Ну, а меньшевики не спорили с этим и на IV съезде Советов. Рубинштейн довольно недвусмысленно дал понять, что меньшевики фактически поддерживают идею административного выделения Донецко-Криворожского края: «Рассуждения о послах и пр. — это делание из мухи слона». Возражения Скрыпника лидер меньшевиков назвал необоснованными: «Его слова показывают, до какой степени большевики стали милитаристами. Политические вопросы разрешаются со стратегической точки зрения. Соображения экономические и национальные при этом выбрасываются. Недробление Донецкого бассейна — то, на чем стояли в прошлый раз я и Бакинский, выбрасывается за борт в стремлении зачислить его за Киевом. Мы — меньшевики — отстаиваем два положения: 1) автономия, 2) неделение бассейна».
Подытожил дискуссию основной докладчик — Васильченко: «Скрыпник двумя ногами стоит на почве национализма. Прав Сандомирский — что — нибудь одно: или социалистическая революция, или вы увязнете по колени в национализме». Васильченко высмеял опасения представителя Цикуки по поводу неких национальных предрассудков, которые существуют на Украине, указав, что Центральная Рада погибла, а «восстания в ее защиту не произошло».
Отвечая на эсеровские отсылки к Декларации прав, Васильченко заявил: «Если III Всероссийский Съезд говорил о федерации национальной республики, то это не исключает объединения по экономическому [признаку. — Авт.]. На Урале мусульмане выделились по национальному признаку, а рабочие — по хозяйственному». Закончил же свою речь Васильченко прямым указанием на то, что будущая ДКР видится ее организаторам в неразрывной связи с Петроградом: «Нам не нужно ни министерства иностранных дел, ни монетных дворов, нам нужна Советская власть, исполнительница центральной власти Советов Народных Комиссаров».
Видя, что в зале не нашлось ни одного сторонника его резолюции, Скрыпник снял ее с рассмотрения, заявив, что «она носила декларативный характер и не имеет целью дезорганизовать фракцию» большевиков.
Перешли к голосованию резолюции от Васильченко. Рубинштейн предложил расширить состав областного комитета с планируемых 11 до 23–25 человек, а также ввести в состав обкома «представителей районов» с правом решающего голоса. Поправки Голубовского также касались представительства в обкоме — он попросил поставить на голосование вопрос о включении в состав комитета представителей от областных партийных центров трех крупнейших партий.
За поправки проголосовали только 14 человек, из чего видно, что фракции меньшевиков и эсеров к концу заседаний съезда уже заметно поредели. В связи с провалом поправок Рубинштейна и Голубовского фракции меньшевиков и эсеров в дальнейшем голосовании участвовать отказались[360].
Затем состоялось историческое голосование по резолюции Васильченко, которое спустя многие годы обросло какими — то странными комментариями. Так, некоторые современные украинские исследователи берут на себя смелость открывать публике поразительные «факты»: «26 голосами против 24 было провозглашено создание Донецко-Криворожской Советской Республики (ДКСР). Перевесом всего в два голоса (!!!) была решена судьба миллионов людей»[361].
Трудно сказать, откуда черпают нынешние украинские историки свои данные (такие «сенсационные» сведения у них, как правило, не сопровождаются ссылками), однако все источники того периода — и официальные протоколы съезда, и местная пресса — однозначно свидетельствуют, что за решение о создании Донецко-Криворожской республики проголосовало ровно 50 делегатов съезда[362]. Это было абсолютное большинство даже от списочного состава участников — 74 человек. С учетом того, что не голосовали в полном составе фракции эсеров и меньшевиков, можно предположить, что за решение о создании ДКР проголосовала вся фракция большевиков и 2 беспартийных делегата. Хотя, если учесть, что к концу длительного съезда часть депутатов разъехалась, нельзя исключить и того, что некоторые из меньшевиков или эсеров, вопреки решению своих фракций, все — таки поддержали резолюцию Васильченко.
«СЕПАРАТИСТЫ НЕ МЫ, А ВЫ»
Несколько странно сейчас слышать и заявления такого рода: «Четвертый областной съезд Советов… под давлением большевиков принял решение о создании ДКР»[363]. С одной стороны, все верно — съезд проголосовал за резолюцию, предложенную фракцией РСДРП(б). С другой, кто на кого давил — то? Сами большевики, проголосовавшие за нее, на себя? И кто, в таком случае, Скрыпник? На кого и по поводу чего давил он — большевик, представлявшийся «агентом ЦК»?
