Волосы Волка были заплетены в высокую, очень сложную прическу с множеством косичек, которые крепились между собой шпильками и заколками. Представляю, как у него зудела и чесалась под этой всей красотой кожа головы с непривычки. Когда последний раз капитан посещал бал благородных? Наверное, давненько.
Капитан ничего не ответил и запрыгнул в фургон, резко задернув за собой полог.
— Даезаэль, это ты там сверху копаешься? — негромко окликнул тролль.
— Я. — Голос у целителя был донельзя злым. — Этот… Персик напился, а средство от алкогольного отравления у меня где-то в сумке спрятано. Не могу найти. Я же вообще не думал, что оно нам когда-нибудь пригодится. Кто ж знал, что он такой дурак. То есть я, конечно, знал, но не думал, что все настолько плохо.
Эльф скользнул вниз юркой черной ящерицей.
— На, мучитель, пей.
— Я не буду, мне плохо, — с трудом выдавил из себя страдающий гном.
— Первый раз всегда так, — посочувствовал тролль, приподнимая Персику голову и насильно открывая ему рот. — Потом будет легче.
— Я больше никогда…
— Все так говорят, пей давай, полегчает. Эльфы знатоки в выпивке, и им никогда после нее плохо не бывает.
— Потому что обычный эльф во много раз умнее самого умного человека, — объяснил Даезаэль. — И знает свою норму.
— Заливай больше, — отмахнулся тролль. — Что, я с вами, эльфами, не служил? Да вы пьете так, что с вами никто не сравнится. А потом пару капелек этого вашего снадобья — и как огурчики. Помнится, мы даже как-то одному ушастому морду набили, чтобы не выделялся из коллектива своей слишком жизнерадостной харей. Ты, Персик, полежи пока тут, тебе на свежем воздухе будет легче.
— Если он себе нерв какой-нибудь застудит на холодной земле, я его лечить не буду, — предупредил Даезаэль, отправляясь спать.
— Надо бы одеяло принести, что ли, — озабоченно проговорил тролль. Он ухаживал за перепившим гномом с грубоватой заботливостью старшего брата, что необыкновенно ему шло.
Я было собралась идти за одеялом, но не пришлось. Метко брошенное капитаном с задника фургона, оно угодило троллю по голове.
— Спасибо, Ярик, — не растерялся тот.
Мне Волк протянул деревянный гребешок, которым обычно расчесывал волосы:
— Расплетай.
— Э, да ты никак перезлился уже? — обрадовался тролль, заматывая не сопротивляющегося гнома в одеяло. Голова Персиваля моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.
— Да, — жизнерадостно сказал капитан. — Мила, кстати, сегодня не забудь почистить от сажи все наши котелки и чайники, да так, чтобы блестели. А ты, Драниш, спроси у местного травника, что сейчас полезного растет или цветет, и собери нам цветочков-корешков. А то у Даезаэля быстро запасы заканчиваются.
— Перезлился он, как же, — пробурчал тролль. — Я что, дурак — себя на посмешище выставлять перед всем замком, ковыряясь в земле в поисках корешков?
— Почему дурак? — безмятежно улыбнулся капитан. — Ты будешь делать крайне полезное для всех нас дело. Тебе же первому ранозаживляющие смеси и понадобятся, если что-то случится. Мила, почему ты стоишь?
Первые лучи солнца придавали розоватый оттенок выгоревшим волосам капитана, бросая блики на темные отросшие корни. Он молчал, думая о чем-то своем и сложив руки на коленях. Даже не вздрагивал, когда я случайно дергала или сильно тянула за какую-то прядь. Замковый парикмахер постарался на славу, создавая шедевр аристократической моды. Сложное сооружение на голове не развалилось во время бала, но вот привести волосы в порядок было куда сложнее, чем их заплести.
Вокруг просыпался хозяйственный двор. Негромко ругались на лезущую под ноги живность хозяйки, вышедшие доить коров. Звонко поприветствовал утро петух, и на другом конце деревеньки тут же ревниво отозвался другой. Перекрикивались, сменяя посты, стражники; вскоре отстоявшие на посту с внешней стены поспешили по домам.
Бесшумно опустился подъемный мост, выпуская тролля. Вслед ему неслись проклятия разбуженного травника, который жил в небольшом домике на окраине деревеньки.
Вскоре из трубы пекарни завился дымок. Я уже знала, что старый Сыч встает рано утром и обязательно завтракает свежими булочками. Почему такие же булочки ему не могли испечь в кухне замка, для меня оставалось загадкой, но то обстоятельство, что его сдобу предпочитает сам старый хозяин, давало моему знакомому пекарю повод отпускать многочисленные шуточки над коллегой из замка.
