Тимур пытался — я видела, как мужественно он старается пережить пройденный этап, вот только я… я совсем потеряла себя. Почему-то при этом я старательно пыталась доказать всем обратное — обманщица, которая попросту не хотела тревожить своими переживаниями дорогих людей, ведь моё похищение и так их знатно вымотало…
И всё же скрывать своё реальное состояние от родных было не такой уж и посильной задачей. Периодически Анька, папа, Тимур и даже брат предлагали мне записаться к психологу или хотя бы пройти обследование у врача. Как реагировала я на их предложения? Игнорировала. Просто потому что хотела полностью замять эту тему. Вычеркнуть из головы похищение… забыть, удалить, не вспоминать и жить прежней жизнью.
Мне упорно казалось, что вот-вот пройдёт время и моё психическое состояние само восстановится, страхи пройдут и я вновь научусь искренне радоваться этому миру. Но время шло, а ситуация не особо менялась. Как бы Тимур ни старался меня оберегать, помогать, утешать, стена между нами всё же образовалась… стена, которую я попросту не в силах сломать. А он всё чувствовал, но сделать ничего не мог. Не было прежних объятий, искренних разговоров, теплых вечеров… — мне нужно было время, просто время, чтобы справиться с воспоминаниями прошлого. И я вот это время у Тимура попросила. Он согласился, хотя тяжело было и ему… особенно видеть меня такой — непривычно холодной и молчаливой.
Возвращение отца немного приободрило меня. Я стала погружаться в привычные домашние хлопоты и даже один раз выходила прогуляться с Анькой в парк. Хотя на прогулку это мало смахивало — мои постоянные оглядывания по сторонам и страх в глазах заставили подругу знатно понервничать. И всё же не могла ничего поделать с собой. Успокаивала всех я лишь одной фразой: «Мне просто нужно время, я скоро приду в себя». И родные с трудом, но принимали мои слова; они доверились моей внутренней силе, на самом деле не понимая, что по ночам я отчаянно погибаю от душевных терзаний. Да и я сама упорно не хотела этого признавать.
Наконец в один из солнечных дней, когда я в очередной раз сидела с чашкой чая за просмотром сериалов, к которым раньше душа моя совсем не лежала, в наш дом ворвался раздраженный Тимур. Причина его настроения мне была очень даже ясна — моя отстранённость, малоразговорчивость и, как следствие, нежелание идти с ним на свидание.
«Неподходящее время для сюрпризов, Тим, давай в другой раз», — написала я ему буквально пятнадцать минут назад, и вот он уже стоит в гостиной и озлобленно пыхтит, глядя в мою сторону.
— Всё, с меня хватит! — принял он для себя какое-то пока ещё непонятное решение. Что всё? Чего хватит? Хотелось спросить, но я устало молчала в ожидании продолжения, и оно последовало…
Тима подобрался к диванчику, на котором до этого я удобно устроилась, отшвырнул плед и начал аккуратно загребать меня в охапку.
— Ты что творишь? — наконец заговорила недоумевающая я.
Вот только он по-видимому принял мою же тактику — ленивое молчание.
Подхватив меня на руки, Тимур стремительно направился к выходу, но не тут-то было — из комнаты вышел отец и вопросительно посмотрел на нас.
— К психологу, — коротко оповестил его Тимур.
— Правильно, — тут же поддержал его папа.
— Что?! Какой психолог? Я же говорила, что сама могу справиться, — возмущенно недоумевала я, начиная брыкаться в руках бойца.
Мужчины с недоверием во взгляде устало посмотрели на меня, а папа и вовсе с глубочайшим отчаянием, и я… я наконец сдалась.
— Поехали, — приняла я помощь Тимура.
Сеансы воистину творили чудеса: уже после первого я почувствовала себя легче. После второго — начала выходить чаще на улицу, после третьего — больше разговаривать. Стена между мной и Тимуром испарялась, мы шли навстречу друг другу и заново учились радоваться таким мелочам, как кино, театр, парки. И ведь буквально месяц назад я так жаждала этого конфетно-букетного периода, а получив его, принимала с трудом. Но принимала, это уже было победой для нас!
