сезоны и не очень, изобилие и неурожай. Она научилась жить с этой неопределенностью, но не могла не интересоваться состоянием своих нанимателей, так как от этого зависело и ее будущее тоже. Роуэн потрясли голословные утверждения Элис, но она никак не могла найти Томми, чтобы узнать у него правду. Снова и снова приходила она к берегу реки, но Томми все не было, и его отсутствие только придавало веса словам Элис.
– Вы превосходно разбираетесь в ситуации, даже не сомневаюсь, – заметила Кэролайн, делая глоток шоколада. – Но мне бы очень хотелось, чтобы вы не трудились до изнеможения.
Патрик рассмеялся, точно услышав удачную шутку.
– Не беспокойтесь по пустякам, особенно о сложностях в делах. Это дело мужа, жена не должна нести это бремя.
– Я же не простофиля, дорогой супруг, – ответила она.
– Конечно нет, но лучше вам думать о домашнем хозяйстве и о нашей растущей семье.
– И долго вы планируете отсутствовать?
– Едва ли более месяца, – ответил он. – Нужно позаботиться об аренде подходящего места на Уэстгейт-стрит. В любом случае я не хочу покидать вас надолго, в вашем положении. – Он с нежностью накрыл ее руку своей: Роуэн впервые за много месяцев видела, чтобы хозяин так смотрел на жену.
Получается, все подтвердилось. То, что это случилось так быстро после приема лекарства, подсказывало, что все произошло еще до отъезда госпожи.
Вероятно, не стоило удивляться, что хозяин теперь обращался с супругой совершенно по-другому. Он вел себя в высшей степени заботливо, говорил с ней с добротой и почтением.
Роуэн подошла проверить, хватает ли всего на столе, и ей неожиданно пришла в голову идея. Возможно, ей разрешат воспользоваться отсутствием хозяина и тоже уехать? Пусть и всего на несколько дней, во Флоктон, к братьям? Она невыносимо скучала по ним и часто думала, как они там, здоровы ли, поправился ли Альби, начал ли Уилл помогать дяде, меньше ли озорничали Джозеф с Элиасом. За эти месяцы с ними могло произойти все, что угодно, и невозможность увидеть их, вновь оказаться рядом страшно мучила Роуэн. Их общество стало бы целительным бальзамом для измученного сердца.
Увидев Патрика Холландера позже днем, она обратилась к нему с этой просьбой.
– Госпожа дала понять, что мне вскорости позволят навестить семью, – сказала она. – Если не ошибаюсь, она должна была обсудить это с вами.
– Она ничего не говорила. Однако я вовсе не уверен, что мы сможем обойтись без тебя. Элис нездорова, ты нужна госпоже.
Элис в самом деле в последние дни не вставала с постели, и даже сегодня Роуэн прислуживала обоим хозяевам, бегая вверх и вниз по лестнице так часто, что у нее от усилий кружилась голова. Разочарованная, что у нее нет аргументов и остается только подчиниться приказу, она промолчала. Покладистый нрав Роуэн вновь подвергся серьезному испытанию: в этот миг она испытывала к хозяину сильнейшую неприязнь, а к Элис и подавно.
Глава 24
Сейчас
– Мисс Раст, будьте добры объяснить, как так получилось, что моя дочь практически упала с обрыва и никого при этом рядом не оказалось? – Голос директора звучал спокойно, но холодно.
– Это полностью моя вина. Я отвечала за Сабрину и не смогла ее уберечь. Остальная группа ушла вперед, а она, оступившись на тропе, не смогла выбраться по крутому склону. – Оправдываться смысла не было. Они с Фенеллой с трудом спустились по практически отвесному склону к Сабрине, лежащей точно сломанная кукла, и вдвоем сумели поднять ее и вывести к остальным. Она подвернула лодыжку, но других серьезных повреждений кроме порезов и синяков вроде бы не было. Бледная от пережитого потрясения, она тем не менее при помощи двух девочек смогла выйти из леса вместе со всеми. Как только они вернулись в Оксли, Тея проводила своих подопечных до Дома шелка, а сама поспешила к директору сообщить о произошедшем.
– Понимаю, – произнес он, складывая ладони домиком. – Должен сказать, независимо от того, моя это дочь или нет, ваша работа оставляет желать лучшего. Кто-то может заявить, что это вопиющая халатность, мисс Раст. Подобное происшествие, не говоря уже о том, что девушки и недели в школе не пробыли… Мне придется тщательно обдумать ситуацию и решить, требуются ли более серьезные меры. – Директор пристально смотрел на нее поверх очков. – Пока же вам лучше пойти переодеться. Вам тоже несладко пришлось, – несколько смягчившись, посоветовал он.
Вернувшись в Дом шелка и пройдя сразу в душ, Тея сорвала с себя мокрую одежду, стуча зубами от холода, пока постепенно не оттаяла под обжигающими струями. Только гораздо позже, когда она зашла в кабинет за работами на проверку, она снова заметила небольшие кучки то ли пыли, то ли земли на полу. Походную обувь она оставила в гардеробной в задней части дома, как и все, так что принести грязь наверх никак не могла. Так откуда же это взялось? Тея присела и вгляделась повнимательнее. Странная пыль будто появилась над стыками половиц, из щелей. Пощупав дерево, она обнаружила место помягче, где доска прогнулась под ее пальцами. Тея встала, осматривая комнату – не найдется ли чем подцепить, и тут ее взгляд упал на книжные полки. Чего-то не хватало.
Жестяного цилиндра. Того, что она привезла с собой из Мельбурна.
Утром он был на месте.
Тея принялась лихорадочно оглядываться, осматривая то книги, то письменный стол. Ох. Вот он где. Но как? Ведь и убираться никто не приходил, точно не в воскресенье. Оставив в покое доски пола, она подошла к столу и дотронулась до железного контейнера, убедиться, что ей не привиделось.
Тепло после душа быстро покидало ее, так что Тея вернулась к себе в спальню и упала на кровать, прямо на покрывало, закрыв глаза и пообещав себе встать через пару минут. Несколько мгновений спустя она уже спала, и ей снился лес. Тея сидела прямо под четырьмя буками, их тонкие змееподобные ветви тянулись к ней, норовили схватить за футболку, царапали руки, но она не могла уклониться, застыв точно статуя…
Ясный металлический звук трубы грубо ворвался в сон, и Тея подскочила на кровати, тут же проснувшись. Она до сих пор не знала, кто подбирал музыку для будильника – вполне вероятно, автомат, причем случайным образом, но скрипка или флейта ей нравились больше труб. В комнате было темно, и она потянулась за телефоном, сонно моргая и пытаясь различить цифры. Восемь тридцать. Утро или вечер? Непонятно… Тея осталась лежать в кровати, и до нее доносились обрывки разговоров и топот шагов по лестнице – вероятно,