— Вам заплести волосы в косу? — спросила я, наконец-то справившись со сложной прической. Гребешок теперь скользил по длинным, ниже пояса, густым прядям, нигде не застревая, и мне казалось, что я могу заниматься этим вечность.
— Нет, спасибо, — холодно отозвался капитан. Он стянул через голову рубашку, небрежно бросил ее на пол и пошел к колодцу, где долго обливался ледяной водой, фыркая и выплевывая мокрые пряди, которые так и норовили залезть в рот. Он с таким остервенением драил себя кусочком мыла, что можно было подумать, что этой ночью он вляпался во что-то очень грязное, а не побывал на балу.
К тому моменту как он вернулся, я уже разожгла костер — веток для него запасливый тролль натаскал у крестьян еще вечером. Капитан принял кружку с горячим чаем как должное, даже не поблагодарив. Эта его уверенность в том, что за ним все должны ухаживать, меня злила, но я понимала, что тут ничего не поделаешь — рядом с Ярославом всегда была Тиса, угадывающая любое его желание.
— Я вашу рубашку стирать не буду, — на всякий случай предупредила я.
— А я и не просил, — неприязненно отозвался Волк. — Или ты думаешь, что после грозовой ночи тебе позволены какие-то вольности в отношениях со мной?
— Нет, — спокойно ответила я, понимая, что раздражаться на капитана так же бесполезно, как и на погоду. — В общем-то и не хотелось.
— Очень рад. Мне и одной простолюдинки на шее хватает.
— Вы жестоки, Ярослав, — не стерпела я. — Тиса вас искренне любит, и кто у кого на шее, это еще вопрос. Кажется, не вы ее рубашки грязные стираете.
Он уставился на меня ледяным взглядом серебристо-серых глаз, то ли забыв, что он на меня не действует, то ли решив испробовать его силу на мне еще раз, в надежде на то, что вот наконец-то я не выдержу и упаду ниц.
Я нагло, с прищуром, посмотрела на Волка и медленно усмехнулась.
— Что ж, — сказал он вдруг с кривой ухмылкой, — можешь поблагодарить своего друга Чистомира. Он тебя хорошо выдрессировал.
— Он этим не занимался, — резко ответила я. — Мирик, в отличие от некоторых здесь сидящих, никогда не воспринимал людей ниже себя по положению, как тех, кого нужно дрессировать.
— Ну и дурак, — равнодушно сказал капитан. — Только так можно добиться полного подчинения. Вот я с вами всеми этого не проделал, и что теперь? Передо мной сидит подчиненная, которая мне хамит, не думая о последствиях.
— Я вам уже напоминала, Ярослав, — я подчеркнула, что обращаюсь к нему по имени, а не по званию, — что в мирное время, не выполняя прямых обязанностей, мы все здесь равны. Так что не нужно мне намекать на последствия.
Капитан выплеснул остатки чая в костер и ушел в фургон — с мокрыми спутанными волосами, небрежно закрученными в узел. Я осознала, что впервые за все время нашего путешествия увидела Волка полуобнаженным; переодевался он, в отличие от остальных, очень скрытно. На его мускулистой спине виднелись многочисленные тонкие белесые шрамы, которые не скрывала даже татуировка Дома, изображающая бегущего волка.
К тому моменту как все проснулись, я уже сварила необыкновенно ароматную рисовую кашу с сушеными яблоками. Несмотря на то что я плотно позавтракала в пекарне, каша пахла так аппетитно, что я решила поесть еще раз.
Капитан первый вышел из фургона и принюхался. Лицо его скривилось от отвращения.
— Что это? — брезгливо спросил он, указывая на котелок, как будто я там сварила засушенных пауков.
На всякий случай я приподняла крышку и заглянула внутрь — может быть, въедливый и противный Волк заметил, что туда влетела какая-то мошка, когда я отвернулась.
Нет, каша радовала белыми, разваренными крупинками и коричневыми боками кусочков яблок, никакого мусора я не увидела.
— Рисовая каша, — ответила я удивленно. — С яблоками, сахаром и корицей. А что тут такого?
— Я это есть не буду, — заявил Ярослав.
— Ну и не надо, — пожала я плечами. — И кривиться так тоже не надо. Каша как каша.
— Где ты взяла рис? — спросила Тиса, жадно принюхиваясь.
— Купила. У нас же его в припасах почему-то не было.
— Не было потому, что капитан терпеть не может рис и никогда его не ест, — объяснила Тиса.
— Так пусть и не ест. — Я совершенно не видела в этом проблемы. — Другим больше достанется. Ты ведь ешь рис?
