журнал подписан, но окончание будет
через неделю. В Якутске предположено быть только училищу с классом словесности, курсы двухгодичные.
Через день я отъезжаю в Москву на праздник, o новостях духовных не пишу; что будет, узнаете из газет или указов, а теперь пока еще в ходу!
Впрочем, до Вас или до всего края кончится только уничтожением дух. звания.
Я левым глазом уже не вижу, а правым кой-как пиликаю. Всем Якутским моим знакомым мой поклон. Поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть с братскою о Господе любовию и преданностию, Вашего Преосвященства покорнеший слуга,
Иннокентий, М. Московский
Апреля 8 дня
1869 г.
С.-Петербург
493. Графу Димитрию Андреевичу Толстому. 9 апреля
Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь[88]!
Предполагая оставить С.-Петербург и не надеясь более иметь чести беседовать с Вашим Сиятельством лично, я считаю непременным долгом, если можно так сказать, продолжать мою беседу с Вами об уставах наших училищ. Начну с фактов.
Ваше Сиятельство изволили обещать ввести админитративным путем в семинарских церквах ежедневное богослужение, или, сказать правильнее, Ваше Сиятельство обещали исправить ошибку, допущенную и новым уставом семинарским относительно приучения будущих пастырей Церкви одной из трех главных их обязанностей, т. е. молитв, не преподаванием только уроков о ней, но на самом деле — опытно. Но вот прошло уже четыре месяца, и все остается по-старому.
Я докладывал Вашему Сиятельству, что ревизоры училищ, посылаемые Комитетом, будут играть большую роль. Вы изволили сказать, что они будут только исполнителями приказаний преосвященных, и мне еще сказано, что, в случае разномыслия между преосвященными и семинарскими правлениями, Св. Синод всегда возьмет сторону преосвященных. Но на деле выходить не так, напр.: по случаю представления преосвященным Самарским смотрителя училища в сан архимандрита, Св. Синод действительно принял сторону преосвященного. Но изволите припомнить, как Ваше Сиятельство отклоняли это и отклонили до справок каких-то. Очевидно, что это сделано Вами с тем, чтобы поддержать авторитет ревизора (иначе и быть не может), отозвавшагося о смотрителе иначе, чем преосвященный. Следствием подобных действий будет то, что пострадает авторитет преосвященных. Духовенство тотчас поймет, что рекомендация преосвященных бессильна в сравнении с рекомендациею ревизоров.
Другой пример. При выборе или назначении инспектора, кажется, в Пскове чиновника, бывшего профессора (быть может, и нынешнего) семинарии, депутаты от духовенства, самое духовенство и преосвященный видимо не желали иметь его инспектором. Ваше Сиятельство признали вмешательство духовенства незаконным (по-моему, это было не вмешательство, а только заявление желания родителей, касательно нравственного воспитания детей их); по параграфам оно, может быть, и так. Но здесь, видимо, дан перевес членам педагогического собрания из наставников, т. е. лицам, имеющим большую силу на выборах и в то же время не подлежащим ни малейшей ответственности ни за какие беспорядки, могущие произойти от их настояния, а вся вина будет падать на ректора или на преосвященного, а голос преосвященного, как было здесь, почти не уважен.
Учебный Комитет, видимо, поддерживает сторону семинарских правлений; да он иначе и не может делать хотя бы и хотел; параграфы устава мешают.
Учебный Комитет поставлен в такое положение, что он невольно должен быть судиею архиереев, вопреки канонов. Говорят: Комитет не судит, а только разъясняет и рассматривает дело (так в чем же суд-то состоит?). Правда, он не осуждает или не делает приговора; но дело доводит до того, что остается только произнести осуждение. Не оскорбительно ли это для преосвященных, особенно, которые подвергались под рассматривание Комитета! Чтобы избежать этого, стоило бы только назначить в Комитет членами двух архиереев, хотя бы то и викарных; и тогда суд был бы законный, непререкаемый; но это почему-то не сделано: и выходит, что священники и миряне судят епископов.
Преосвященные, по-видимому, близко поставлены к училищам и с большею властию; но на деле выходит далеко не то…..
О последствиях выборного начала и голосованья Ваше Сиятельство гораздо более и лучше знаете, чем я. Но и из того, что я знаю, видно, что отношения между преосвященными и семинарскими правлениями совсем уже не те, что было прежде. Так напр., во избежание недоразумений и излишних прений и писаний — я предлагал семинарскому правлению представлять мне черновые их определения предварительно на рассмотрение; мне отвечали: non possumus. Или слыханное ли дело, чтобы семинарское правление выражалось: соглашаясь с мнением преосвященного[89]. Значит, оно может и не соглашаться, оно может и не исполнять резолюции преосвященного, — тогда как консистория по уставу своему должна исполнять все его резолюции безпрекословно. А сколько тратится времени на прения, на приготовления к ним. на составление и пересоставление журналов и проч., и все это, конечно, не без вреда и в научном отношении.
Ну, пусть бы это так шло, как оно теперь идет, только между властями, но страшно то, что все эти голосованья, все эти оппозиции властям не пройдут и не проходят бесследно между воспитанниками. Они чутко прислушиваются ко всему; и мало того: сами наставники молодые (а таких, много-мало, неизбежно должно быть всегда), по своей неопытности и по естественному желанию выказать себя, сами рассказывают ученикам о всем, происходящем в советах и, особенно, о своих победах над ректором… А это не значит ли подготовлять горючий материал! Инспекторы замечают, что нынешние ученики семинарии уже не похожи на прежних, так напр., как я Вашему Сиятельству уже и докладывал, двое учеников на вопрос инспектора, почему они не в церкви, — отвечали: «устав не велит принуждать к благочестивым упражнениям». Что же они могут сказать на замечания, не совсем справедливые? А это неизбежно.
К чему же все это ведет и поведет? и до чего доведет?….
Некоторые из читавших уставы наши думают, что все это есть только подготовление к тому, чтобы семинарии обратили в гимназии, а академии в факультеты университетские. Я не разделяю этого мнения. Но трудно не соглашаться с теми. которые говорят, что старые уставы, допустив ошибки, породили и в наших воспитанниках нигилистов, а новые уставы, не исправив ошибок прежних и допустив новые, подготовят либералов, способных пристать ко всяким вредным для Церкви и государства партиям. Но то не подлежит ни малейшему сомнению, что новые уставы не увеличат числа благочестивых пастырей и, следовательно, не послужат к уменьшению раскола, ибо составители устава имели главною задачею приготовлять в пастыри людей ученых, многознающих и, пожалуй, славных проповедников, но не более; тогда как, напротив того, главною целью надобно бы было поставлять-приготовлять пастырей благочестивых. Этого первее всего требует наш простой народ, этого требует истинное благо нашего отечества.
Составление устава духовных заведений так важно, что стоит для того
