султан убрала пузырек в рукав и вдруг неприятно рассмеялась:
– Я проверяла тебя. Здесь розовая вода, а не яд. Я не настолько безумна, чтобы убивать того, кто оставил в живых моего сына, но теперь знаю, что ты ради Селима пожертвовать собой не согласна.
Эме хотелось крикнуть, что это ложь! Губы Михришах Султан произносили одно, а глаза говорили совсем другое. Это не проверка, просто султанша слишком умна, чтобы не оставить себе путей к отступлению. Но и Эме больше не верила ничему…
– Султанша, я не знаю, зачем вы проверяли меня, но прошу больше этого не делать.
Это были пустые слова. Обе прекрасно понимали, что теперь враги и кто победит, еще неизвестно.
– С вашего позволения, султанша…
Михришах Султан задумчиво смотрела вслед девушке.
Она сказала Накшидиль правду – это действительно была проверка и в пузырьке розовая вода. Умная султанша не могла рисковать и сразу принести яд, это опасно. Даже если бы Накшидиль согласилась, где гарантия, что она не понесет пузырек прямо к султану или Махмуд-бею? А вот если бы согласилась и подлила в еду Повелителя содержимое пузырька, даже будучи пойманной, не пострадала бы, зато стала союзницей и исполнительницей замыслов Михришах Султан.
Султанша вздохнула: не удалось. Девочка то ли глупа, то ли слишком честна. Такие в гареме долго не задерживаются, какими бы красивыми ни были.
Эме вернулась с прогулки совершенно разбитой, Далал даже забеспокоилась. Пришлось отговориться головной болью и попросить приготовить хамам. Всегда выручавший и очищавший хамам на сей раз был бесполезен, да и как можно водой смыть тяжелые мысли? Разве что водой Босфора? Рано легла спать, но сон не шел. Она не поверила, что это проверка, к чему султанше ее проверять?
Эме лежала, не в силах не только сомкнуть глаза, но и о чем-то связно думать. Но сквозь мешанину обрывочных мыслей пробивалась одна: если не она, то Михришах Султан найдет кого-то другого. Жизнь султана в опасности. Следующим султаном станет Селим.
И Михришах Султан, и сам Селим, и даже она этого ждут. Неизвестно, примет ли ее Селим, ведь не станешь же кричать на весь Стамбул, что осталась девственницей?!
