чтонапридумывала слишком много. С другой стороны, Максимов назвал её своей невестой…
От этой мысли она впала в ступор.
Невеста.
И снова разволновалась. Вначале и не поняла значения этого слова, а теперь осознала и засмеялась. Тихо, почти истерично.
Она невеста будущего главы клана Романа Максимова. Это звучало так странно и нереально, что казалось плодом воображения.
Привычка всегда думать о плохом, чтобы не разочаровываться, действовала и сейчас, но Оксана внезапно себя одёрнула. Максимов из-за неё уже несколько раз подверг жизнь опасности, а значит, стоит довериться.
– Мой альфа, – шепнула она себе в зеркало, совсем забыв о тесте, который случайно выпал у неё из рук.
Охнув, она подняла его, побоявшись, что нужное время ещё не прошло, только вот долго всматривалась в две ярко-красные полоски.
Вначале мозг даже не хотел интерпретировать этот результат, но…
– Беременна, – озвучила быстрее, чем поняла.
Она вскинула голову, не сразу осознав, что за её спиной появилась тень.
Оксана не успела даже крикнуть, только сильно испугаться, когда стальная хватка зажала ей рот и нос с чем-то медицинским и пахучим. Голова стала как не своя, закружилась, конечности ослабли, и она больше ничего не чувствовала.
Глава 19
– Ты же знаешь, я могу решать любые проблемы, – виновато оправдывался Костя, торопливым шагом идя рядом, – но главы кланов и слушать меня не хотят, им нужен ты.
Максимов тяжело вздохнул. В принципе он и не надеялся, что лидеры кланов закроют глаза на его действия. Так что рано или поздно его бы всё равно призвали к ответу.
Они быстро прошли звенящий тишиной холл элитной гостиницы. Здесь всегда было немноголюдно.
Возглавляли кланы самые старшие по возрасту альфы. На этом собрании наверняка присутствовал и отец Романа, жаль, что не он ему позвонил, а друг, которого отчего-то, стоящего рядом, трясло так, словно это он виновник хаоса во всём мире.
Они поднялись в вип-ложу на безумно неспешном лифте. Максимов сцепил зубы, успев наизусть выучить дурацкую джазовую мелодию. Понятно, почему это место обходят стороной: не из-за дороговизны, а из-за чувства, словно попал в прошлый век. Хотя Роман именно так себя и ощущал. Не хватало только лаптей и бумазейной рубахи.
На самом верху располагался конференц-зал – излюбленное место собраний всех власть имущих.
– Как думаешь, сколько у тебя шансов не потерять их расположение?
– У меня никогда не было их расположения, – процедил Максимов, когда закрытая кабинка лифта наконец-то остановилась на нужном этаже.
– Ну как же, они не трогали тебя, твой бизнес, а сейчас могут всё разом уничтожить.
Роман усмехнулся.
– Веришь в эти сказки?
– Я верю в деньги.
В чем Максимов не мог с ним не согласиться. Каждый отдельный клан очень богат и влиятелен. Если захотят, то жизнь подпортят. Но кто сказал, что Роман позволит это сделать?
Костю секьюрити остановили у дверей, так что тот беспрекословно поднял безоружные руки и взглядом пожелал ему удачи. Роман вздохнул, толкая стеклянные створки, и сделал шаг в огромный зал, где за круглым столом в удобных креслах расположились альфы и сверли его такими взглядами, будто он пришёл голым.
Своего отца Максимов увидел в весьма хмуром расположении духа, и тот не удостоил его даже взглядом, что-то обдумывая, глядя на свои сцепленные в замок руки.
– Приветствую всех присутствующих, – начал Роман первым. – Надеюсь, взбучка закончится по-быстрому, – не скрывая раздражения, процедил он. Всё выглядело так, будто старики собрались пожурить внука-хулигана, разбившего окно в школе.
А судя по лицу Нечаева, так тот собирался его прилюдно четвертовать.
– Роман! – рявкнул отец. – Придержи язык.
Нет, в самом деле, как ребёнка его хотят отчитать.
Первым грубо откашлялся один из самый старших альф Федоров. Ему, если источники не врали, исполнилось сто лет, и выглядел он при этом вполне неплохо, учитывая, что недавно снова женился, после того как овдовел, на омеге вдвое младше себя.
– Надеюсь, ты знаешь про закон насчёт наших феромонов.
– В той ситуации стоял выбор: или я, или они. И к первому я склонялся больше.
Федоров снова откашлялся, хмуря густые седые брови.
– Нас не интересуют причины, это закон, благодаря которому мы держим в узде альф. Пойми, если каждый начнет делать, как ты, то мир погрязнет в хаосе и беспределе.
– Защищать свою жизнь – это беспредел?
– Беспредел, когда альфа, не одарённый твоим умом и не имея дамоклова меча над головой, захочет совершить переворот.
– Если захочет, то идиота никто не остановит, – констатировал Максимов, – даже ваш дамоклов меч.
Он снова посмотрел на отца, который отворачивался, поджимая губы. Похоже, поддержки ему не дождаться.
Федоров продолжил поучительным и спокойным тоном:
– Мы не можем оставить случившееся безнаказанным, неважно, какую цель ты преследовал своими действиями.
Роман понимал. Никаких поблажек. Из-за закостенелых в мышлении старейшин у них в кланах всё меняться будет гораздо сложнее и позже. Они привыкли чтить устаревшие традиции и устои, сидеть на месте, соблюдая свои закоренелые древние правила.
– Предлагаю разделить контрольный пакет акций младшего Максимова между нами, – предложил Нечаев в качестве наказания.
– Ещё скажи, что следует отобрать у него дом, машины и слуг, – недовольно буркнул Федоров.
– Пускай отдаст свою омегу, – предложил один из участников сборища с неприкрытым ехидством в голосе, – он же за нее так борется, а забирать омегу у проштрафившегося – это один из старых законов.
Роман до боли сжал кулаки, подойдя к краю стола. Ударил со всей дури, так, что покрытие столешницы пошло трещиной, а с его стороны и вовсе откололся кусок. Никто и не вздрогнул, но все насторожились.
Он их в клочья порвёт, если тронут Оксану.
– Можете забрать дом и автомобили, забирайте компанию, но на мою омегу не смейте даже взгляд поднимать. Если кто-то не согласен, прошу выйти ко мне, и я забью ему его мнение в глотку.
Повисло напряженное молчание, все смотрели на него, а Максимов ждал, кто же из этих ссыкунов готов.
– Ладно, хватит свою удаль демонстрировать, – начал Федоров по праву старейшины, – никто никого отдавать никуда не будет.
– Но… – раздались возмущённые возгласы.
– Не будет, – Федоров поднялся, – наказание Максимова-младшего заключается в нашем бездействии. Какой бы стороной ситуация ни обернулась, ему никто не поможет.
Старик, опираясь на трость, медленно побрёл к выходу. Остановившись возле Романа, посмотрел на него и усмехнулся. Потом повернулся к остальным:
– И если кто-то решит, что это означает, что Максимов – мишень, то он ошибается. Полезете к его семье, к его… – он сделал небольшую паузу, – омеге, за этим также последует наказание.
С этими
