Дом ученого он покинул первым. Сразу после того как ответил окончательным отказом на все увещевания этого типа со странным именем Беноль. Еврейское какое-то имя. А по виду – настоящий ариец! Но разве в арийские мозги могла прийти идея о сотрудничестве с неполноценными расами? Это ж надо было придумать – предложить немцу на равных сотрудничать с евреем и славянином! Да и азиат, хоть и был, судя по реакции американца, вроде бы союзником-японцем, с точки зрения единственно верной расовой теории тоже не вызывал энтузиазма – и не только своим внешним видом, но и маленьким ростом, а также общей субтильностью. Хотя, надо отдать ему должное, в бою он держался неплохо. Если уж быть честным с самим собой, только благодаря его помощи немец в схватке с русским сумел ограничиться всего лишь сломанной кистью. А то бы этот варвар, который хоть и был слегка ниже Отто, но заметно шире в плечах, вполне мог бы и задушить его. Настоящий монстр. Нет, майор Скорцени и сам был очень сильным человеком и частенько демонстрировал свою силу, задвигая гвоздь в стену нажатием пальца, или мог на спор согнуть монету в пять марок, но этот зверюга… Ну да они там, у себя, в дикой России, до сих пор с медведями борются ради развлечения. Или по необходимости. Ну, когда те забредают из дремучих лесов на улицы их небольших и не очень уютных (по сравнению с австрийскими и немецкими) городков… Нет, в больших городах русские уже почти достигли уровня европейской цивилизации – Отто успел повоевать на русском фронте и вынужден был признать, что его представления о русских как о полудиких варварах, время от времени выползающих из своих лесов и болот, чтобы пограбить цивилизованную Европу… ну там во время наполеоновской, Семилетней или последней, именуемой Великой, а теперь уже Первой мировой, войн, далеки от реальности. Но согласиться с тем, что славянин – ровня немцу или хотя бы какому-нибудь датчанину, даже французу, было выше его сил. Французы, конечно, тоже не принадлежат к арийскому типу, но все-таки европейцы… Однако, бойцы из русских знатные. Уже на четвертом году войны, когда они сумели, несмотря на все поражения и потери первого военного года, оттеснить доселе непобедимую немецкую армию к своим границам, а кое-где и перейти их, не признавать этого было нельзя. Безжалостные бойцы. Когда русские, невзирая на шквальный огонь и яростный минометный обстрел, поднимались в атаку, вопя свой древний монгольский боевой клич «Хур-ра-а-а!», у многих испытанных арийских воинов сердце давало сбой. Ибо если немцы останавливались, потеряв в атаке около четверти наличного состава, а скажем, те же американцы – всего лишь десятую часть, то русские продолжали рваться вперед, потеряв и две трети, и даже три четверти атакующих. И врывались-таки в окопы, навязывая безумную, отчаянную, рукопашную схватку. Впрочем, в подобной безжалостности был и свой чудовищный, непонятный гуманному европейскому разуму, но вполне осязаемый прагматизм. Потому что, пока немецкие солдаты в окопах разделывались с остервенело дерущейся горсткой добежавших, вторая волна русских преодолевала простреливаемое пространство практически без потерь и врывалась в окопы разъяренными фуриями как раз тогда, когда немцы заканчивали добивать остатки первой волны. С учетом того, что в этом случае дело решалось в первой же атаке, в среднем, пожалуй, потери выходили баш на баш. Но кем же надо быть, чтобы вот так яростно рваться вперед в первой волне, прекрасно зная, что никаких шансов уцелеть просто нет?..
Отто вздохнул. Что-то он слишком ударился в воспоминания, причем давние и по большей части не свои. Ведь на русском фронте он не был очень давно, да и когда был, отнюдь не находился в передовых окопах, если честно. А на западе все было совсем по-другому. Так что все эти страшные картины, всплывающие в его мозгу, скорее были результатом рассказов других офицеров, с которыми он лежал в госпитале или общался по службе. В его подразделениях служило много ветеранов, благодарящих судьбу за то, что она вырвала их из ада Восточного фронта. Во время дружеских пирушек они частенько живописали, каково это – драться с разозлившимися русскими… Впрочем, возможно, это была просто защитная реакция мозга на то, что пытались вытворять с ним чертовы тюремщики. Ну, или врачи, чтоб у них хвост отсох…
Покинув дом ученого, майор Отто Скорцени целеустремленно двинулся вперед. Его непримиримость, кроме идеологической и эмоциональной составляющей, имела еще и тщательно скрываемую прагматическую. Дело в том, что Отто отметил в речи странного ученого один интересный пассаж, который тут же породил у немца надежду не только выйти из этого невообразимого приключения без потерь, но еще и… помочь рейху! Беноль сказал: «Мы не обладаем технологией переноса материальных тел на столь значительное расстояние, хотя, вероятно, могли бы ее разработать». Это означало, что хотя бы теоретически на Землю можно вернуться, причем не просто во плоти, а еще и прихватив с собой все эти фантастические технологии, что, несомненно, помогло бы фюреру не только удержать азиатские орды русских на границах рейха, но и вообще развернуть их вспять и погнать туда, где им самое место, – в глухие сибирские леса и дикие степи… Однако для этого необходимо было первым вступить в контакт с правительством планеты и убедить местных чиновников действовать в соответствии с его планом. По мысли майора Скорцени, шансы на успех у него были неплохими. Эти ребята хотят отбить захваченную врагами (в роли которых, несомненно, выступали коммунисты или евреи – судя по тому, как безжалостно были вбомблены в землю виденные на экране прекрасные города, совсем как мирные немецкие, уничтожаемые этой направляемой мировым еврейством союзной авиацией). Отлично! У старого солдата, к тому же обладающего не только опытом обычной полевой войны, но и проведения специальных операций в тылу врага, а также формирования и развертывания крупных воинских подразделений, есть чем поделиться. А когда киольцы с его помощью вернут себе желаемое – пусть уж постараются исполнить то, что требуется ему…
Правда, положение осложнялось тем, что в деле принятия на себя обязанности эффективной помощи в развертывании и оснащении вооруженных сил Киолы у него было как минимум три конкурента. Ну так и что ж? Значит, надо первым войти в доверие к руководству и представить этих конкурентов не заслуживающими доверия. Ну или сделать еще что-то подобное. В конце концов, настоящий ариец воспринимает все, что мешает ему исполнить свой долг перед рейхом и фюрером, как препятствие, которое необходимо преодолеть, доказав свою силу и волю, а не как глухую стену, способную послужить причиной для отказа от исполнения долга. Его надежды питало еще и то, что, судя по тем картинам на экране, большинство местного населения относилось именно к арийской расе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
