– ответила вторая из дам. – Голод не даст. Эх, жаль, что до ванной комнаты запахи из кухни не добираются.
– Ох, – продолжила стенать Юри, – я уж слюнки устала сглатывать. С чего это Жех так расщедрился?
– Мясо замариновал? – уточнила Сима. – Так он пикник готовил, чтоб наших порадовать, когда эта нервотрепка закончится. А оно все никак. Вот и решил Олюшке помочь, пусть хоть ей пользу принесет, раз праздник откладывается. Да и о нас с тобой он позаботился, от скольких хлопот избавил.
– Да, Жех у вас очень непростой господин, хоть и простой кузнец.
Сима усмехнулась каламбуру.
– Ты, Юр, даже не представляешь, насколько непростой. Вот ты сама из большого клана? Сколько вас человек там числится?
– Из среднего. Человек пятьсот, если неродственников считать. Только я уже не в клане. Мы с Шепри сами по себе.
– Так вот наш Евгений Семеныч был третьим, если не вторым лицом в клане раз в пять побольше. – Сима в досаде отшвырнула полотенце.
Как объяснить, что старый опытный партиец из короткой Олиной записки выудил кучу информации и понял, что у задушевной подружки внезапные представительские трудности образовались. Потому и отдал собственноручно и любовно замаринованный продукт на благое дело. Пусть хоть ей пользу принесет. Ему ли, парторгу большого колхоза, не знать, каково оно – ублажать внезапных начальственных гостей в неопределенном количестве. Раз Симу и Юри привлекли, значит, все серьезно и масштабно. Потому и продуктов столько прислал.
– Сима, – простонала Юри, – закрой духовку, не мучай! Пахнет невыносимо вкусно.
– Ну не подгонять же малышку, Юр. Столько времени скиталась – жуть берет. Хотя ванну она может хоть каждый час принимать, все равно за раз не отмоется, а мясо перестоит. Эх…
Брая свернула подслушку и взялась намыливать непривычного вида мочалку. Зато мыло было привычным, таким и на Апроле пользовались.
Наесться до отвала Брае не дали. Она и сама понимала, что еда не должна быть обильной, раз такая сытная. Когда гостья потянулась еще за одной порцией мяса, Сима окоротила ее довольно резко.
– Если тебе станет плохо, девочка, это будет только твоя вина. Медикуса со стороны я приглашать не стану. Нам велено скрывать присутствие апрольцев в городе, уж извини.
Брая потратила целую минуту, чтобы подавить приступ гневного раздражения, замешанного на удивлении – эта бездарная явно лидирует в паре ее опекунш. И магичка это позволяет? Придумать ответ маленькая разбойница не успела – в столовую притопало невероятное существо…
– Тыря, ты чего? – удивилась Серафима, но существо подошло к Брае, глянуло в упор раскосыми недобрыми глазами и коротко басовито трявкнуло.
Брая смотрела, как завороженная. Это невероятное создание ее, Браю, явно не одобряло. Сима и Юри тихонько захихикали над серьезным видом щенули. В отличие от гостьи они понимали, что происходит: нгурула, чуткая к чужому эмоциональному фону, отреагировала на всплеск агрессии чужачки и недвусмысленно давала понять, кто тут самый страшный.
– Тихо, маленькая, все хорошо, – встала со своего места Сима и прошлась лаской по ушкам. Косенькие глазки, которые только что сверкали угрозой, умильно зажмурились. В личных приоритетах Тырьки Серафима делила с Семенычем почетное четвертое место. После Оли, Павла и Раима Сваповича. Серафима потянула щену за голубенький ошейник, отворачивая от Браи и бормоча на незнакомом журчащем языке что-то явно одобрительное и ласковое. Больше из комнаты Тыря уже не уходила: скучно же в прихожей одной.
Брая довольно безразлично пережила подгонку одежды. Чудесный зверь интересовал ее куда больше. Любая новая одежда прекрасна после тех лохмотьев, которые были выброшены не глядя. То же самое с волосами. В недавнем прошлом Брая была слишком молода и благополучна, чтобы уметь восхищаться какими-то еще умениями, кроме магических. Пожалуй, впервые она осознала волшебство простого человеческого мастерства. Рукам Серафимы было трудно не подчиниться. Ловкие, уверенные, какие-то вездесущие. Твердые и в то же время бережные. Гребень и ножницы казались продолжением пальцев и совершенно не выглядели инородными. А что бы вы хотели – мастерство…
Сима угадала: девчонке до смерти надоели волосы, туго стянутые в мужской хвост, а на сложносочиненную прическу не было терпения, ее манила рыжая зверюга. По две тоненьких косички от висков, скрепленные на затылке, удерживали вольные волосы сзади и не давали падать на лицо. Получилось аккуратно, по-домашнему мило, а главное, быстро.
Подражая Серафиме и Юрне, которые так и норовили мимоходом приласкать щенулю, Брая не удержалась от любопытства и – слава шельмам, хватило ума, – испросив разрешения у Юрны, потрогала рыжий мех.
И пропала.
Тырьке второго намека было не нужно: затарахтела с придыханием, глазюки нахальные блаженно прикрыла и включила режим «чешите меня, чешите – я ваша везде». Через три минуты гостья, забыв об осанке и манерах, сидела на циновке и упоенно возилась с шелковистым и почему-то прохладным мехом. Сима выдала ей запасной гребень. Именно в эти минуты беглянка из раздираемого войнами мира Апрол поверила, что все будет хорошо. Под воркующее тарахтение чудесной меховуси Брая впала в некое подобие транса. Она не видела, как был убран обеденный стол и сожжены обрезки ее волос, которые остались после подравнивания. Не обратила внимания, что дамы довольно долго и темпераментно обсуждали что-то хозяйственное. И тем более не услышала, как тихонько брякнул почтовик. Она даже не услышала, что Серафима ей что-то сказала. Тыря мгновенно стряхнула негу и радостно подхватилась на ноги. А через миг уже преданно заглядывала Симе в лицо – ну пошли скорее, а то я сама! Чтобы получить команду от дорогой подруги, Тырюхе почтовик был не нужен.
Почему в записке Оля попросила именно выпустить щену во двор, она бы и сама не смогла объяснить, но это было удачное решение. Неизвестно, как отреагировала бы юная иномирянка, если бы меховуся просто исчезла у нее из рук…
Брая выскочила за дверь следом. Едва не упала – отвыкла от длинных платьев, удержала равновесие и едва не рухнула вновь от неожиданности: из разрыва пространства на нее глянула пустота. И вновь заслонилась обыденностью, оставив на плитах двора огромного медно-бронзового нгурула. Не испугалась девчуля исключительно от удивления: Тыря скакала восторженным мячиком перед шипастой мордой большого зверя, демонстрируя буйную радость. И уж точно без всякого страха.
– Брая, девочка моя! – Родной голос дедушки
