— Зачем ты тут?! Что ты хотела сказать наедине? — не выдерживаю я.
— Я хотела просто тебя предостеречь.
— От чего же? От того, чтобы она не обокрала меня, пока я сплю в своей тёплой кроватке?!
Представления о тёплой кроватке заставляют меня представить там же Луизу.
— Адам…
— Ты заявляешь мне, что я настолько глуп, настолько слеп, что дал бы какой-нибудь вертихвостке обкрутить себя вокруг пальца, как только она повиляет передо мной своими прелестями?
— Нет. Аманда сказала, что…
— Так, Аманда… — заинтригованно, но нисколько не удивленно поворачиваюсь я к ней. — Вот кто тебя надоумил! Вот кто подкинул эту идею!
— Она моя подруга. Естественно, Аманда поделилась со мной.
Я раздраженно фыркаю, чувствуя накатывающую волну злости. Моя сестра слишком много на себя берет, и это начинает меня подбешивать.
— Начну с того, — оживляюсь я, когда алкоголь в теле подкрадывается ближе к голове, — что я не люблю, когда мне пытаются навязать непрошенные советы. Ты это знаешь прекрасно, как и то, что я на пушечный выстрел не подпускаю к себе незнакомых людей.
— Ты недооцениваешь возможности слабого пола, — кивает она мне.
— Луиза не такой человек, и я в этом уверен! Ты даже не знаешь, какая она!
Это вылетает неосознанно. Я говорю и через секунду осознаю значимость своих слов. Это понимает и Элис.
— Выходит, Аманда была права, — разочарованно выдыхает она. — Мы не глупцы, Адам. Даже слепой бы заметил, как ты пялишься на неё.
Моя растерянность является для Элис подтверждением своих догадок.
— Черт! — нервно зарываюсь я рукой в волосах. Вся моя сдержанность, за которую я хватался, испаряется. И именно в эту секунду я прикидываю в голове, а возможно, признаю все, что чувствую.
— Ты понимаешь, что происходит? Она ведь прислуга! — бросает Элис, словно на её губы налипло что-то мерзкое.
— Ты переживаешь за то, что она не из нашего круга, или всё же из-за того, что не ты на её месте?
Элис мгновенно меняется, превращаясь в холодную статую.
— Что ты такое несёшь? — растерянно бубнит она, подходя ближе ко мне.
Я чувствую аромат её дорогого парфюма. Он другой и отличается от запаха Луизы — легкого, с нотками апельсина.
— Ты думала, я слеп и не замечаю очевидного? Так обломись!
— Адам, я…
— Что же теперь? Столько всего ты сказала против Луизы, но, услышав про себя, не можешь и слова вымолвить? Тогда я скажу тебе! — уже грубо бубню я под действием алкоголя. — Я не хочу тебя! Я не чувствую к тебе ничего! Меня к тебе не влечёт!
Вот теперь разочарованное лицо Элис превращается в нечто иное. Оно искажается смесью злости и обиды, вытягивая губы с бежевым оттенком дорогой помады в омерзительные линии.
— А ее?
— Что?
— Её ты хочешь? Девушку из среднего класса? Из тех, кто обычно обслуживает нас? Кто чистит за нами полы, кто подаёт нам выпивку? К ней тебя влечёт?!
— Это уже не твоё дело, — довольно слежу я за ней, прикидывая, что ещё кружится в этой белой голове.
Возможно, мне совсем не стоило поднимать эту тему и обнажать истину, что Элис так пыталась скрыть. Но она уже давно выплывала наружу, с каждым разом все ярче раскрывая намерения подруги моего детства.
Элис задела меня за живое, и сама вытащила на свет моих демонов. Ей не стоило дразнить и тянуть за тонкие струны.
— Мне надо знать… — словно умоляя, бросает она, напрягшись телом.
— Уходи, Элис! Я не хочу ссориться. Всё, что у меня происходит, даже если это касается моей домработницы, тебя не должно волновать.
— Адам…
— Уйди! — бросаю я ей словно из последних сил.
— Скажи мне!
— Да! Я хочу её, черт возьми! Хочу трахать её! Хочу целовать её! Хочу иметь её так, как мне вздумается. Ты довольна?!
Я делаю глубокий вдох и прерывисто выдыхаю, впившись взглядом в два поражённых, но не удивленных голубых глаза.
