Это был триумф Шлимана, но одновременно и триумф Гомера. То, что считалось сказками и мифами, то, что приписывалось фантазии поэта, на самом деле было когда-то действительностью — это было доказано. Волна воодушевления прокатилась по миру.
15 июля 1873 года было ориентировочно назначено последним днем раскопок. И вот тогда-то, всего за сутки до этого срока, Шлиман нашел то, что увенчало всю его работу, то, что привело в восторг весь мир.
На глубине около 28 футов была обнаружена та самая стена, которую Шлиман принимал за стену, опоясывающую дворец Приама. Внезапно взгляд Шлимана привлек какой-то предмет; он всмотрелся и пришел в такое возбуждение, что дальше действовал уже словно под влиянием какой-то потусторонней силы. Вот что он пишет:
«В величайшей спешке, напрягая все силы, рискуя жизнью, ибо большая крепостная стена, которую я подкапывал, могла в любую минуту похоронить меня под собой, я с помощью большого ножа раскапывал клад. Вид всех этих предметов, каждый из которых обладал колоссальной ценностью, придавал мне смелость, и я не думал об опасности».
Матово поблескивала слоновая кость, звенело золото. Сокровища царя Приама! Золотой клад одного из самых могущественных царей седой древности, окропленный кровью и слезами: украшения, принадлежавшие людям, подобным богам, сокровища, пролежавшие в земле три тысячи лет и извлеченные из-под стен семи исчезнувших царств на свет нового дня! Шлиман ни минуты не сомневался в том, что он нашел именно этот клад. И лишь незадолго до его смерти было доказано, что он допустил ошибку, что Троя находилась вовсе не во втором и не в третьем слое снизу, а в шестом, и что найденный Шлиманом клад принадлежал царю, жившему за тысячу лет до Приама.
В области археологии Шлиман достиг трех вершин. «Сокровища царя Приама» была первой; второй суждено было стать открытию царских погребений в Микенах.
Одной из самых возвышенных, полной темных страстей глав истории Греции является история Пелопидов из Микен, история возвращения и гибели Агамемнона.
Девять лет стоял Агамемнон перед Троей. Эгист использовал это время:
Тою порою, как билися мы на полях Илионских,Он в безопасном углу многоконного града АргосаСердце жены Агамемнона лестью опутывал хитрой…
Эгист поставил часового, который должен был предупредить его о возвращении супруга Клитемнестры, и окружил себя вооруженными людьми. Потом он пригласил Агамемнона на пир, но, «преступные козни замыслив», убил его, «подобно тому, как быков убивают за жвачкой». Не спасся и никто из друзей Агамемнона, никто из тех, кто пришел вместе с ним. Прошли долгие восемь лет, прежде чем Орест, сын Агамемнона, отомстил за отца, расправившись с Клитемнестрой, своей матерью, и Эгистом — убийцей.
Но Микены были не только кровавыми. Троя, судя по описаниям Гомера, была очень богатым городом, но Микены были богаче: Гомер везде называет этот город «златообильным». Околдованный «Сокровищами царя Приама», Шлиман принялся за поиски нового клада и, кто бы мог себе это представить, нашел его!
Микены находятся на полпути между Аргосом и Коринфским перешейком. Если взглянуть на эту бывшую царскую резиденцию с запада, прежде всего бросаются в глаза сплошные развалины — это остатки огромных стен, а затем все более круто вздымается Эвбея. Так что Микены не нужно было искать, их местоположение было видно совершенно отчетливо.
Некоторые античные писатели считали, что именно здесь, в этом районе, находится гробница Агамемнона и его друзей, убитых вместе с ним. Местоположение города было ясным, местоположение же гробниц было по меньшей мере спорным.
Если найти наперекор всем ученым Трою Шлиману помог Гомер, то при поисках гробницы Агамемнона он опирался на труды Павсания, которые помогли ему обнаружить, как он полагал, могилу Агамемнона, а затем еще девять гробниц — пять из них были шахты-могилы внутри крепости (и в них полусожженные останки пятнадцати человек, «буквально осыпанные драгоценностями и золотом»), а остальные четыре, на которых еще великолепно сохранился рельеф, относились к следующему веку; они имели куполообразную форму и находились вне крепостных стен. Шестым декабря 1876 года датирована запись Шлимана об открытии первой гробницы. Шлиман не сомневался в своей правоте и королю Греции была отправлена телеграмма: «С величайшей радостью сообщаю Вашему величеству, что мне удалось найти погребения, в которых были похоронены Агамемнон, Кассандра, Эврименон и их друзья, умерщвленные во время трапезы Клитемнестрой и ее любовником Эгистом».