Тимур неизменно был рядом. Это грело и помогало пережить воспоминания прошлого. Однако ничто не может длиться вечно. Нас ждала Москва. Слишком сильно затянулся этот мини-отпуск. Жизнь набирала привычные обороты, а я постепенно приходила в себя. Всё же меня лечило — за три недели, а точнее за одну последнюю неделю с психологом, я практически восстановилась. Приняла очередное приглашение Тимура в ресторан и была готова обсудить с ним планы на наше возвращение в Москву. Его давно ждал «Сармат», а меня, по-видимому, поиски новой работы. Вот только обсуждать наши дальнейшие действия Тима почему-то не спешил, часто задумчиво молчал и явно пытался меня подготовить… вот только к чему?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В душу закралась привычная тревога.
За эти три недели Тимур устроил максимально комфортную жизнь для меня: помог решить все вопросы, кроме разве что рабочего, который до сих пор оставался секретом… но любовь или чувство вины стояли за его действиями? Порой я задумывалась об этом. Я понимала, как непросто было и ему, ведь это его бывшая девушка умерла, а те слова — «Я стал игнорировать Сабину. Да, это мой косяк, и мне теперь с этим жить»… Нет, нет, нет! Я упорно гнала мысли прочь. Не хочу, не хочу, не хочу думать и вспоминать тот разговор! Слишком сильный удар, слишком много боли… Вот только почему-то я эгоистично полагала, что и мой Тимур сможет преодолеть это чувство вины, осознает свою непричастность и то, что он был не властен над ситуацией. Он ведь боец, его психика должна быть устойчивее моего шаткого душевного состояния. Увы, я ошибалась, не замечая очевидного — внутри себя погибала не только я, но и, кажется, Тимур. Погибал, но боролся за меня, за нас.
Лишь этим вечером, после терапии с психологом, я наконец прозрела и отчётливо увидела знакомую боль в его глазах. Но всё ведь поправимо? Мне наивно хотелось верить в лучшее, как учил психолог — искать позитив, но не забывать об очевидных вещах. Однако я замечала, что глаза Тимура говорили совсем об обратном — пугающая решительность во взгляде явно предвещала очередной водоворот страданий.
Глава 51
— Катя, — устало выдохнул Тимур, отпивая виски. Что хочет он мне сказать? Что скрывают эти усталые глаза? Пока было непонятно, но знакомое предчувствие неприятностей окутало меня.
— Здесь душно и много людей, поехали в более уединённое место? — неожиданно предложил он, а я тут же согласилась — мы сидели в популярном заведении Кирова, и это веселье вокруг раздражало, не до того нам сейчас было.
Тимур привёз меня к школе… войдя через калитку в уютный дворик, мы устроились на лавочке напротив знакомого здания. Было уже достаточно поздно, а уличные фонари, что так привычно освещали всё вокруг, придавали особый шарм нашему любимому месту…
— Здесь мы с тобой познакомились, — улыбнулся устало Тимур, — на линейке. В первом классе. Ты стояла в-о-о-о-н там, — любимый показал пальцем на клумбу у входа в школу.
— И правда, — улыбнулась ему в ответ, окунаясь в воспоминания детства. Уже тогда я приметила хмурого мальчика в очках, что стоял поодаль и внимательно всех изучал.
— И здесь мы с тобой расстанемся, — убил меня Тимур неожиданным заявлением.
— Уже проходили. В одиннадцатом классе, — сухо выдала, напоминая его странное прощание со мной на выпускном.
— На этот раз навсегда, — в вечерней тишине слова звучали по-особенному больно для меня. Не хотелось верить, совершенно не хотелось принимать…
Мне нечего было сказать. Обида и боль переполняли сердце, а вот Тима продолжал добивать…
— Я не могу так, Катя, я… не всесильный. Не могу справиться с тем, что все переживания любимой девушки и её близких произошли по моей вине, — мучительно признался Тимур.
— Не по твоей… — попыталась опровергнуть его мысли я.
— По моей. И только моей, — нервно выдал Тимур. — Мне стыдно смотреть в глаза тебе, твоему отцу, Ане… всем…
— Тим, — попыталась я приобнять любимого, но он отстранился… как делал это раньше, в школе… Меня кольнула знакомая обида.