— Вполне! — дрожащими губами бросает она мне.
— И я повторяю в последний раз: Тебе. Пора. Уходить.
Она мгновенно разворачивается, хватает свой красный клатч, лежащий на моей кровати, и выбегает из комнаты, громко цокая каблуками. Я же остаюсь на месте, не чувствуя ни капли жалости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Знаю, что очень сильно задел Элис. Знаю, что скоро придётся извиняться перед ней, и требовать мира.
Возможно, я эгоист, грубиян, но ведь это лучше, чем притворяться и пудрить ей мозги, ради мимолетной тени старой дружбы и разового перепихона. А ведь это единственное, что я мог бы ей дать.
Элис мой друг. Друг с самых малых лет. Её знает семья и она была практически её членом. Поэтому я никогда не смог бы поступить с ней так.
Я выбрал меньшее из двух зол.
Глубоко за полночь я провожаю оставшихся ребят за дверь, снова поясняя Мэтису, почему так быстро исчезла Элис. Чарли хмуро и задумчиво послушал мои слова о каком-то срочном звонке её подруги, но, как мне показалось, не поверил этому. Напротив, думаю, он все понял.
Раздаётся звук захлопывающейся двери, и я облегченно выдыхаю.
Наконец-то тишина.
Теперь я даю своим мыслям полную свободу, позволяя разлететься в любом направлении, но ни капли не удивляюсь, когда вспоминаю Луизу.
Спустя полчаса, прежде чем лечь спать, я стою в своей комнате с телефоном в руках, собираясь ей позвонить. Я понятия не имею, что говорить. Да и вообще, поднимет ли она трубку? Думаю, нет. Я колеблюсь пару минут и набираю. Телефон оказывается отключен, и я швыряю мобильник на комод.
Возможно, это и к лучшему. Поговорим с ней завтра.
*****
Резкий звон раздаётся над правым ухом, басом разнося ужасную боль в висках. Я недовольно морщусь от неожиданного пробуждения, мысленно ругаясь, что снова не отключил будильник на выходные.
Это и есть добрый воскресный день? Бывало и лучше.
С третьей попытки я все же раскрываю глаза и ложусь на спину, в упор уставившись на потолок. Я нахожу в себе силы встать с тёплой постели и иду в ванную. Прохладный душ, дважды почищенные зубы и вроде я снова должен быть «как огурчик». Если бы. Вчерашняя мини тусовка не прошла без изменений для моего организма. Выпитый алкоголь дал о себе знать поздно ночью и, похоже, напоминает сейчас.
Я перевожу хмурый взгляд на серый мокрый город, окутанный густым туманом и чувствую, как боль в висках начинает только увеличиваться.
Единственное мое желание сейчас, кроме как обезболивающего — это кофе и объятия соблазнительной красотки, которая его мне и приготовит. На часах почти десять утра, а это значит, что оба пункта я выполню в течение ближайших десяти минут. Поэтому довольный, хоть и слегка потрёпанный после вчерашней выпивки, я топаю в сторону кухни.
На утро у меня не намечается никаких важных планов, а значит, времени для развлечения у меня предостаточно. Поэтому, когда я захожу на кухню, заранее продумав каждое свое следующее действие, я не сразу соображаю, что она оказывается пустой. Нет ни самой Луизы, ни готовящегося утреннего, такого нужного мне сейчас, кофе. Кухня оказывается полностью безжизненной.
И где она?
К моему огромному разочарованию, её нет и в других комнатах квартиры. Подсобная, где она обычно хранит свои вещи, тоже оказывается пустой. На полке нет ни её сменной обуви, что она оставляет на «всякий пожарный», ни зонта.
Какого черта?!
И, прежде чем я успеваю что-нибудь сообразить и громко выругаться на всю кухню от недоумения и злости на эту чертовку, в коридоре, рядом с входной дверью, раздаётся громкий хлопок. Я резко трогаюсь с места и иду на встречу той, что посмела опоздать, и спустить и так опущенное настроение. Я должен знать какого черта её нет на рабочем месте!
Луиза заходит в гостиную мне навстречу и резко останавливается, когда замечает меня перед собой. Я собирался потребовать с неё объяснений и отчитать за то, что мои желания, описанные выше, не были исполнены, но вместо этого я просто замираю на месте, тупо уставившись на неё, всю промокшую и запыхавшуюся от пробежки под проливным дождем.
