– А швы изнутри ведь сразу можно заметить, – поразился Дирижабль. – Они же покрыты КПП-раствором для изоляции.
– А-а… Ну это я маркер смешал с клеем, – объяснил Колёк, и целый вечер сидел в казарме, разукрашивал. Так что, если особо не присматриваться, то и не заметишь.
– Ну ты хват, Дельфин, – похвалил босс. – Дельфины, они все трудолюбивые. – Бригадиру явно импонировало, что его новый подчиненный оказался на деле гораздо сообразительней, чем казался с виду (этакий деревенский увалень). – Надо ж так догадаться… нет, ты посмотри!
– Да какой там Дельфин? – возмутился Скипидар. – Ты, Дирижабль, хрыч старый, подсунул мне какое-то хитрое акулье отродье, сто атмосфер ему в задницу. Да еще, небось, и научил, как гидравликов получше обмануть…
– Да ты что, Скипидар? Не сойти мне с этого места. Вот те крест. Да и не первый-то Колька новичок у нас. Ведь не одного уж прописали по отработанной схеме… и ничего. Что-то раньше я никого не подговаривал… – Дирижабль развел руками. – Нет, Скипидар. Тут всё по-честному! Просто Дельфин он и есть Дельфин. Предусмотрительные они, что ни говори. Я слышал, у них мозг больше, чем у человека. Это тебе не хрен собачий. – И он показательно постучал легонько Кольку по голове. – Одно слово, башковитый.
Витька-Гамадрил (в любую дырку затычка), как всегда съязвил:
– Башковитый, конечно… У дельфина ведь толком не разберешь, где кончается туловище, а где начинается голова. Почитай, сплошная башка с плавниками выходит, да и только…
Еще долго вся бригада незлобно подтрунивала над дядькой Скипидаром. Его приключение с прожженным комбезом в этот раз оказалось, пожалуй, смысловым стержнем всей гулянки. Впрочем, он ничуть не обижался ни на ребят, ни на Дельфина. Напротив, постоянно провоцировал коллег на шуточки:
– Э-э… мы сегодня кого прописываем, не пойму, меня или Дельфина?..
Искренне восхищаясь новичком, Скипидар охотно выпил с Колькой за дружбу, как со старым знакомым, выкатив на радость присутствующим подходящий к такому случаю старый флотский тост.
Но и, конечно, самым довольным на этом вечере был, что и говорить, виновник торжества. Колька на редкость удачно вписался в слаженный коллектив механиков, стал «своим в доску», как и обещал еще днем дядька Скипидар. За это не жаль и настоящим комбезом пожертвовать, ну а уж поддельным-то тем более…
…В первом же рейсе Дельфин показал и Дирижаблю, и другим членам бригады, что третий разряд ему в училище присвоили недаром. Парень отлично разбирался в оборудовании. Не стеснялся спросить у старших, если что-то не знал. Самостоятельно изучал в процессе собственных дежурств и между сменами материальную часть; настойчиво штудировал теорию. В общем, стремительно и целенаправленно повышал свою квалификацию, осваивал профессию механика в полном объеме, без скидок на молодость. Если так дальше пойдет, то, глядишь, вскоре и четвертый разряд присвоят. Кстати, Дирижабль косвенно намекнул как-то усердному новичку, чтоб тот начинал помаленьку готовиться к тарифно-квалификационному экзамену. Такой оборот событий еще больше приободрил парнишку, подстегнул в работе.
По характеру Колёк был незлобивым и отзывчивым, всегда откликался на просьбы (там подменить кого-то в другую смену или помочь разобраться с текущим ремонтом). Неудивительно, что постепенно Дельфин завоевал среди коллег заслуженное уважение. Вообще, люди без излишних амбиций и претензий приживаются в рабочем коллективе довольно легко. Ведь там не лясы точить надо, а вкалывать, и Колёк старался.
Буквально со всеми членами бригады Дельфин имел ровные, товарищеские отношения. Но более всего сдружился с Витькой-Гамадрилом. Во-первых, они жили в одном кубрике. Во-вторых, были достаточно близки по возрасту. А в-третьих, приятели в чем-то неплохо уравновешивали друг друга.
Легкомысленный и беспечный Гамадрил, балагур и прикольщик, в любых ситуациях неизменно становился душой компании; знал наперечет все корабельные секреты, «заморочки» и сплетни. Он повсюду таскал за собой немного стеснительного Дельфина. Ну а тому было интересно узнать побольше о флотских нравах и обычаях, о неофициальном космическом фольклоре; разобраться, кто есть кто на корабле и вообще в галактике. Одним словом, молодо – зелено. Поэтому новичок, хоть и без особого энтузиазма, но все-таки соглашался участвовать в многообразных затеях своего друга, его нескончаемых похождениях.
