Собрание зашумело. Послышались возгласы: «нелепость», «вздор» и «чепуха». Затем снова заговорил полковник:
– Ваше сиятельство, пессимизм – плохой советчик! Позвольте поблагодарить вас за сотрудничество.
* * *
28 июня 1914 года Австрия объявила войну Сербии. Спустя месяц Германия – России.
Не в силах больше ждать, Картер поехал к графу в Каир. Мысли Карнарвона были далеко, но Картер смог уговорить его поехать к Масперо. При мысли о раскопках граф воспрял. Долина царей выглядела куда приятнее, чем поля сражений, где юноши из разных европейских стран калечили друг друга из-за тщеславия и глупости слепых политиков!
Масперо был ужасно бледен.
– Я болен, господа. Меня излечит Франция. Вот уж не думал, Картер, что мы с вами свидимся. Завтра меня здесь уже не будет. Я покидаю этот кабинет, Управление и Египет!
– Нам будет вас недоставать! – взволнованно произнес граф. – Успеете ли вы перед отъездом заключить со мной договор на ведение раскопок?
Масперо сел за письменный стол.
– За четырнадцать лет, что я провел в Египте, мне удалось покончить с соперничеством между английскими и французскими египтологами. Разве я не могу увенчать это последним документом, который составлю на начальственном посту? Пожалуйста!
Он взял листок бумаги и набросал текст договора. Графу предоставлялось право по своему усмотрению и под научным руководством Картера исследовать Долину царей в течение ближайших десяти лет. В случае обнаружения нетронутых царских гробниц их содержимое считалось собственностью государства. Однако граф имел право оставить себе находки, которые возместили бы ему затраты на ведение раскопок.
* * *
Вечером тринадцатого августа к графу ворвался разгоряченный Картер. Он уже составил план работ в Долине. Ему требовались триста человек, чтобы очистить выбранные участки от вековых завалов песка и щебня.
Граф внимательно изучил план и вздохнул.
– Поздно, Говард.
Тот побелел как мел:
– Почему? Мы ведь еще не начали!
– Беда пришла, друг мой. В войну вступила Великобритания.
44
По совету Китченера граф поспешил вернуться в Англию, чтобы устроить в родовом замке полевой госпиталь. Дома он обнаружил, что от него зависят жизни двухсот пятидесяти трех человек. Он должен был помочь им пережить войну. Леди Альмина обрадовалась возвращению супруга, но тревожилась, что домочадцам и солдатам не хватит продовольствия. Карнарвон велел не убирать с полей картофель, не продавать пшеницу и распахать пастбища. Он сам составил рацион питания и пригрозил изгнать из поместья всякого, кто будет заподозрен в воровстве.
Когда стали прибывать первые эшелоны с ранеными, в Хайклере уже было все готово. Иногда граф вспоминал о Египте, о безумной мечте Картера, разбитой мировой войной, и о вновь ускользнувшей Долине, однако гнал тоскливые раздумья прочь.
К замку подъехало такси.
– Это безумие, милый! Не уезжайте! – плакала Альмина.
– Это мой долг!
– Вы не подходите ни по здоровью, ни по возрасту! Вас все равно не запишут в действующую армию!
– Я еду в министерство. Генерал Максвелл обещал взять меня с собой на фронт связным. Там пригодится мое знание французского!
– А как же дети? Вы о них забыли?
– Ни на единую минуту! Ведь они не простят мне, если я струшу!
Граф поцеловал жену и сел в автомобиль.
Неподалеку от Лондона его скрутила боль. Скрипя зубами, он велел шоферу поворачивать. Леди Альмина уложила его в постель. Граф решил переждать приступ и снова двинуться на фронт.
Однако через неделю приступ повторился с новой силой. Раненых уже эвакуировали, поэтому в замке не было врачей. Альмина поняла, что у мужа аппендицит. Она выпросила у властей автомобиль и с помощью прислуги отвезла мужа в Лондон. В больнице Карнарвону поставили диагноз – перитонит. Граф был без сознания. Его повезли в операционную.
– Не могу обещать, что ваш муж выживет, – признался врач.
* * *
– Говард Картер?
– Так точно.
Офицер с неудовольствием отметил горделивые нотки в голосе мужчины в блейзере и фланелевых брюках, который походил на чудаковатого аристократа.
– К строевой службе вы уже не годны, но можете послужить Родине иначе.
– Слушаюсь!
– Будете состоять в ведомстве министерства иностранных дел.
– Как угодно.
– Солдаты так не отвечают!
– Я археолог.
Офицер сделал пометку: «Характер независимый со склонностью к неповиновению. Присматривать!»
* * *
Восемнадцатого декабря 1914 года Англия объявила о том, что Египет выходит из состава Османской империи, союзницы Германии, и подпадает под Британский протекторат. Хедива Аббаса II Хильми, сторонника независимости, сместили, а на его место поставили Хусейна, который, несмотря на громкий титул султана, полностью подчинялся английскому консулу. Каир должен был стать важным стратегическим центром, следовательно, на плечи народа ложились все тяготы военного времени. В стране готовились ввести чрезвычайное положение.
Картера вызвали к половине девятого утра, но он пришел только после одиннадцати. Офицер был в гневе:
– Это недопустимо, мистер Картер! Вы не выполнили ни одного задания, да еще и опоздали!
– Эти задания бессмысленны.
– Да как вы смеете!
– Их раздают чиновники, которые понятия не имеют о действительном положении дел в стране.
– Не обсуждать приказы!
– Эти приказы неверны. Я буду делать только то, что сочту нужным.
– Отставить, Картер! Вы уволены!
* * *
Сражения шли уже несколько месяцев, а победителя в войне не предвиделось. В Европе ее называли «окопной» – солдаты гибли не в бою, а от болезней и лишений. Турки закрыли проливы.
Картер вернулся в Луксор, к Раифе и гробницам. Раскопки больше не велись – археологов забрали в армию.
Картер подолгу пропадал в Долине. Теперь она принадлежала ему, но он не мог копать в одиночку. Говард был в отчаянии. В отсутствие графа он чувствовал себя опустошенным. Картера словно преследовал злой рок – теперь, когда он мог вкусить столь долгожданный плод, его снова отобрали!
Предрекали, что война продлится лет десять, а то и больше, что Египет наводнят турки и немцы, статуи снесут, а в гробницах будут хранить боеприпасы.
Как-то прохладным декабрьским утром Картеру пришла в голову нелепая мысль прекратить занятия археологией. Он решил написать графу длинное письмо о том, что Долина навсегда им отказала. Сердце мучительно сжалось.
Говард в тысячный раз вошел в огромную гробницу Сети I и залюбовался изображениями ритуальных сцен и эзотерическими текстами на стенах. Его приветствовали боги и богини и, по мере того как он читал иероглифы, словно произносили увековеченные в камне заклинания. Не сознавая того, Картер будто сам превратился в солнце, уходящее в мир иной, за горизонт, и стал вникать в таинства, описанные на стенах потайных комнат, с надеждой обрести вечную жизнь. Умирающее светило следовало по двенадцати областям, где царили сумрак, змей, замысливший погубить свет, и другие чудовища. Путнику предстояло миновать врата и преодолеть глубокий колодец, откуда поднималась первобытная сила. На стенах были начертаны «Книга дня», «Книга ночи» и заклинания, которые полагалось произносить при совершении ритуала отверзания уст.
