— Я слышал, теперь он называет себя Нор-малом, — сказал Рислер. — Он официально женился на Алате. Это пугает меня, Эндрю. Даже если он сдержит слово, что остановит его, не даст наплодить дьявольское отродье и предложить одному из них завоевать для него Баронство?
— Мы побеспокоимся об адском отродье, как ты назвал его, когда приедем за этой парочкой, — сказал Крастон. — Первый шаг — узнать, как уничтожить Кола. — Рислер ничего не сказал, и Крастон, выждав благоразумную паузу, продолжил, нахмурившись: — Тебе не нравится мысль о том, что придется встретиться с ним, Джеральд?
— Искренне? Нет, — сказал Рислер. — Я согласен, что Донахью не пытается завести нас в западню, и я даже допускаю, что он верит, что нашел правильный ответ. Но если он в самом деле знает как уничтожить Кола, тогда…
— Я скажу тебе, — перебил Крастон. — Он не может сделать это один. Поэтому он нуждается в нашей помощи.
— Ты не дал мне закончить, — терпеливо сказал Рислер. — Я хотел сказать, что если он в самом деле знает, как уничтожить Кола, тогда Кол бы никогда не дал ему написать письмо. Если бы он представлял опасность для Кола, тогда колдун покончил бы с ним.
— Я никогда не думал об этом, — признался Крастон. — Конечно, Кол прикончил бы его, если не… если не! — Он подскочил, и все его тело распрямилось. Его слепые глаза уставились в пустоту.
— Эндрю! — воскликнул Рислер, бросившись к нему. — Эндрю, с тобой все в порядке?
— Со мной? — закричал Крастон. — Теперь все встало на свои места.
— Ты вычислил? — возбужденно спросил Рислер. — Ты знаешь то, что знает Донахью?
— Нет, — ответил Крастон, снизив голос до шепота. — Я знаю то, о чем Донахью даже не догадывается!
— Что же, Эндрю?
— Я все понял. Ты знаешь, почему Гарет Кол напал на Хартфорд?
— Чтобы убить Донахью.
— Ты ошибаешься, Джеральд, — прошептал Крастон. — Он сделал это, чтобы защитить его.
— Защитить его? — повторил Рислер. — От чего?
— От тебя и меня, Джеральд. Мы ведь собирались убить его, помнишь? О, Боже, теперь я понял!
— Понял что? — спросил Рислер, в замешательстве повысив голос.
— Не спрашивай меня, Джеральд, я не могу упоминать об этом. Я не могу даже думать об этом. Я не знаю как, но я должен скрыть то, что я знаю о Гарете Коле, до того как мы доберемся до Донахью.
— Что ты собираешься сделать с ним? Убить его? — спросил Рислер, неожиданно очень испугавшись, как бы Крастон не сошел с ума.
— Убить его? — Крастон истерически засмеялся. — Убить его? Он и я — единственные два Человека, которые могут спасти то, что осталось от Людей на Земле!
Глава 31
Таверна была переполнена, потому что Рыжий Торир Донахью ставил выпивку. Возможно, несколько человек в баре думали, что он начал праздновать немного преждевременно и что его место у дверей комнаты Алаты. Но крестьяне чувствовали, что нет мужа более беззаботливого и веселящегося, в то время как его жена в муках рожает. Если Рыжебородый и переживал за Алату, то это не мешало ему пить пиво.
На улице было холодно, очень холодно, и погода заставляла буйную компанию, собравшуюся в таверне, прижаться к огню так, словно тут был последний аванпост мира и только здесь Люди могли еще соперничать с озлобленной природой.
Сам Донахью ничуть не страдал. Он уже опустошил с полдюжины кружек пива и чувствовал себя в силах влить еще дюжину себе в глотку, прежде чем пойти посмотреть, кого родила Алата.
Женщины всегда рожали без особой суеты и спешки, и Донахью был уверен, что Алата окажется лучшей среди них.
Следующий час и следующий галлон пива пролетели быстро, а потом женщина средних лет, седая, очевидно опытная в этих делах, вошла в таверну. Донахью увидел ее и, раздвигая людей, бросился к ней через зал.
— Ну? — спросил он- громким голосом так, что остальные пирующие затихли.
— Ты стал отцом, — улыбнулась она.
— Черт возьми, женщина! — проревел Донахью. — Я знаю, что я — отец! Кто родился?
— Сын.
— Сын! — победно закричал Рыжебородый. — Я так и знал! Сын! Всем снова поставить… я плачу.
Возникло стремительное движение в сторону стойки.
— Какой он? — нетерпеливо спросил Донахью.
— Он очень сильный и здоровый, — ответила повивальная бабка. — И выглядит он как вы, у него такие же рыжие волосы.
— О-о! — засмеялся один из пьющих. — Это плохо, Торир! Тебе придется в оба следить за этим ребенком!
— Ты хочешь, чтоб ребенок был без изюминки! — быстро ответил Рыжебородый. — Такой ребенок будет иметь мало внутреннего огня, я так скажу.
— Какое ты дашь ему имя? — спросил другой.
— Не знаю, — сказал Донахью. — Я еще не решил.
— Только не давай ему имени деда, — сказал третий. — Каждый раз когда я проклинаю мать жены, моя дочь поднимает крик!
— Об этом не нужно беспокоиться, — мягко ответил Донахью. — Я никогда не знал своих родителей.
— О, — взволнованно сказал тот мужчина. — Извиняюсь…
— Не нужно. Не думаю, что мои родители мне понравились бы. — Донахью вернулся к стойке. — Ну, — проревел он, — чего мы еще хотим? Выпивки!
Тишина исчезла так же быстро, как прежде возникла, и Донахью снова услышал смех и звуки товарищеских хлопков. Донахью выпил еще кружку пива, потом повернулся к повивальной бабке, стоявшей у входа.
— Подойди и выпей! — приказал он ей. — Ты заслужила!
— Ты не хочешь взглянуть на своего сына? — спросила она.
— А я могу? — спросил Рыжебородый, пытаясь скрыть свое желание. — Я не знал, что я смогу это сделать так скоро.
— Конечно можешь, — ответила старуха. — Ты — отец, разве нет?
— Поэтому он и хочет увидеть ребенка… убедиться! — хохотнул один из пьющих.
Донахью почувствовал нарастающую ярость, потом понял, что это всего лишь шутка, и присоединился к смеющимся.
— Мне можно идти? — спросил он.
— Конечно, — ответила повивальная бабка. — Поэтому я и пришла сюда.
— Спасибо, — сказал Донахью. — Послушай, ты бы на время осталась здесь… Я хотел бы… ну…
— Я понимаю, — улыбнулась старуха. — Я вернусь через полчаса.
Рыжебородый поцеловал женщину в щеку, отвел ее к бару, усадил, а сам вышел в морозную ночь. Чем ближе он подходил к их дому, тем становился все более и более возбужденным. Сын… и тоже рыжий! Он никогда не думал, как много может значить для него сын. За последнее время Донахью научился держать себя в руках, но сейчас он был счастлив. Как долго он ждал этого момента! Казалось, раньше его жизнь не была такой полной…
А потом Донахью неожиданно все понял. Его едва не стошнило…
