кухонном столе рядом с сэндвичем.
— Это было не идеально, — признаю я.
Датч ждет.
Я больше ничего не говорю.
— Ты в порядке, братан?
Фразы «мы облажались» и «я облажался» сейчас применимы ко мне, так что да. Я чертовски в порядке.
В тишине Датч бормочет:
— Слушай, я не согласен с Кейди. Вы двое сделали то, что должны были сделать. Предпочел бы я, чтобы ты сделал это у Финна? Да, но это все равно хорошо.
Нет. «Все хорошо» — это когда я отвожу жену домой, держу ее за руку, время от времени подношу ладонь к губам, чтобы поцеловать ее. Это когда она улыбается мне, пока мы спорим о том, кто контролирует музыку, — конечно, я бы настоял, чтобы она включила наш последний сингл. Я бы поддразнивал ее тем, что она живет в дни без интернета, а она бы поправила меня, перечислив все ныне неработающие сайты социальных сетей, которые были популярны раньше.
Вместо этого я один.
Убогий.
И я все еще чувствую запах духов Грейс, что делает все еще хуже.
Датч улавливает мою мрачность, потому что спрашивает снова.
— Зейн, ты уверен, что все в порядке?
— Увидимся дома.
Я завершаю разговор.
Я хочу выпить.
Черт, я хочу выпить с самой свадьбы. Каждый день нашего брака был стрессом.
Я бы уже давно ушел в запой, но Грейс не нравится, когда я пью. Плюс, она предпочитает вкус вина, когда мы целуемся.
Все это означает, что я теперь почти не прикасаюсь к этой штуке.
Заставив себя сосредоточиться на других вещах, я возвращаю машину на дорогу.
Откуда Датч уже узнал обо мне и Грейс? Достаточно секунды, чтобы вспомнить нашего дружелюбного соседского шантажиста. Следовало бы догадаться, что сплетни уже распространятся. Заниматься любовью с Грейс так близко к Redwood Prep было почти приглашением для Джинкс посеять хаос.
Но даже так я об этом не жалею.
Жалею ли я о том, что сказал потом?
Да, черт возьми.
Эта часть.
К тому времени, как наступит наша первая годовщина, я постарею на десять лет. Если мы вообще доживем до этой отметки.
Я думал, что брак все облегчит. Думал, что моя любовь к Грейс в конце концов ее измотает. А если нет, то секса должно быть достаточно, чтобы заставить ее вернуться. Но потрясающий секс не помешал всему взорваться у меня на глазах. И его недостаточно, чтобы спасти брак. Если я не избавлюсь от этого гигантского клина между нами, забудьте о месячной годовщине.
Я теряю Грейс навсегда.
Приехав домой, паркуюсь в гараже и вхожу в дом, звоня Грейс по телефону. На этот раз оставляю голосовое сообщение.
— Грейс, не будь такой. Дай мне хотя бы знать, где ты и в безопасности ли ты.
Раздается звуковой сигнал голосовой почты.
Смущающе.
Эта женщина заставляет меня умолять ее, как идиота.
На грани, я плетусь в винный погреб и хватаю бутылку с самой нижней полки, не заботясь о том, что она из маминой винтажной коллекции. Пью прямо из горлышка, когда раздается звонок в дверь.
Сердце колотится, я бегу в фойе, думая, что Грейс могла забыть ключи. Звук дождя, хлопающего по крыше, становится громче, когда дверь открывается, и появляется курьер.
Разочарование быстрое и жестокое. Я не пытаюсь скрыть свое кислое выражение лица, оглядывая курьера с ног до головы. Он одет в забрызганные дождем брюки цвета хаки и серую рубашку под пластиковым плащом. Черная кепка низко надвинута на его голову, придавливая черные волосы до подбородка. Молния сверкает позади него, освещая стройную фигуру, словно прожектор.
Я не удивлен его присутствием. С тех пор как Виола и Кейди переехали к нам, они занимаются интернет-шопингом, как будто это олимпийский вид спорта. Я, наверное, мог бы построить форт из всех коробок, которые бросают в сарае.
Я автоматически протягиваю ему руку, чтобы забрать посылку.
Моя ладонь висит в воздухе.
Ожидаю.
Проходит секунда.
Вместо того чтобы вручить мне коробку с косметикой, навести порядок на полках или заняться какой-нибудь ерундой, которую Кейди и Виола увидели в социальных сетях, в дело вступает курьер.
Беспокойство вцепляется в меня, обостряя мое внимание. В мгновение ока я снова его осматриваю. Черная кепка. Длинные черные волосы.
Опущенная голова. Плащ-дождевик.
Кроме…
Прямо под воротником его форменной рубашки видна черная линия.
Как будто татуировка выползает из его груди.
Парень делает еще один шаг ко мне.
В вечернем небе раздаются раскаты грома.
Я отступаю назад и опускаю взгляд на его руки.
Они очень бледные.
Но меня это не задевает.
Дело в том, что эти руки пусты.
Он здесь не для того, чтобы приносить посылки.
Время замедляется, пока не становится ползучим, вялым и густым. Незнакомец тянется за чем-то под пальто, его мускулы подтянуты, а движения настолько отработаны, что я знаю: что бы ни случилось, оно закончится, прежде чем начнется.
Я реагирую неуклюже, отступая назад. Это инстинктивно. Остатки инстинкта выживания, восходящие к временам, когда людям приходилось охотиться на монстров вдвое больше их.
Изнутри дома доносится шум. Что-то вроде поворота дверной ручки. Стук шагов.
Кто-то входит из гаража.
Грейс?
Я мысленно возвращаюсь в тот кошмарный момент, когда у Грейс отказали тормоза, и она потеряла управление на шоссе. Помню, как черная машина появилась из ниоткуда и врезалась в нее, раздавив металлический каркас ее грузовика, словно жевательную резинку. Я чувствую привкус крови, которая затопила мой рот, когда я прикусил язык, наблюдая, как ее машина съезжает с дороги.
Нет. Больше не будет. Больше никогда.
Меняя стратегию, хватаюсь за ручку и пытаюсь не пустить курьера, но он бьет рукой по двери, удерживая ее открытой.
Шаги приближаются.
Мое сердце сжимается в кислотных тисках.
Я оглядываюсь назад, как идиот, переводя взгляд с жуткого курьера на человека, который, как я очень надеюсь, не Грейс.
Краем глаза чувствую движение. Курьер пользуется моей рассеянностью. Его рука скользит под пальто как раз в тот момент, когда Финн бежит к нам.
Руки брата отбрасывают меня в сторону. Я ударяюсь бедром о богато украшенный стеклянный столик, который Кейди украсила глупыми музыкальными безделушками и фотографией в рамке с одного из наших концертов.
Рама теряет равновесие. Она дважды качается вперед и назад, прежде чем отдаться гравитации и рухнуть на землю. Я слышу грохот за секунды до того, как по дому разносится еще один раскат грома.
Поморщившись, я поднимаю взгляд.
Финн передо мной, колени слегка согнуты, а руки подняты в боевой стойке. У курьера одна нога в
