Над головой десантников пронеслась какая-то тень, еле слышно прошелестев крыльями.
– Птица… – произнес солдат Спицын.
– Ну а дальше-то что?
Рассказчик набрал воздуха, чтобы продолжить, но тут его прервал связист.
– Товарищ майор! – Куницкий снял наушники и повернулся к Батяне: – Я засек сигнал его спутникового телефона. Он у нас на крючке.
– Отлично, боец, – Лавров расправил плечи. – Теперь дело за малым.
Он приблизился к связисту и уселся у рации. Сквозь динамики до майора донеслось шипение и тихий треск. Куницкий принялся настраиваться на волну. Он быстро защелкал многочисленными кнопками на панели прибора.
– Прием! – начал передавать по рации Батяня. – Наводите на сигнал, даю координаты…
Глава 42
Гул реактивных моторов на летном поле Тбилисского аэропорта не унимался, скорее даже нарастал. Неподалеку от самолета Лачина, который был уже полностью готов к полету и стоял с полным баком, дожидаясь взлета, прошел на посадку пассажирский лайнер. Он еще долго двигался по посадочной полосе, пока наконец не остановился. К нему тут же подъехал трап, и люди, уставшие от длительного перелета, стали спускаться вниз.
Олигарх по-прежнему стоял возле своего шикарного лимузина. Он держал трубку телефона в руках, все еще продолжая вести переговоры. Виктор Сергеевич весь вспотел и теперь, поправляя галстук, был похож на разъяренного зверя: волосы у него взлохматились, он постоянно кричал, оскалив зубы. Георгадзе, оперевшись на крышу автомобиля, наблюдал за Лачиным, всячески пытаясь намекнуть тому, что пора с разговорами завязывать и подниматься на борт самолета. Но тот ничего не замечал, казалось, что, кроме телефонной трубки, в этом мире для него сейчас ничего не существует. Когда он в очередной раз делал обход вокруг машины, то не заметил под ногами большую лужу, оставшуюся после недавнего ливня. Наступив в нее ногой, Виктор Сергеевич чуть было не растянулся. Свободной от телефонной трубки рукой он принялся махать, загребая воздух, пытаясь сохранить равновесие. Это удалось ему с трудом. Лачин выругался, используя самые отборные выражения ненормативной русской лексики. На том конце провода, видимо, решили, что переговоры срываются, поскольку столь бурных эмоций от Виктора Сергеевича никто не ожидал. Но он тут же поспешил поправиться:
– Нет, это не вам. У меня тут кое-какие трудности.
Георгадзе, увидев маневры коллеги, рассмеялся. Он извлек из пачки очередную сигарету и принялся вновь следить за «моноспектаклем».
– Нет, я думаю, что мы сможем обойтись и без моей подписи! – кричал тот. – Уж постарайтесь. Отчеты мне будут нужны завтра к вечеру. Да, и вышлите их по факсу. Сегодня, я думаю, мне будет не до этого.
Лачин внимательно слушал, что ему говорили, и, воспользовавшись паузой, закурил.
– Хорошо, давайте проверяйте. Да, я подожду!
Виктор Сергеевич отнес трубку от уха и взглянул на Георгадзе.
– Ну что за ерунда, мы уже можем выдвигаться, – горячо заговорил Тенгиз, – заправщик уже уехал. Мы не можем терять время!
Олигарх смерил пристальным взглядом Тенгиза и, прикрыв рукой трубку, произнес:
– Не спеши, я, между прочим, решаю важные вопросы, касающиеся нашей с тобой безопасности, а ты тут путаешься под ногами.
Собеседник прищурился и с недовольством, исподлобья, уставился на Лачина.
– Что значит путаюсь под ногами? – с обидой в голосе спросил он.
Владелец самолета усмехнулся и, глядя в сторону самолета, произнес:
– А то и значит. Ну, ладно, давай собирайся. Через пару минут вылетаем.
– Да я-то готов…
– Вот и отлично. Немного терпения, дорогой друг. – Лачин снова приблизил трубку к уху.
– Значит, все в порядке? Когда деньги переведут на счет? – Он перестал ходить и теперь стоял неподвижно. – Насколько это все рентабельно, решать мне, а не вам, неужели это не понятно?! Значит, до связи.
Олигарх спрятал телефон.
– Вот теперь мы можем спокойно отчаливать. Сам понимаешь, если не контролировать работу, то никогда не знаешь, чем все это может обернуться.
Тенгиз довольно улыбнулся – в этом, конечно, Виктор был прав. Он с облегчением вздохнул, представив, что через пару минут они будет уже в самолете, а через пару часов уже и вовсе далеко отсюда.
Лачин приказал водителю заводить мотор. Георгадзе стоял у открытой двери лимузина.
