обугливание происходит только на солнце. А так, отрезанные части тела, сохраняют свою структуру и форму на расстоянии до трех метров от тела. Правда, если утащить их дальше, то тоже рассыпаются. В чем тут прикол не знаю, но дед был в восторге.
— Эээ….
— Не парься, — хлопнул меня по плечу Стен, — потом все подробности узнаешь, не ты один у нас не в теме. Проф, как закончит, так сразу объявит общее собрание по результатам своих исследований. Тут ему, конечно, не собрание академии наук, но выступить и насладиться открытыми ртами он сможет. Поэтому не будем расстраивать старика заранее твоей осведомленностью, а пойдем-ка лучше разомнемся внизу. Не забыл еще, как топориком орудовать?
— Опять?!
— Что значит «опять»? Ты ж тут уже целых полчаса отдыхаешь! — возмутился наставник, — в мое время тебя бы уже погнали пинками, а я, видишь, вежливо еще с тобой разговариваю.
— Блиин, — страдальчески закатив глаза, я принялся с кряхтением подниматься на ноги, — да когда же все это закончится…
— В гробу, — радостно просветил меня парень, — да и то не факт. Так что давай, поднимай быстрее свою ленивую жопу и тащи ее вниз. Лучше прольешь лишний раз пот там, чем кровь в бою.
— А если кровь вражеская? — буркнул я, подходя к лестнице.
— Да ты у нас оптимист! — хохотнул голос за спиной и мощный пинок под зад отправил меня вниз. Небо и земля поменялись местами, но натренированное тело, даже без моей подсказки само извернулось в воздухе, приземлившись точно на ноги. Натруженные мышцы отозвались тупой болью.
— Сволочь, — потирая икры, посмотрел на оперативника я.
— То ли еще будет, — подмигнул мне он, мягко спрыгивая следом за мной на землю. Лестницей он пренебрег, разумно подозревая, что как только он начнет по ней спускаться, я тут же в отместку выбью ее снизу, — погнали.
— И на кой хрен, ты еще и топоры решил сегодня вспомнить, — сокрушался я, топая по траве, к заднему входу в усадьбу, — мечей тебе мало, что ли…
— Эх, не видел ты еще, что настоящий мастер может ими сделать…
— Видел, — буркнул я, по инерции потерев рукой, давно уже заросший бок. На последней тренировке мне пришлось рубиться против Владимира. У меня было два фальшиона, у него всего один топорик. Рассказывать чем это все закончилось не имеет смыла. Ну, не соперник я ему пока. Даже близко не соперник. Хоть все и говорят, что я не стою на месте и делаю большие успехи.
— Это еще что, — отмахнулся подросток, — подумаешь, вырвал у тебя оружие сгибом и ошеломил. Ничего особенного он тогда не продемонстрировал — не было необходимости. А вот это как раз уже твоя вина как ученика. Чем выше ты поднимаешься, тем труднее с тобой учителю и тем больше он раскрывает секретов. Так что будем сейчас восполнять твои пробелы в знаниях.
— Я думал, что с топором будет проще…
— Хех! Как бы дико для тебя это ни звучало, но с ним еще уметь надо. Это с мечом почти любой идиот справится, на начальных азах, разумеется. А фехтование топориком — целое искусство!
— Самое популярное оружие древности?
— Самым популярным было копье, балбес, — возвел глаза к небу Стен, — пойдем уже.
— Будешь показывать мне какого это быть настоящим берсерком? — улыбнулся я, заходя в пустой зал (видно Владимир тоже решил немного передохнуть).
— Буду показывать, как применять по назначению выдержку и разум, — хмыкнул парень, — и не смей мне портить оружие как в прошлый раз. Нам им еще, возможно, скоро всерьез сражаться придется.
— Да, блин! Нет, я, конечно, понимаю, что учитывая нашу силу, подставлять меч под парирование — это почти гарантированно остаться в бою без оружия. Ни одна сталь не выдержит подобного удара. Но… как-то это неправильно, что ли. Непривычно.
— И что именно тут тебе кажется неправильным? — удивился Стен, — или ты думал, что и в средневековье также красиво рубились на мечах как это сейчас принято показывать в кино?
— Ну…
— Все с тобой ясно, — безнадежно махнул рукой подросток, — поколение пепси и пустых мозгов.
— Эй! Я поколение «Юппи» и одной жвачки, сдаваемой в аренду всему двору на неделю.
— Те же яйца только в профиль, — отмахнулся он, — ты хоть представляешь, сколько стоил в те времена меч? Любой меч. Даже из самого что ни на есть дерьмового железа?
— Дорого? — заинтересовался я.
— Явно дороже, чем жизнь того болвана, что не ценит данное ему лордом оружие. Щиты тебе на что, бестолочь? Их из деревяшек можно сколотить сколько угодно, вот их тогда и тратили. А мечом парировали только в крайнем случае, когда уже тупо нет другого выхода. Специально тупить сталь идиотов не было.
— А как же тогда те тренировки на базе?
— Мда… видать память тебе точно все-таки отшибло, — покачал головой Стен, — тогда дефицита оружия и спортивных снарядов не было — сейчас он на лицо. Тогда тебя затачивали в основном под бой с тварями, теперь — с разумными.
— Среди тварей есть псевдоразумные.
— Не суть. Тогда местность была открытая, теперь предстоит бой в замкнутом и тесном пространстве. Поэтому нужно подготовиться и отработать взаимодействие в этих условиях. Сегодня еще поработаем над индивидуальной базой, а с завтрашнего дня перейдем к работе двойками и тройками. Понятно?
— Ох…
— Вот тебе и ох, — передразнил меня он, подбирая с пола короткий меч. Я выбрал себе легкий топорик на сплошной стальной рукояти, — отрабатываем контратаку. Отвод в сторону круговым и рубящий в шею. Понял?
— Да.
— Тогда поехали. Бой.
* * *
Остаток дня прошел, как и предыдущие два… ярко, больно и на пределе сил. Прямо ностальгия какая-то по учебке проснулась.
А на следующее утро меня ждал сюрприз. Спустившись на рассвете на кухню, позевывая и потирая заспанные ото сна глаза, я в полной оторопи застыл на месте. За кухонным столом, сжимая обеими руками кружку с горячим чаем сидел человек. Неимоверно худое, изможденное тело. Тонкие, едва прикрытые обтягивающей кости кожей руки и ноги. Повсюду выступающие синие вены, ярко заметные на бледном, никогда не знавшем солнца теле. Мышц минимум. Можно даже сказать, их вообще нет. Но, тем не менее, тех редких канатиков, изредка проглядывающих кое-где из под тоненькой кожи, вполне хватало на то, чтобы мало-мальски сносно двигаться. Во всяком случае, чтобы сидеть и пить чай точно. Его отчаянно знобило. Кружка, зажатая в пальцах, мелко тряслась.
— Шаман! — расплывшись в улыбке, радостно завопил я.
Глава 8
— Ааа…кха… пусти, блин, убьешь же, кабан здоровый, — прохрипел оперативник, стискиваемый в моих объятиях.
— Это