Однако Шлиман и на этот раз ошибался. Да, он нашел царские погребения, но не Агамемнона и его друзей, а людей совершенно другой эпохи — погребения, которые были по меньшей мере лет на четыреста старше погребения Агамемнона. Но он этого не знал.
Но это и не существенно. Важно было то, что он сделал еще один шаг по дороге к открытию древнего мира, вновь подтвердил правдивость сведений Гомера и открыл сокровища — и не только в научном смысле этого слова, которым мы обязаны сведениями о той культуре, что лежит в основе всей европейской цивилизации.
Клад, найденный Шлиманом, был огромен.
«Все музеи мира, вместе взятые, не обладают и одной пятой частью этих богатств», — писал Шлиман.
В первой могиле Шлиман насчитал пятнадцать золотых диадем — по пять на каждого из усопших; кроме того, там были золотые лавровые венки и украшения в виде «свастик».
В другой могиле — в ней лежали останки трех женщин — он собрал более 700 тонких золотых пластинок с великолепным орнаментом из изображений животных, медуз, осьминогов. Золотые украшения с изображением львов и других зверей, сражающихся воинов, украшения в форме львов и грифов, лежащих оленей и женщин с голубями… На одном из скелетов была золотая корона с 36 листками; она украшала голову, уже почти превратившуюся в прах. Рядом с ней лежала еще одна великолепная диадема с приставшими к ней остатками человеческого черепа. Он нашел еще пять золотых диадем с золотой проволокой, при помощи которой они закреплялись на голове, бесчисленное множество золотых украшений со «свастиками», розетками и спиралями, головные булавки, украшения из горного хрусталя, обломки изделий из агата, миндалевидные геммы из сардоникса и аметиста. Он нашел секиры из позолоченного серебра с рукоятками из горного хрусталя, кубки и ларчики из золота, изделия из алебастра. Но самое главное, он нашел те золотые маски и нагрудные дощечки, которые, как утверждает традиция, употреблялись для защиты венценосных усопших от какого-либо постороннего воздействия.
Уже через несколько часов головы усопших превратились в пыль. Но золотые мягко поблескивающие маски сохранили форму лиц; черты этих лиц совершенно индивидуальны, «вне всякого сомнения, каждая из масок должна была являться портретом усопшего». (рис. 20)
Он нашел перстни, с печатями и великолепными камеями, браслеты, тиары и пояса, 110 золотых цветов, 68 золотых пуговиц без орнамента и 118 золотых пуговиц с резным орнаментом, на следующей же странице он упоминает еще о 130 золотых пуговицах, на последующих — о золотой модели храма, о золотом осьминоге… Но, пожалуй, достаточно, ибо описание находок Шлимана занимает 206 страниц большого формата. И все это золото, золото, золото…
В 1876 году, 54 лет от роду, Шлиман приступил к раскопкам в Микенах. В 1878–1879 годах при поддержке врача Вирхова он вторично раскапывает Трою; в 1880 году он открывает в Орхомене, третьем городе, который Гомер наделяет эпитетом «златообильный», сокровищницу царя Мидии; в 1882 году вновь, в третий раз, раскапывает Трою, а двумя годами позже начинает раскопки в Тиринфе. (Третья «вершина» Шлимана в археологии).
И снова знакомая картина: крепостная стена Тиринфа находится прямо на поверхности, она не скрыта под слоем земли; пожар превратил ее камни в известку, а скреплявшую их глину — в настоящий кирпич: археологи принимали ее за остатки средневековой стены. Шлиман же опять доверился древним авторам.
Тиринф считался родиной Геракла. Циклопические стены вызывали во времена античности восхищение. Павсаний сравнивает их с пирамидами. По преданию, Проитос, легендарный правитель Тиринфа, позвал семь циклопов, которые выстроили ему эти стены.
Во время раскопок Шлиман наткнулся на стены дворца, превосходящего своими размерами все когда-либо до этого виденное и дающего великолепное представление о древнем народе, который его построил, и о его царях, которые здесь жили.
Город возвышался на известняковой скале, словно форт; стены его были выложены из каменных блоков длиной в два-три метра, а высотой и толщиной в метр. В нижней части города, там, где находились хозяйственные постройки и конюшни, толщина стен составляла семь-восемь метров. Наверху, там, где жил владелец дворца, стены достигали одиннадцати метров в толщину, высота их равнялась шестнадцати метрам.