Еще один миф об этом решении связан с фразой, которая в устах украинских исследователей звучит как некое заклинание, как аксиома, не требующая никаких доказательств или пояснений, — о том, что IV съезд Донецко-Криворожского бассейна принял решение об «отделении от Украины». Теоретик украинского «национал — коммунизма» и практик украинизации Георгий Лапчинский, к примеру, объяснил «социальную природу сепаратистской теории харьковцев» идеологией «пришлых рабочих, которые лишь временно на заработки посещают украинские промышленные районы»[364] (любопытно слышать подобные утверждения от уроженца Петербурга, который называл себя «коренным великороссом по происхождению» и сам появился на Украине вынужденно — до революции он был сослан в Кременчуг).
А современные авторы утверждают: «Идея отделения Донкривбасса от Украины и подчинения его России было не просто исторически безосновательной, бесперспективной, но и во многом авантюрной»[365]. Можно долго спорить об оценках мотивов данного решения, но в корне неверен сам посыл! Дело в том, что IV съезд, провозглашая создание Донецко-Криворожской республики, не принимал решений об «отделении от Украины»! Для того чтобы принять такое решение, надо было бы для начала принять решение о вхождении в состав Украины, а таких решений (как бы ни уверял Порш Сталина в обратном) на момент проведения съезда не принималось. Артем в своей речи как раз и подчеркнул, что Донкривбасс ни от кого отделяться не намерен, оставаясь составной частью России!
Этот тезис — о принадлежности Донецко-Криворожской республики Российской Федерации — был неоспорим для ее создателей, чему есть масса подтверждений. И даже в период, когда перед лицом немецкой агрессии руководители ДКР вынуждены были декларировать для внешнего мира свою независимость и от Украины, и от России, в самом Харькове и Донбассе не снимали лозунгов о защите русской революции и все той же России. Поэтому создателям ДКР можно клеить различные ярлыки, но общепринятый в современной украинской историографии ярлык «сепаратистов» к ним клеится проблематичнее всего. Еще в декабре 1917 г., на областной конференции РСДРП(б) Артем заявил: «Сепаратистские стремления, развившиеся теперь в России, хранящие в себе хорошие зерна, все — таки вредны и опасны»[366].
Фактически во всех основополагающих документах о создании ДКР подчеркивается неразрывная связь с Россией. Эта тема проходит «красной нитью» через все воззвания и обращения различных органов ДКР. Так, в подписанной Артемом декларации о ближайшей деятельности созданного сразу после съезда Совнаркома республики в качестве основной определяется следующая задача: «Укрепление власти Рабоче — Крестьянского Правительства России. Активное участие в том социалистическом творчестве, к которому неизбежно ведет углубляющаяся революция. Проведение в жизнь постановлений, декретов и распоряжений Советов Народных Комиссаров Федеративной Социалистической Республики Советов в России»[367]. Довольно странная цель для сепаратистов, решивших жить абсолютно самостоятельно.
И в дальнейших своих воззваниях Совнарком ДКР неоднократно подчеркивал, что считает себя местным органом власти в России. Даже на бланках Совнаркома ДКР красовалась надпись «Российская Республика Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов»[368] (см. цветн. вкладку). Или вот, к примеру, цитата из мартовского обращения правительства ДКР: «Пусть знает германский, русский и международный капитал, что социалистическая рабоче — крестьянская Россия не допустит над собой расправ и насилия, не потерпит назначения германских ставленников губернаторами и генерал — секретарей предательской Рады самодержцами в завоеванной России»[369]. Тем самым подчеркивалось стремление Центральной Рады вторгнуться не просто в пределы ДКР, а именно в пределы России.
В одном из первых обращений ЮОСНХ после IV съезда содержался призыв сотрудничать ко всем, «кто видит в созидательной работе Совета Народного Хозяйства единственный путь к возрождению России». К тому же призывали и региональные структуры партий и самой ДКР. К примеру, Краматорская организация РСДРП(б) в своем обращении к трудящимся района потребовала от рабочих «максимума энергии всех, кто заинтересован в процветании Российской Федеративной Рабоче — Крестьянской Республики». А скажем, митинг рабочих Мариуполя 16 марта 1918 г. призвал защищать «Российскую Советскую Республику» и завоевания «русской революции»[370].