Внезапно в небе раздался какой-то непонятный шум. Он вовсе не был похож на привычный гул летного поля. Виктор Сергеевич тоже услышал этот странный звук и, вскинув голову вверх, всматривался в безоблачное небо над аэропортом. Оба не успели ничего сообразить – внезапная яркая вспышка озарила все вокруг и ослепила их. В это же мгновение раздался мощный взрыв, в воздух взвился столб огня и черного дыма.
Люди, находящиеся в здании аэропорта, услышав громкий хлопок, замерли на месте. В здании запищали сирены, и на летном поле появилось множество машин, а также обслуживающий персонал. Посадка пассажиров была прервана, людей охватила паника. Служба охраны перекрыла все выходы из здания, а охрана старалась успокоить толпу.
На диспетчерский пульт пожарной части, находившейся неподалеку от здания аэропорта, поступил тревожный сигнал. Диспетчер, сидевший у монитора, принял вызов. Затем, нажав несколько кнопок, принялся быстро говорить в микрофон:
– Взрыв в аэропорту. Команды четыре-пять на выезд.
Пожарные бросились к машинам. Двери гаража распахнулись, выпуская несколько авто на улицу. Ревели сирены, огромные автомобили, моргая проблесковыми маячками, мчались по дороге в направлении аэропорта. Подъехав к оцеплению, спасатели увидели горящий самолет, который был перевернут набок. Одно крыло у него отвалилось, и бесформенный кусок металла валялся неподалеку. Вокруг было много людей в форме. Пожарные взялись за работу. Ликвидировать огонь удалось довольно быстро. Через полчаса участок летного поля вокруг обломков самолета Лачина просто утопал в пене. Дым все еще продолжал клубиться в воздухе. Повсюду валялись обломки лимузина. Спасатели по частям собирали остатки некогда шикарного авто. Взрыв был мощным. Несколько спасателей приблизились к останкам салона. На месте водителя они нашли обгоревшее тело. Определить, кто это, без специальной экспертизы было невозможно – огонь сделал свое дело. Тело было намертво зажато в металлическом каркасе, поэтому его не выбросило взрывной волной.
Спасатели продолжили метр за метром обследовать место трагедии. В метрах пятнадцати от лимузина находился еще один обгоревший труп. Он лежал на животе, раскинув руки в стороны. Двое спасателей осторожно перевернули тело на спину. Лицо пострадало меньше всего. Это был Виктор Лачин.
Ужасная гримаса боли навсегда перекосила залитое кровью лицо. Тут же неподалеку виднелся и труп Георгадзе. Медики принялись упаковывать тела в черные мешки. Когда эта процедура была закончена, их погрузили на носилки и повезли в сторону спецавтомобиля. Спасатели тем временем продолжали прочесывать место вокруг взрыва.
– Эй! – замахал руками один из них, указывая на траву. – Что-то есть!
К нему подошли несколько человек и принялись разглядывать находку. В траве лежала трубка мобильного телефона. Она почти превратилась в бесформенную массу расплавленного пластика.
Глава 43
Прошли сутки. Над воинской частью под Сухуми, где служил инструктором Батяня, все так же ярко светило солнце. Ветер доносил запах моря, и сегодня только ненормальный не желал искупаться. По воинской части туда-сюда сновали автомобили. Водители, обливаясь потом, с унылым видом сидели в душных салонах. Утомленные тренировками солдаты старались не поддаваться усталости и продолжали работать, отрабатывая приемы ведения рукопашного боя. Затем в руках у них появились автоматы, которыми они действовали перед собой, пытаясь нанести урон воображаемому противнику. Офицеры прохаживались рядом, следя за занятиями. Они лениво смотрели на солдат, иногда отдавая кое-какие указания.
Батяня возвращался в офицерскую гостиницу. Майор был доволен собой и бойцами. Правда, сейчас он еще чувствовал себя уставшим. Мышцы тоже давали о себе знать. После всех пережитых стрессов и волнений Лавров ощущал какую-то внутреннюю пустоту, одновременно томившую и успокаивавшую.
Сейчас он мог спокойно привести мысли в порядок, никуда не торопясь. Но что больше всего радовало Батяню, так это то, что в ближайшие несколько дней самым ответственным решением, которое ему придется принимать, какой телеканал посмотреть вечером. Майор улыбнулся собственным мыслям, проведя ладонью по глазам. Он прокручивал в мыслях события последних дней. Все прошло как нельзя более удачно. И если в самом начале операции его еще напрягала некоторая неопределенность, то теперь все стало на свои места. Однако, размышляя, Батяня признавался самому себе, что не часто ему приходилось так туго. Были моменты, когда он и не надеялся вернуться живым с этих горных перевалов и троп.