В свою очередь, Колька, несмотря на то, что имел ниже разряд и чуточку уступал товарищу по годам, нередко помогал Витьку разобраться с неполадками оборудования, что-нибудь отрегулировать и т. д. Всё у Дельфина получалось как-то быстро, само собой спорилось в руках.
Вообще-то, на грузовом корабле суета и нервозность царят в основном при взлете, посадке да во время стоянки в порту. Сдача и приемка груза, комплексная проверка оборудования, внеочередные и плановые ремонты, экипировка, заправка и т. д. и т. п. К тому же большинство экипажа (а особенно молодежь) стремится ускользнуть в увольнительную. Так что оставшимся на борту приходится работать за двоих.
А когда звездолет входит в субпространство и «пилит» до очередной стоянки, личный состав расслабляется, успокаивается. Суровая романтика космоса выливается в нудные, однообразные дежурства. Функционирование механических служб после аврала в порту постепенно переходит в своеобразный режим замедленных действий. Их задача в этот период, скорее, отслеживать и оценивать эффективность работы всего комплекса оборудования, обеспечивать ее бесперебойность, чем вмешиваться напрямую и уж, тем более, ремонтировать. Ведь "Родник Времени" – субпространственный двигатель – в разгар перехода не заглушишь. Выполнение большинства регламентных работ на марше запрещено. Во время рейса, как правило, тестируются лишь вспомогательные и дублирующие системы. Одним словом, если нет никаких чрезвычайных ситуаций, то просто ходи, следи за показаниями приборов, счетчиков; проводи текущие измерения различных показателей, корректировку режимов и т. д. и т. п. Короче, другой раз и заснуть на работе можно…
Вот в такой обыденный день Дельфина неожиданно вызвал по корабельной связи Дирижабль. Босс приказал вакуумщику немедленно спуститься с инструментом в нижнюю мастерскую. Сегодня была не Колькина смена. Поэтому парень разволновался. С чего это вдруг? Не дай Бог, что случилось… Дельфин быстро переоделся в «комбез», взял портфель с инструментом (типовой футляр он почему-то не признавал) и поспешил вниз.
Когда Колёк зашел в мастерскую, то увидел, что несколько человек из его бригады стоят возле всасывателя и поочередно нюхают какой-то листок бумаги в руках флегматичного Ленивца с размазанной на нем краской. Один из них обернулся и, увидев Дельфина, окликнул парня:
– Эй, ты что сюда залил?
– Как что? – удивился Колёк.
– Да смотри же, наполнитель пахнет лимоном. Ты часом не на камбузе его спёр, дружок?
– Да ну… Не может быть, – возмутился вакуумщик.
– Ну иди сам понюхай.
Парень неуверенно подошел, нагнулся над листком. В этот момент грузный Ленивец свободной рукой ухватил Кольку сверху за затылок, ткнул его лицом в голубоватую жидкость, а нижней рукой смачно размазал краску по всей физиономии. Колькина рожа вмиг посинела… и не только от краски, но и от злости. Все вокруг дружно заржали.
Любая грубая, двусмысленная шутка имеет тот незримый предел, за которым она перерастает в оскорбление (особенно в глазах подростка, пардон, молодого человека). Дельфин понял, что его хотят выставить дураком. Но он не собирался пассивно участвовать в роли мальчика для битья в этом глупом спектакле. Парень отбросил в сторону портфель и ринулся на обидчика. По своему жизненному опыту он знал, что нужно сейчас же «намылить» этому гаду рожу, да так, чтоб потом другим неповадно было, никогда…
Мужики из бригады, содрогаясь от хохота, еле оттащили разъяренного Дельфина от обнаглевшего флегматика. Ленивец тихонько похихикивал, взирая, как укрощают новичка. Неожиданно в самом центре заварушки, словно из-под земли, вырос Гамадрил. Он, как всегда с ухмылкой на лице, примирительно заявил:
– Да ты что, Дельфин? Сегодня же День Веселого Роджера – день дурака, приколов и розыгрышей. Ты что не знал? Остынь, приятель… На Роджера обижаться грешно. Ни тебя одного тут ожидают подковырки…
Колька со злостью зыркнул на товарища.
– Не кипи, Дельфин, – повторил Витёк. – Сейчас мы тоже кого-нибудь подцепим…
Видя, что даже сдержанный Дирижабль втихушку посмеивается, Николай понял, что опять столкнулся с каким-то идиотским обычаем, принятым на космофлоте. Видно, делать нечего… придется терпеть… С волками жить – по-волчьи выть. Парень кое-как взял себя в руки, рывком освободился от ослабшей хватки товарищей, поправил комбинезон:
– Предупреждать надо. У вас тут, как я погляжу, одни хохмачки на уме… – недовольно пробурчал он.
