Яйцо на их глазах нырнуло в лужу. От этого звука Гаврила судорожно сглотнул. Он воевал на Востоке и там научился терпеть жажду, но одно терпеть ее в пустыне, а другое — среди потоков воды, низвергающихся с небес. Эта вода не тушила пламя, бушевавшее в нем, а напротив разжигала его.
— Вон ведь сколько ее, — шершавым языком сказал Гаврила, извиняясь за слабость. Ему показалось, что еще немного и вместе со словами из его горла начнут вырываться клубы дыма и языки пламени.
— Это еще не все.. — зло отозвался Избор. — Еще столько же у меня в сапогах…
— Еще немного и я попрошу у тебя один…
— Зачем?
— Отхлебнуть… — мрачно сказал Гаврила. — Ты ведь даже не представляешь, как пить хочется…
— Из сапога?
— Да хоть их болота!
— Ну, из болота еще куда ни шло…
Хазарин выругался.
— Да. Устроил нам Картага…
— Ну да и мы в долгу не остались, вроде…
Исин кивнул.
— Не остались, а только у него сейчас не в еде не в питье отказу нет…
— У него еще кое-чего нет. — Напомнил Избор. — Руки и талисмана. И другой вопрос, чего у него еще не будет, когда до него остроголовые доберутся и спросят куда он талисман подевал…
Исин рассмеялся, а Гаврила прохрипел.
— Утешил…
Дорога, спустившись с одного холма, вывела их к подножью другого. Они намеривались остановиться и перевести дух, но яйцо никого не спросясь двинулось вверх и люди вздохнув, отправились следом. Забираться вверх оказалось сложнее, чем просто идти. Когда, скользя и поминутно падая в грязь, Избор с Исином добрались до середины холма, Гаврила не сдержался и хрипло расхохотался.
— Что смешного? — спросил Избор, подозрительно глядя на богатыря. Тот был неестественно чист, а с него самого грязь стекала с него ручьями и даже падала комьями.
— На тебя смотрю да радуюсь…
Избор посмотрел на Исина. Потом на оставшуюся половину холма. На первый взгляд она была ни чуть не меньше и не чище чем пройденная.
— Чему тут радоваться? В грязи по уши, сухой нитки нет…
— Вот-вот… Помнишь, ты говорил, что со мной не разбогатеешь?
— Ну говорил.
Довольный передышкой, Исин прислушивался к разговору друзей.
— Ну, так вот сейчас ты по настоящему богатый человек! Еще у подножья холма у тебя был только халат, то теперь ты — землевладелец. Вон сколько сразу земли приобрел.
Против воли Избор рассмеялся и пошел вперед. Словно поняв, что ему не остановить людей дождь утих. Это произошло так быстро, словно кто-то из Богов мечом обрезал струи дождя навсегда пришившие тучи к земле. Когда они добирались до вершины, тучи начали таять, и из них показалось подножье холма с грудой камней у подошвы. Над ними висело белое облако, сделанное из чего-то более плотного, чем водяной пар.
— Дым! — сказал Исин. Рука его дернулась к спине, но остановилась.
— Точно! — подтвердил Гаврила. — Кто-то непогоду перетерпливает.
В камнях не скучали. До них донесся смех. Те, кто сидел там, не старались скрыть своего присутствия, и ни у кого из них не возникло подозрения, что в камнях засада. Смех отзвучал и его сменил какой-то писк. Пока они решали что делать, заходящее солнце прорвало завесу туч и осветило камни.
Исин потянул воздух.
— Мясо жарят…
После дикого чеснока есть хотелось так, словно они и не ели его вовсе.
— Двух из нас там точно накормят.
Из-под Изборовй ноги шарахнулось путеводное яйцо. Оно вывернулось из-под самого каблука, но воевода не удержался на скользкой глине и покатился вниз. Размокшая глина продавливалась сквозь пальцы, не давая ни за что зацепиться, и ему пришлось прокатиться по всему склону. К подножью холма он добрался комком грязных тряпок.
Исин смеялся, хотя вряд ли был чище. Далеко внизу Избор поднялся и брезгливо разводя руками стал ощупывать себя. Даже с вершины было видно, что за этот спуск ему не пришлось заплатить ни ушибами, ни сломанными костями. Гаврила, на мгновение забыв о жажде, расхохотался.
— Помогите! Помогите! — откликнулось эхо.
Голос был так тонок и слаб, что мог принадлежать только кому-то слабому и беззащитному. Гаврила поперхнулся смехом и замер.
— Помогите! Ради Светлых богов! Помогите!
Избор внизу, забыв о грязи, заорал в ответ.
— Держись, кто бы ты ни был! Держись. Мы рядом.
Хазарин гигантскими прыжками полетел вниз, опережая на бегу Гаврилу. Они уже поняли, что крик донеся от камней.
— Ради всего святого! — прокричал кто-то.
Голос рвал сердце Гаврилы на куски, истекавшие кровью и жалостью. Они подбежали к глыбам, тесно стоявшими плечом к плечу друг к другу. Здоровенные, в рост человека, камни перед ними образовывали стену, за которой ничего не было видно. Голос, звавший на помощь не переставал кричать и Гаврила уже привыкший к тому, что он может делать то, что другим не под силу прошел сквозь глыбы и встал. Обежав взглядом площадку, он удивленно спросил:
— Перерим? Никуля?
Мальчишка, оравший истошным голосом умолк косясь на богатыря. Перерим, что стоял рядом с ним и лениво драл отрока за ухо довольно ухмыльнулся.
— Не тронь ребенка! — крикнул Гаврила, доставая меч.
— Хо! У нас гости! — воскликнул Перерим. Голова его повернулась к костру. — Слышь, Никуля, Бог гостей послал!
— Что Боги не делают — все к лучшему… Почту за честь возобновить знакомство, — отозвался Никуля, до сих пор безучастно сидевший у костра. Пока Гаврила смотрел на него за спиной у богатыря брякнуло и в круг камней свалились Избор с Исином.
— Что тут?
Избор был готов к драке, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что драться тут не с кем. Не только он узнал, но и его узнали.
— А! Старые знакомые! — воскликнул Никуля. — Все гуртом ходите…
Он повернул мясо, и до Исина докатилась волна запахов. Мальчишка, воспользовавшись моментом, дернулся и вырвав ухо из старческих пальцев, шмыгнул за камни.
— Старые, старые. Вам бы людей веселить, а вы маленьких обижаете…
Воевода говорил и все время вертел головой, отыскивая опасность. Он не на минуту не забывал, кому служат старцы и ждал подвоха.
— Эй, отрок! — крикнул Гаврила — Вылазь. Расскажи, чего тут было? Били тебя что ли?
Мальчишка не ответил.
— За что? — спросил богатырь, посчитавший, как это водилось на Руси, молчание знаком согласия.
— Так никто его не трогает! — сказал Никуля.
— И не обижает.. — добавил Перерим.
— Мы его даже любим! Куда же нам без него?
Перерим, удивляясь как такая мысль могла залететь в богатырскую голову развел руками.
— Да и не бьем мы его… Так. Жизни учим…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
